Сущность четвертого срока Путина - это конфликт финансистов и производственников
19 Марта 2018

• Версия для печати

Задача перезапустить экономический рост действительно стоит. Но дело в том, что российская бюрократия, управленцы и прочие политические мужи расколоты по вопросу о том, что такое рост и даже что такое экономика — она глобальная финансовая постиндурстриальная или она национальная промышленная, мы растем со всеми или растем отдельно на зло всем?

Путину, если он не хочет брать строго одну сторону (а судя по посланию, не очень хочет) придется строить что-то вроде большой коалиции из этих двух частей. То есть при полном отсутствии традиционно понимаемой демократии он будет строить что-то вроде коалиционного правительства. Но сможет ли оно работать обремененное вопросом сохранения популярности лидера, который ни то, ни другое в костер реформ бросать не собирается, потому что обременен вопросом транзита власти и безопасности тех, кто работал на него, нарушая правила.

"Сущностный конфликт четвертого срока состоит не в противостоянии между коллективным «Алексеем Кудриным» и коллективным «Сергеем Шойгу», между голубями и ястребами. А в конфликте сверхидей двух экономических школ: «индустриалистов», считающих, что экономика состоит из станков, и «либералов», уверенных, что она состоит из денег. Ни один технократ не сможет создать эффективную команду из людей, которые по-разному видят экономику как таковую", - пишет К.Гаазе.

Ну, и дальше: "Сотрудник Кремля описал это в приватном разговоре так: есть Эверест, это вся политическая система страны, элита, правительство, олигархи. А над Эверестом, на недосягаемой высоте летит самолет – это президент Путин. По большому счету, наша – менеджеров кампании – задача состоит в том, чтобы следить за высотой полета, и точка. Здесь не с кем соревноваться или конкурировать, не перед кем отчитываться, не о чем договариваться, нужно лишь сделать так, чтобы воздушное судно не клевало носом.

И хотя судно все же клюнуло – Путин, по данным ФОМ, потерял около 3% рейтинга с начала февраля, а прогнозы по явке еще на прошлой неделе прокремлевские эксперты, как по команде, снизили с 70% до более реалистичных и математически более безопасных 65%, – вряд ли эта кампания закончится большими сюрпризами. Выиграет президент Путин, победу назовут сокрушительной, счет – разгромным, выборы – демократическими.

Правда, сразу после этого станет понятно, что триумфальная кампания была дымовой завесой. Возможно, президент Путин действительно считает себя кем-то вроде творца современной России. Но утром 19 марта 2018 года творец превратится в политического брокера. Как и в 2012 году, Путину придется оплачивать предвыборные векселя, мирить врагов и сочетать несочетаемое. Но в отличие от 2012 года коридор возможностей стал уже, претензий к нему появилось больше, а сил у него – меньше".

Экономисты, чиновники, профессионалы финансового рынка давно сошлись в одном пункте: для развития российской экономики критической является пенсионная реформа. Или, грубо, государство сократит размер ежегодного транша в пенсионную систему, или вся казна скоро станет придатком Пенсионного фонда. В 2020 году его бюджет по закону должен составить рекордные 9 трлн рублей. Но повышать пенсионный возраст президент не хочет, тянет время.

Пенсионная реформа – самый болезненный для президента пункт повестки четвертого срока, это подтверждает, например, анекдотическая история с прогнозом развития российской экономики от Внешэкономбанка, обнародованным на этой неделе. Прогноз, где были обрисованы контуры одного из возможных сценариев пенсионной реформы, отозвали почти сразу после публикации.

Пока время тянется, проблема становится хронической. В декабре, то есть в начале предвыборной кампании, правительство официально перенесло старт обсуждения пенсионной реформы на конец 2018 года. Фактически, учитывая масштаб проблемы, это означает, что до середины 2019 года реформа не станет законом, а до 2020 года не начнет воплощаться в жизнь.

А это, в свою очередь, означает, что как минимум до середины 2020 года любой экономический курс, каким бы он ни был, будет временным, переходным. Будет, по сути, технической отсрочкой перед началом реализации настоящего экономического курса.

Заметим, что Путин сказал, что "пока никаких реформ не планирует".

Списки сановников высшего ранга, намеренных покинуть госслужбу, пользуясь формальным правом на отставку во время переходного периода, растут. «Наш договорился, отпустят» – такую формулировку использовали подчиненные нескольких сановников кабинета Медведева, отвечая на вопросы о кадровых перспективах своих патронов.

Это «отпустят», то есть разрешат уйти в бизнес, госкорпорацию, на общественную работу или в науку, превращается чуть ли не в единственную желанную награду для многих из тех, кто составляет костяк центрального аппарата российской власти. Даже игроки кремлевского штаба Путина, судя по обмолвкам и слухам, не очень хотят повышения внутри администрации, а хотят уйти (или вернуться) в госкорпорации и бизнес.

Конфликт внутри элит и высших управленцев состоит в том, что одни считают, что экономика - это финансы, а другие, что экономика - это производство. Ни один технократ или даже интегратор не сможет создать эффективную команду из людей, которые считают, что экономика сделана из денег, и людей, которые считают, что экономика сделана из станков.

Для одних, учеников Яременко, экономика – это, очень грубо, большой завод. Чтобы развивать так понятую экономику, нужно стимулировать выпуск, вкладывать в модернизацию производства, инвестировать НИОКР. Оборонная часть послания как раз сигнализирует не только и не столько о повышении ударной мощи, сколько об успешных инвестициях в НИОКР, о достижениях в крайне важной в позднесоветской мифологии области – в управлении научными открытиями. Нооскоп главы администрации президента Антона Вайно – продукт той же мифологии, просто от управления научно-техническими открытиями, производством и техническим прогрессом мостки здесь переброшены к управлению объективной реальностью как таковой.

К этой группе можно отнести самого Вайно, помощника президента Андрея Белоусова, которого называют главным кандидатом на должность первого вице-премьера вместо Игоря Шувалова, вице-президента ВЭБа Андрея Клепача, несколько фигур масштабом поменьше. Частные и государственные банки, бизнес олигархов и госкомпании для них – это просто заводские цеха, которые должны производить, производить, производить. Организационный статус цехов, способы поощрения бригадиров и рабочих – это частности, которые сегодня могут выглядеть так, а завтра совершенно иначе.

Для других, условных «либералов», экономика как раз эти самые частности: а) рынок, б) деньги, в) инвестиционная активность бизнеса. Экономикой, соответственно, управляют не через госвложения в производство и НИОКР, а через учетную ставку, таргетирование инфляции, денежную массу, инвестиционный климат и так далее. Выпуск промышленной продукции и научные изобретения, с такой точки зрения, сами по себе важны, но вовсе не они определяют облик экономики. Видные представители этой группы – Алексей Кудрин, Эльвира Набиуллина, Антон Силуанов, те, кого ошибочно называют монетаристами.

Последний раз создать коалицию представителей двух этих школ пытались перед самым крахом СССР. Но ничего не вышло. «Индустриалисты» требовали наращивать инвестиции в производство и покупать станки с ЧПУ, обучать рабочих промышленных предприятий японской системе производственного менеджмента. «Либералы», еще только набиравшие силу, говорили о денежных реформах, лоббировали законы о госпредприятиях и кооперации, намекали на либерализацию цен.