Кровавый покой в Узбекистане
14 Мая 2005

• Версия для печати

Узбекский предел?

События в Андижане не стали неожиданностью для внимательных наблюдателей: то, что произошло там, могло произойти практически в любом крупном городе Узбекистана (тем более – в Ферганской долине).

Об основных моментах происходящего главный редактор одного из алма-атинских журналов сказал мне следующее: «Они же сидят на пороховой бочке. Могло рвануть где угодно. Это советский режим, да еще в ухудшенной форме. Плюс тотальная нищета населения… Это будет рваться дальше, даже если сейчас удастся купировать процесс в Андижане. Ситуация дошла до предела. Митинги там шли уже давно. А ваххабиты… Они всех в эту категорию запихивают, без разбора».

Другими словами, взрыв в Андижане стал результатом наложения нескольких факторов: общего социально-экономического неблагополучия в стране, жесткости и коррумпированности власти и, разумеется, многолетней подпольной работы местных и международных исламистов.

Ситуация с деятельностью андижанской группы «Акрамия» (от араб. «Акрам» - Святость) – лишь элемент этой картины. Кстати, сама группа является ответвлением международной партии «Хизб ат-Тахрир аль Ислами» (Партия Исламского Освобождения).

С конфессиональной точки зрения причисление «Акрамии» к ваххабизму неверно. Однако, несмотря на отсутствие прямых данных, нельзя исключать наличия соответствующих «деловых контактов…»

Далее, события в Андижане произошли под очевидным влиянием киргизской «революции». Но это влияние состояло, судя по всему, в том, что «наждачная революция» была принята ферганскими исламистами как образец для подражания. Насколько мне известно, прямого вмешательства в узбекские дела с территории Киргизии не было.

А вот вмешательство «из-за океана» – вопрос особый.

Процессы, происходящее в последние месяцы в Центральной Азии, все яснее свидетельствуют о том, что здесь создается площадка для развертывания многомерной активности США «по сдерживанию» Китая и, отчасти, России.

В небезызвестном «Докладе о предвыборной ситуации» посла США в Киргизии Стивена Янга по этому поводу было сказано так: «Принимая во внимание подготовку плана Госдепартамента на период 2005 – 2006 гг. для усиления нашего влияния в Центральной Азии, в особенности в Кыргызстане, мы рассматриваем эту страну, как базу для продвижения процесса демократизации в Таджикистане, Казахстане и Узбекистане, и уменьшения китайского и российского влияния в этом регионе» (См.: http://www.ruspravda.ru/facts_and_thoughts/moment/20050329-1/ ).

Кроме того, события в Андижане являются новым аргументом в пользу тезиса о том, что события в Киргизии (начавшиеся, как известно, в Оше и Джалал-Абаде – городах той же Ферганской долины) знаменуют «очередной поворот» в американской политике по отношению к исламизму.

Как отметил один из наших востоковедов: «США откровенно рассчитывают направить экспансионистский потенциал [исламистов] на север, в направлении молодых среднеазиатских государств, что вписывается в идею создания пропагандируемой Зб. Бжезинским «дуги нестабильности» вдоль южных границ Российской Федерации».

Именно в этом ракурсе – готовности «впустить» религию в центрально-азиатскую политику (как это было в начале 1990-х гг.), – следует воспринимать информацию о финансовой подпитке американцами (разумеется, через третьи лица и организации) местных исламистов, в частности – деятелей партии «Хизб ат-Тахрир аль Ислами» (http://religion.ng.ru/problems/2005-04-20/4_fundamentalisty.html).

И тут, как говорится, «слово товарищу Бжезинскому»: «К востоку, в бывшем Советском Союзе, [демократическим] переменам придется справляться с особо сложными обстоятельствами. Недавно ставшие независимыми государства Средней Азии сохранили у себя руководителей, которые имели прямое отношение к прежней советской системе. Изменились их титулы, но не их политические роли. Более того, политические руководители, приветствуя свою новую независимость и много делая для ее консолидации, остаются также преданными более раннему секуляризму в советском духе, который развился из официального атеизма. Запад, опасающийся исламского фундаментализма, инстинктивно одобрил этот аспект. Проблема, однако, состоит в том, что проживающие в этих странах люди являются мусульманами. Они не фанатики, не фундаменталисты, но они все-таки глубоко верующие люди. Принадлежность к исламу является органической частью национального тождества демографически преобладающего более молодого поколения, для которого эмансипация от колониального господства открыла прежде подавлявшуюся возможность политического самовыражения. Таким образом, грубые попытки подготовленных советской системой лидеров без разбора подавлять исламизм чреваты опасностью того, что политическая оппозиция может становиться все более воинствующе исламистской. Это могло бы придать популистским движениям в регионе совершенно иной и более насильственный окрас по сравнению с тем, что в последнее время имело место в более европейских частях бывшего Советского Союза» (http://www.inosmi.ru/translation/218431.html).

Вот так вот: «принадлежность к исламу является органической частью национального тождества демографически преобладающего более молодого поколения, для которого эмансипация от колониального господства открыла прежде подавлявшуюся возможность политического самовыражения…»

Наконец, возвращаясь к общему контексту событий, надо признать простую вещь: корни нынешнего хода дел во многом связаны со стилем внутренней политики режима И. Каримова.

По оценкам большинства аналитиков из стран Центральной Азии, узбекский режим является в этом регионе наиболее репрессивным и жестким, и – в то же время – наиболее хрупким.

«Военно-политические мыщцы» каримовского режима не подкреплены экономическими достижениями, а отказ от конструктивного взаимодействия с Россией и государствами-соседями ставит его в опасную изоляцию.

Например, отзываясь на недавнее предложение президента Казахстана Н. Назарбаева о создании Союза Центрально-Азиатских государств, Каримов сказал так: «За последние 10 лет в рамках СНГ было создано несколько организаций, которые оказались нежизнеспособными – ЕврАзЭС, ЕЭП… К сожалению, некоторые мои коллеги, чтобы достичь дешевого авторитета, разбрасываются различными лозунгами, высказывают высокопарные слова о сотрудничестве, но на самом деле ничего не делается».

Но вина за это – в том числе, за отсутствие работающей региональной системы коллективной безопасности, – во многом лежит на самом авторе этого пренебрежительного высказывания…

P. S. По последним данным, мятеж в Андижане подавлен. А дальше-то что? Так и хочется перифразировать одного немаленького политического деятеля и сказать: «Со штыками можно делать все, что угодно. Но сидеть на них десятилетиями могут только йоги…»

Леонид Артемьев

политолог