«Царь» - это такой приговор
8 Ноября 2009

• Версия для печати

Елена Токарева

Режиссер Павел Лунгин создал фильм «Царь», в котором осудил русскую историю с современной просвещенной точки зрения. В фильме нет ни капли объективности и так называемого «исторического мышления». Это пристрастная картина. Оттого-то и смотрится она интересно, можно сказать, захватывает.

Сегодня, когда в российской политике стало модно отстаивать и смаковать успехи тиранов в управлении государством и особенно, их заслуги в том, что в тяжелые годины не дали развалить страну, такой фильм об Иване Грозном можно считать весьма смелым. Однако следует знать, что уже историки 19-го века Карамзин, например, а позже – Василий Ключевский, давая оценку царствованию Грозного, отмечали, что он больше имел намерений устроить разумно Московское царство, чем сделал. Последствия его царствования Карамзин даже сравнивает с последствиями монгольского ига. Поэтому сегодняшние всхлипы так называемых русских патриотов по Ивану Грозному могут быть отнесены к распространенному душевному заболеванию, к мазохизму.

Как к олицетворению власти с жестокостью, так и к общей неграмотности и незнакомству с трудами историков.

Весьма вероятно, что по причине дефектности Ивана Грозного как царя, в русском кинематографе попыток изобразить его образ было не так много, если не сказать мало. Это фильм Сергея Эйзенштейна, который мифологизировал фигуру Грозного. И комедия «Иван Васильевич меняет профессию». Ни то ни другое нельзя рассматривать всерьез, как попытку художественного анализа.

Лунгин создает психологическую притчу о московской власти. С впечатляющей, хотя и невероятной концовкой. Но об этом – позже.

Прежде всего, следует отметить оригинальный сценарий, созданный не по роману, и не по летописи, а скроенный рукой хорошего писателя – Алексея Иванова в соавторстве с режиссером Павлом Лунгиным. Поскольку сценарий оригинальный, ни чужая историческая концепция не давила на авторов, ни политические взгляды современных поклонников опричнины.

Обошла создателей стороной и болезнь современного кинематографа – блокбастеризм.

Это не эпопея. Тут совсем мало батальных сцен. Это вам не Бортко с «Тарасом Бульбой». «Царь» - это психологический триллер. Борьба представителя Бога (митрополита Филиппа, которого сыграл Янковский) с представителем Дьявола, с русским царем. Власть царская, московская, представлена как раз с точки зрения ее происхождения, не как божественная, а как дьявольская. Жестокая, подозрительная, не стремящаяся установить законы, она самовластна, деспотична и упоенно кровожадна.

Эта власть представлена не только царем-иродом, но и его чудовищной царицей, которая лично сечет девок и подталкивает мужа к кровавым бесчинствам. А также представлена она политическим окружением: опричниками, пыточниками, воеводами, которые, зная болезненную подозрительность Ивана Грозного, его истеричность и необузданность в гневе, крутят и вертят им, наушничая и сливая всех, кто мешает им «управлять государством».

Петр Мамонов играет Ивана Грозного на высочайшем филигранном уровне, отлично отображая лицом муки болезненного сознания, из его глаз то и дело вырываются темные дьявольские огни, а рот, с остатками черных зубов, напоминает о живописных изображениях старухи с косой.

Царь Иван скорее комичен, чем величав, нервозен, одержим страхом и жесток. Он то и дело переходит от неискренних поцелуев к логически неоправданной жестокости, вершит суд сам, заменяя собой и правосудие и самого Бога.

Собственно, главная идея фильма в том, что самовластный Иван IV хочет подменить Бога – властью. Митрополиты, представители Церкви, нужны ему лишь для декорации, чтобы вершить свой собственный Страшный суд как бы церковными руками.

Оттого конфликт с новым митрополитом Филиппом, которого Иван выписывает из Соловецкого монастыря, - неизбежен.

Янковский играет великого просвещенного святого. Его митрополит не стремится управлять государством, как стремились это делать французские кардиналы или римские понтифики. Он лишь стремится внести толику Бога в чудовищную московскую власть.

Но дело оказывается совершенно безнадежным. Иван Грозный даже среди ранних русских царей выделялся отсутствием нравственного начала. Он был одержим злобой и мстительностью, и совсем лишен царственного великодушия. Если он говорил: «Милую», то в следующую минуту его подручный Малюта Скуратов вздергивал помилованного на дыбу, а потом палач отрубал несчастному конечности. Иван часто и с особым удовольствием цитирует Писание, но кажется, что это сам Дьявол его цитирует, чтобы опоганить. Зеркальное отображение Ивана в фильме – такой же беззубый и отвратительный- шут Вассиан, исполненный великолепным Иваном Охлобыстиным. Шут также цинично цитирует Писание и уже без всяких лживых пасов, свойственных Грозному, откровенно надругивается над святым содержанием, передергивая его.

Вся клика Ивана Грозного представляет собой карикатуру на православие.

Кстати, любопытно, что первая сцена фильма нешуточно похожа на сцену выхода восточного владыки к своему покорному мусульманскому племени: весь двор Ивановых царских палат покрывают распростертые задами вверх, головами об землю тела подданных. Так массово молятся на площадях Ирана мусульмане. Русские обычно в церквях или кланяются в пояс или стоят на коленях. Иван недалеко ушел от татарщины, хотя изображал из себя просвещенного москвича, православного христианина.

Слезы Ивана всегда были крокодиловыми, его задушевность была искусственной – и это очень хорошо показал Мамонов.

Уродливые черты личности Ивана, замечает в своих лекциях историк Василий Ключевский, дали направление всей русской политике и надолго испортили ее.

Фильм «Царь» достаточно камерный.

Лунгин избегает батальных сцен. Он избежал соблазна показать Ливонскую войну. Лишь ее отголоски – историю со взятием Полоцка и последующей расправой с воеводами. Он также избежал соблазна изобразить «смягчающие обстоятельства» для Ивана Грозного: тяжелые войны, которые вела Россия на западных границах, да и на Востоке – тоже. То есть режиссер не дал царю Ивану возможность покивать на настоящих изменников, на врагов. Враги у Ивана всюду. Даже если таковыми не являются. Царь Иван – полностью жертва своего маниакального страха перед людьми.

Малюта Скуратов - замечательно ласковый и деловитый палач. Малюту Скуратова играет Юрий Кузнецов. В «пытошной», откуда он не выходит по целым дням (ведь работы так много!) у него под ногами путается сын-придурок, который то и дело падает, цепляясь кривыми ногами за трупы казненных. Папаша ласково ему выговаривает, чтоб не бегал. Сын смотрит пустыми глазами и блудливо улыбается. Такой сын – наказание Божье Малюте за его дела. В самом конце, когда разжалованного уже митрополита Филиппа заточили в отдаленном монастыре, Малюта, узнав про то, что Филиппу открылся дар исцеления, шепотом просит святого исцелить его сына, у которого "ножка сохнет" (не мешало бы еще от придурковатости, но на Руси придурковатые считались святыми) и в обмен обещает Филиппу сохранить жизнь. Но Филипп отрицательно мотает головой, советуя Малюте бросить пыточные дела и отправиться на всю остаточную жизнь в монастырь – замаливать грехи. Озлобленный Малюта убивает Филиппа и требует не погребать его по христианскому обычаю, а выбросить за ворота монастыря.

Но монахи решают по-своему, и, заперевшись в деревянном храме, отпевают Филиппа. Опричники сжигают храм вместе с монахами и телом бывшего митрополита.

Вот теперь подходим к концовке фильма. Конец – делу венец. Иван любил принуждать свой народ любоваться на пытки. Это у него называется забава. При его дворе работал молодой конструктор-немец. Получив в подарок от митрополита Филиппа точную копию водяной мельницы, сконструированной Леонардо да Винчи, царь Иван отдал немцу этот подарок. И тот, чтобы потрафить московскому государю, переделал мельницу в пыточную машину. Создал немец Андрей и другие оригинальные орудия пыток для использования на площади. Это все предназначалось «для веселия Государя». И вот, глашатаи орут, как говорится, в мегафоны, бьют в колокола, призывая народ приобщиться к государеву веселию с пыточными машинами. Иван со своей челядью сидит на площади среди этих машин, кругом темно и воет ветер, и ни один человек не идет на площадь, несмотря на громкие призывы. Ворота всех домов и усадеб плотно зарыты. В окнах нет света. Город будто вымер. И Иван повторяет: «Где мой народ? Где мой народ?»

Концовка, конечно, символическая, хотя и невероятная. Чтобы народ не смогли согнать на лицезрение пыток? Да где ж это видано? Как миленькие бы пришли. Каков царь – таков и народ.

Потопив Россию в крови, устранив от себя добрых советников, Иван остается абсолютно один, во власти одуревших от крови опричников и воевод, со смертными грехами на темной душе. Сегодня можно услышать, что царь Иван Грозный был «для своего времени либералом». Это абсолютная чушь. Стоит еще раз стоит отметить, что уже в начале 19-го века царствованию Ивана были даны отрицательные оценки со стороны придворных русских историков. Историк Карамзин сравнил царствование Ивана Грозного по печальным результатам его с монгольским игом и бедствиями удельного времени.

«Царь» - это такой приговор. Наверное, это первый такой фильм в русском кинематографе, который не побоялся снять покров святости с власти.