Если человек хороший, то может быть и жуликом
7 Января 2010

• Версия для печати

Елена Токарева

Дина Рубина «Белая голубка Кордовы». Москва. Эксмо. 2010 год.

Роман Дины Рубиной «Белая голубка Кордовы» относится, скорее всего, к романтическому жанру, нежели к реалистическому, несмотря на жестко заявленную тему подделок в изобразительном искусстве.

Особый женский романтизм, во-первых, присущ автору изначально, и он не позволяет ему разделывать на кухонном столе своего жуликоватого героя честно и в соответствии с нормами человеческой морали и бизнеса, которым герой занят. Рубина любит своего героя, своего мужчину, и придумывает ему оправдания, которые ставит выше уголовного кодекса и корпоративной морали того цеха, в котором герой, Захар Кордовин, достиг немалого положения.

А подвизается этот замечательный человек на ниве экспертиз живописи, считается специалистом по испанскому искусству, а также русскому авангарду, читает лекции в Тель - Авивском университете и так далее и делает доклады перед мировым музейным сообществом.

Но, вместо того, чтобы честно исполнять свой профессиональный долг, Захар Кордовин, ясное дело, выходец из Советского Союза, получивший неплохое художественное образование в Ленинградской Академии художеств, создает небольшую преступную группу, которая путем обмана втюхивает наивным русским бандитам, разбогатевшим различными нечестными путями, фальшивых Тицианов, Эль Греко, Фальков и прочих титанов кисти, без которых бандитам сегодня уже не прожить – страсть к искусству их совершенно одолела.

Создать рынок подделок Захару помогает его подружка по Академии художеств, бывшая сокурсница, одесситка Марго, поселившаяся в Испании, стране, которая давно уже в большом почете у русских бандитов наряду с Израилем.

Первая глава романа написана Рубиной так энергично, так классно, с такими указаниями на то, что перед нами классический авантюрный роман о приключениях мошенника, что остается только потирать ручки в предвкушении новых открытий новой актуальной темы – темы искусства как подделки подделок, как абсолютного мошенничества и манипулирования ценностями.

Но не тут-то было. Не тот писатель Дина Рубина, чтобы отлить безупречный образ беспринципного мошенника, циничного и жадного до денег, - ведь Дина Рубина принадлежит к числу традиционных еврейских писателей, которые активно мифологизируют жизнь своих соплеменников. В романе Дина Рубина пересказала все известные еврейские мифы, которые возвеличивают и историю народа, и носителей этноса – а без этого не было бы романтического произведения, а был бы американский триллер.

Итак, уже вторая глава романа приводит нас в далекое босоногое детство профессора искусствоведения Захара Кордовина, которое проистекало в заштатном украинском местечке Винница, в семье его дяди Семы, местного брадобрея.

Романтический образ Кордовина стряпается именно тут из подручного местечкового материала. Во-первых, Кордовин сирота в квадрате – его отец неизвестен, мать его, по имени Рита (или даже Риорита), тоже незаконнорожденное нагуленное дитя, продолжила славное дело производства безотцовщины и родила Захарушку от как бы (извините, ежели что не так) – несвятого духа своего, никогда ею не виденного отца, бравого комиссара НКВД, который как-то случайно заделал саму Риориту своей домработнице Нюсе. А затем застрелился, чтобы не стать жертвой своей же могучей организации – НКВД.

Вот такой двойной бастард этот Захар. Изначально лишенный всего. К тому же, его мать, эта самая Риорита, трагически умирает от криминального аборта, когда мальчонке было всего тринадцать лет. С тех пор несчастный Захарушка, не пропускающий по жизни ни одной юбки, якобы бесприютно ищет в каждой женщине свою мать, но так и не находит, поэтому все никак не женится и морочит голову сразу множеству женщин. Но…индульгенцию своему герою Дина Рубина выписала серьезную – мамка умерла, когда подростку так нужна была твердая женская рука. Тут писательница почему-то совершенно упускает роль бабки, этой самой бывшей домработницы Нюси, которая играет в романе какую-то непонятную роль.

Если судить роман по серьезным меркам, а не по тем, которые у нас сейчас приняты в литературе, где мы все время «донашиваем» тех писателей, которые успели раскрутиться пятнадцать-двадцать лет назад, то вся семейная тема, вся эта «еврейская энциклопедия», которую нам демонстрирует Рубина, вообще совершенно лишняя в романе. Но отказаться от нее автор не в силах, слишком хорошо она знает эту тему, значительно ближе она, чем тема подделок в изобразительном искусстве. Поэтому постараемся подвести философскую базу под это вечное еврейское гетто, где вырастал наш Захарчик – оно, это гетто, с местечковыми родственниками, с городскими сумасшедшими, с инвалидами войны, и есть та почва, которая питала творчество Захара Кордовина. С этим багажом он хотел войти в русское искусство. И он мог бы вырасти в известного художника, не хуже Марка Шагала, но злые советские чинуши от искусства в свое время не дали молодому художнику повторить подвиг Марка Шагала и других, вскормленных простым бытом художников, составивших славу русского авангарда. И Захару не оставалось ничего другого, как выписывать детские впечатления под чужими именами, создавая фальшак, который превосходил по качеству натурель.

Разумеется, тема формирования личности героя в детские студенческие годы написана писательницей банально, и никого не может поразить. Рубина – хорошая писательница, но просто такая тема в этой книге – это, к сожалению, общее место. Пушкин в «Евгении Онегине» обошелся двумя четверостишиями, описывая детство и отрочество бесприютного Онегина. И всем этого хватило. Читатели поняли: детство Онегина было типичным для людей его круга.

Но Рубина пишет романтическое произведение, и в нем должны быть подробно, для удовлетворения самолюбия традиционной аудитории ее читателей, отражены специфические мифы, за которые, как правило, хватаются русские националисты, чтобы показать, что евреи заслужили свой Холокост. Дина Рубина кидает подачку русским наци – она рассказывает, что дед героя, его тезка Захар, был старшим майором НКВД, что соответствует генеральскому чину в сухопутных войсках, то есть тем самым «еврейским комиссаром», которые изнасиловали бедную Русь и совершили тот проклятый октябрьский переворот, который вывернул наперекосяк всю русскую историю.

Рассказывая об этом, писательница не забывает помянуть, что из испанского похода бравый дед-комиссар НКВД привез украденные у испанского народа полотна старых европейских мастеров, по-видимому, в условиях войны разворованных из испанских музеев.

Эти холсты, впоследствии найденные Захаром в винницком доме дяди Семы, и составили основу неплохой коллекции эксперта, постепенно и осторожно вывезенной в Израиль.

Но эта тема также выписана в романе на потребу политизированным читателям, будто нарочно: «ну, ненавидьте нас, ненавидьте, ведь мы вертели весь мир на х-ю и вертим его».

На самом деле, и история с вывозом художественных ценностей, как и вообще вся технология превращения художественного хлама в ценности, вся эта цепь обманов, которыми жил эксперт и профессор Захар, даже после индульгенции, которую выдала ему писательница в виде тяжелого детства и голодной юности, все равно выглядят довольно омерзительно. Герой ни разу не похож на идеалиста, он охотно принял правила игры на рынке подделок, которым, собственно, и является весь без исключения мир искусства, а многие правила Захар создал сам. То, что ведь мир высокого искусства, даже Ватикан, являющийся богатейшим музеем мира, с большим пониманием относится к подделкам и манипулированиям, можно сказать, стоит на этом – становится ясно, когда герой с полного согласия экспертов Ватикана втюхивает клерикалам за 12 миллионов евро поддельного Эль Греко, собственноручно нарисованного Захаром. При этом ни прославленная папская инквизиция, ни служба безопасности, ни экспертиза ватиканских музеев, - весь этот кордон не устоял перед собственным желанием папских приближенных втюхать себе самим подделку. Автору совсем не жалко показать изнанку чужой религии и идеологическую кухню католицизма. Операция по продаже Ватикану поддельного изображения якобы святого Бенедикта кисти Эль Греко происходит накануне смерти Понтифика Иоанна Павла II, и весь католический синклит уже заранее знает, кто будет следующим папой, хотя выборы еще впереди, и этот новый папа считает своим небесным покровителем св. Бенедикта. (Вскоре избранный Папой 78-летний кардинал Йозеф Ратцингер, выбрав себе имя Бенедикт). Оттого желающие угодить новому властителю ватиканские придворные закрывают глаза на то, что приобретают за большие деньги наскоро перелицованный нашим экспертом портрет неизвестного бандита с кинжалом, замазюканным красками, выдаваемый продавцом-экспертом за Эль Греко. Все знают, что врут, но делают вид, что совершают сделку века. Нет никакого святого искусства – есть ярмарка подделок.

Собственно, Рубина вынесла приговор всему великому религиозному искусству Европы, всем этим музеям, куда ходят толпы туристов, всем этим так называемым ценностям. Она смеется вместе со своим героем-экспертом Захаром: «ну, и дураки же вы все!»

Следует обратить внимание на программные выступления автора по поводу того, что есть искусство сегодня. Автор вкладывает эти сентенции в уста самому ненавистному своему персонажу, Аркадию Викторовичу Босоте, коллекционеру:

«…качество живописи никого из западных галеристов и кураторов давно уже не интересует. Искусство сегодня – это политика и бизнес. Интересует миф, легенда, направление, понимаете? А направление всегда двигает группа…Западному куратору интересно стать идеологом нового направления, а не одинокого, затерянного в волнах времени, живописца».

Вот, собственно, все и сказано. Кстати, то же можно отнести и к литературе. Качество ее никого не интересует, главное – угодить куратору.

А теперь пора переходить к русским бандитам. Как к главным ценителям истинного искусства. К тем конкретным пацанам, которые реально не потерпят, в отличие от Ватикана, чтобы им втюхали фуфло.

Хочет того Рубина или не хочет, но так уж получилось, что в ее книге носителями правды жизни и правды искусства оказались русские бандиты, которые вошли в рынок художественных ценностей с большими деньгами и искренними намерениями создать свои коллекции из первоклассного, хотя иной раз и ворованного добра. Именно бандиты являются ревнителями истинных художественных ценностей. Нарисовав поддельную рубенсовскую «Венеру» для Аркадия Викторовича Босоты, который истинную «Венеру» оставил себе, а захаровскую продал бандиту Гнатюку, Захар подписал себе смертный приговор. Гнатюк, обнаружив подделку, которую, на весь копировальный талант Захара Кордовина, оказалось легко обнаружить, в конце концов убивает всех, кто так или иначе имел отношение к сделке века: Аркадия Босоту, копировальщика Захара и его друга Андрюшу, которого пристроил на тот свет первого, просто по ошибке, решив, что это он копировал «Венеру».

Так что ясно становится, что настоящие художественные полотна не в музеях висят, а в тайных коллекциях бандитов.

Говорят, в литературе смерть героя изобличает бессилие автора. Зачем Дина Рубина убила своего великолепного жулика Захара, когда он уже и докопался до испанских корней своего древнего рода, который, конечно же, держал в страхе все моря и океаны после того, как недальновидные испанские монархи Изабелла и Фердинанд изгнали евреев из Испании, лишив монархию не только денег, но и мозгов? Зачем автор убил героя, когда тот нашел свою женщину и опять же не одну, а целых двух? Зачем она убила героя, когда он в далекой Испании нашел семейный серебряный кубок, который когда-то вероломно отнес в скупку в далеком Ленинграде? Да затем убила она его, что со всем этим романтическим бредом, который нагнетала писательница к концу романа – с ним уже совершенно невозможно было двигаться дальше, так как путь развития Захара был избран автором тупиковый. Череда совпадений, которые подстерегали героя в Испании, свойственна совсем уже несерьезной литературе. Автор не знала, куда дальше вести своего героя, и она привела его к нелепой смерти от руки всесильных русских бандитов.

Пришло время оценок. Роман в соответствии с той рецептурой, что прописала нам его же автор Дина Рубина, вполне вписывается в традицию современного этнического романа, в котором герой – умный одиночка, страдалец по детству, гений по жизни, гибнет от несовершенства беспощадного русского мира. Исполнено произведение хорошо, культурный слой толстый, местами избыточный. Красок много. Некоторые второстепенные персонажи как живые, такова, например, однокурсница Захара и его подельница Марго. Сюжет, начавшийся так бодро, несколько раз ныряет на такую недоступную глубину, что, казалось бы, уже и не вынырнет. Но выныривает с Божьей помощью.

Тема заявлена автором актуальная. Материал по теме собран добросовестно, достаточно взглянуть на длинный список тех, кого благодарит автор за помощь, но его, этого материала, не хватает на большой роман, поэтому недостающий объем заполнен семейной местечковой сагой.

В целом, оценку роману следует дать положительную. По пятибалльной шкале это твердая четверка.

Читать – можно.

В Живом Журнале открыто новое сообщество - литературных критиков. Ты тоже можешь стать литературным критиком. Для этого надо знакомиться с правиласми вступления в сообщество.