Уик-энд в северной Корее. День четвертый
14 Октября 2005

• Версия для печати

Третий день я просто проспала в автобусе. Меня возили по городу. Вся компания то и дело выскакивала и кидалась фотографироваться около очередного памятника тоталитаризму. Но я спала. Удивительно быстро надоедает монументальное искусство. Особенно, когда сознаешь, что оно все - из одного времени. Этому городу 50 лет, у него не было прошлого, и нет будущего. Это не Париж. Однозначно.

Когда подъехали к военному музею, муж начал трясти меня за плечо с требованием немедленно проснуться и идти смотреть ржавые танки времен войны Севера и Юга. Но я лягнула его ногой, и он отстал. Вернулся, впрочем, очень довольный, дескать, корейцы засунули в подвал, в котором расположен музей, не только танки и самолеты, но и подводную лодку…

Наконец, солнце вышло из-за туч. Город озарился робким светом, и я решила пойти вместе со всеми в пустую кимирсеновскую библиотеку. Надо же, черт возьми, куда-то ходить!

Библиотека поражала огромными размерами вестибюлей и серостью вестибюлей. Всюду был серый мрамор. Почему-то именно этот цвет доминировал.

На столах в залах не было предусмотрено настольных ламп, как в нашей Ленинке, Историчке или любой другой библиотеке. Ученые корейцы, изучающие труды великого вождя, подслеповато щурились, вчитываясь в фолианты.

В соседнем с читальней зале, битком набитом учеными в черных одинаковым костюмах, сидели люди и слушали лектора, который рассказывал о бессмертных идеях чучхе.

- Сейчас мы вам покажем компьютеры! – гордо сказала наша девушка. – И мы пошли их смотреть.

Компьютеры были не хай-класса, мониторы какой-то непонятной фирмы, но главное: они не были подключены к Интернету. Это была местная сеть, как было у нас в стране в начале 90-х. И, конечно, подключить компьютеры к сети не представляло бы сложности для Сев. Кореи, с ее централизацией, но власти не хотят этого делать, так как подобная вольность прорвет информационную блокаду, в которой проживает население этой страны.

Уже по возвращению в Россию, один дипломат рассказал мне ужасную корейскую историю. Суть ее в том, что в одном из городов Юга России работала в сельском хозяйстве партнерская фирмы из Сев. Кореи. В ней служили всего трое корейцев. Один из них, выпив лишнего, нагрубил российскому партнеру, и двое его сослуживцев пожаловались на него корейскому начальству – в Пхеньяне. Бедного корейца вызвали на родину под нейтральным предлогом, и… расстреляли. За то, что испортил отношения с русским партнером. Посмертно ему дали какую-то награду…

В тот день, когда мы посещали библиотеку, случилось еще одно маленькое приключение. В доме пионеров наш человек заблудился, пытаясь найти туалет. Его мгновенно вычислили – это несложно, так как на корейцев мы не все похожи, да и значка Ким Ир Сена у нас на груди нет. Мужчину изловила серьезная женщина в темном костюме и быстро дала о нем знать куда следует нажатием какой-то кнопки. Откуда ни возьмись, прибежали солдаты с автоматами, и до смерти напугали экскурсанта, он сразу раздумал идти по малой нужде и позже уверял, что паника в рядах охраны возникла потому, что под домом пионеров явно находится какой-то подземный стратегический объект. До самого вечера наш бедняга молчал, а вечером в столовке напился и потерял искусственную челюсть. В тот же вечер от него ушла к корейцу из нашей группы девушка, которую он привез с собой в качестве возлюбленной…

Инстинктивно радуясь, что вскоре мы отбываем на свою любимую родину, где полностью отсутствует дисциплина, где люди позабыли страх, мы совсем распустились и стали игриво просить нашу девушку-экскурсовода устроить нам по блату значки с изображением Ким Ир Сена – такие носят все корейцы. Если ты потерял свой значок, то ты должен писать заявление в райком, и, рассмотрев его, тебе могут выделить новый значок. Но если ты его снова потеряешь… тогда, возможно, и расстреляют. Купить значок в торговой сети невозможно. Наша девушка доверчиво смягчилась, и пообещала, что похлопочет за нас перед вышестоящими товарищами.

…Вечером нас поджидала трапеза в очередной столовке, которые корейцы активно выдают за рестораны. На столах там стояли спиртовые горелки – у каждого своя. И рядом на тарелке лежал набор для супа: красное мясо, пропущенное через крупную мясорубку, капуста, лук, немного моркови. Перец. Суп предстояло сварить самим. И все деловито занялись этим. Однако, к моему большой удивлению, мясо не сварилось ни через полчаса, ни через час, несмотря на то, что было провернуто через мясорубку, по идее, должно было быстро свариться. С досады я бросила в кипящий суп побольше перца, и его совсем нельзя было взять в рот. Я спросила нашу девушку, что это было за мясо, ни минуты не забывая про тотальное отсутствие на улицах кошек и собак, но девушка уверяла меня, что это была говядина. Так и не откушав супчика, я с интересом смотрела, кто у нас в группе – самый добросовестный повар. Ими оказались практически все мужчины: с голодухи они съели свои недоваренные супы и запили их большим количеством привезенной с собой из России водкой.

Корейская водка нехороша. Во-первых, она не крепче 20 градусов, а потом с каким-то мерзким привкусом сивухи. Так что лучший подарок местным корейцам – это рашен водка.

Ночь прошла в угарном пении под гитару с нашими певучими ментами в гостинице и распивании чая с жень-шенем. В результате, никто не заснул, и все были ненормально возбуждены. А утром нас поджидала экскурсия в Мавзолей Ким Ир Сена.

Мавзолей корейского вождя расположен в роскошном парке, там же, где его резиденция. Регулярный парк засажен деревьями редких пород, зелень там имеет всевозможные оттенки – от серого до ярко-зеленого. Здание резиденции являет собой нечто среднее между традиционной корейской архитектурой пагод, расположенных в разных уровнях, и строгим бюрократическим стилем официального здания.

- Все лучшее в этой стране, да и в нашей, построено руками не свободных людей, - задумчиво сказал один из нашей группы. И он был прав. – Свободными корейцев никак нельзя назвать, а созданные ими архитектурные ансамбли в честь своего вождя, безусловно, были красивее сорокаэтажных бетонных домов Пхеньяна.

Сам Мавзолей великого Ким Ир Сена превосходит размерами и величием Мавзолей вождя мирового пролетариата Владимира Ленина. Причем превосходит значительно. Внутри корейского Мавзолея расположены эскалаторы, а также движущиеся ленты в горизонтальной плоскости, как в международном аэропорту. Эскалаторы тащат вас на верхние этажи, а потом спускают вниз, а ленты не дают вам шаркать ногами по мраморным полам. Многочисленные залы Мавзолея вмещают различные экспонаты и подарки, которыми награждали товарища Кима другие коммунистические тираны: советские, кубинский, азиатские и африканские, а также коммунистические вожди из Европы. Целый зал посвящен фотографиям с поцелуями. Вот товарищ Ким страстно целуется с Фиделем Кастро, вот с Леонидом Брежневым, а вот и с немецкими товарищами…

Целый зал занимает бронированный поезд, на котором Ким Ир Сен ездил по стране. Есть зал с подарками: золотыми цепями, медальонами, орденами на золотых цепях…

А перед тем, как войти в траурный зал, где в открытом гробу покоится тело вождя, нам выдали магнитофоны с траурной речью на русском языке. Четкий, без акцента голос, с интонациями, которые всем нам знакомы по траурным комментариям, сопровождавшим церемонию прощания с Брежневым, с Устиновым, с Андроповым, говорил проникновенные слова:

- Вся страна замерла в огромном горе…Люди не могут сдержать рыдания… Застыли в почетном карауле солдаты…

Действительно, одиннадцать лет прошло со дня смерти вождя, а простые корейцы, входя сюда, все еще не могут сдержать слез.

Это нас пропустили сюда без очереди, как иностранцев, а корейцы встали в четыре утра и отстояли громадную очередь, чтобы попасть в этот зал.

- Что это за запах? – спросил меня побритый наголо депутат Курьянович, когда мы ехали на бесконечной ленте вдоль мраморных стен Мавзолея.

- Вроде, формалин…- робко предположила я.

-Не-а, я узнаю его. Это запах тюрьмы, то есть запах застарелой крови, мужской мочи и грязного тела… Поскольку я адвокат, и часто бываю в тюрьме, я знаю этот запах…

Когда мы вышли на солнечный свет, наша девушка-экскурсовод ошарашила нас неприятной вестью: райком отказал нам в значках с изображением Ким Ир Сена!

- Вы не плакали в Мавзолее. Ваши глаза не заволакивались слезами. И вы даже улыбались, в то время как весь наш корейский народ… Разве вы не плачете, когда вспоминаете, как умер Владимир Ильич Ленин?

Мы со стыдом признались, что уже не плачем.

Фотографировать в мавзолее было нельзя. Мы сдали охране все фотоаппараты, все камеры.

В аэропорт нас довезли со свистом: километров 60 в час неслись, а то и больше.

Опять, как и пять дней назад, наш самолет был одинок – других не было.

Тут нас поджидал еще один сюрприз: когда нам раздавали назад наши предательские мобильники, то двух их них мы не досчитались. Они исчезли. Тут глаза наших соотечественников заволоклись слезами, а с языка стали слетать бурные проклятья, потому что вместе с телефонами пропали базы данных, которые в них были внесены…

Пока мы летели, я обдумывала идею – собрать деньги на памятник Михаилу Сергеевичу Горбачеву и поставить его сейчас, пока он жив-здоров. Тот, кто не был в Северной Корее, тот не понимает, что он для нас сделал. И что бы ни плели здесь на форуме малолетние хулиганы, которые не жили при коммунизме, я-то знаю, что старые формы тоталитаризма жестче, чем новые.

Дня три после приезда я с восторгом смотрела на своих соотечественников, на милые чистенькие лица, на вежливых детей в метро… на старушек, которых у нас еще много, а в Корее их нет. На кошек и собак. На мерзкие автомобильные пробки. На смог, накрывший Москву коричневым облаком. На скалящего зубы Жириновского – в телевизоре…

Ровно через неделю мне все это осточертело, и я почувствовала, что если срочно не отъеду в какую-нибудь людоедскую страну, то не смогу любить свою родину, сбросившую иго коммунизма и восславившую свободу…