Хорошо, когда у девушки есть деньги и связи
4 Июля 2003

• Версия для печати

И еще одно дело на «человека ЮКОСА». Один из сотрудников службы безопасности ЮКОСА Алексей Пичугин вновь подозревается в том, что в 1998 году организовал взрыв у дверей некоей Ольги Костиной и…мэра Москвы Юрия Лужкова. Кто же такая Ольга Костина? Вот ее интервью 1998 года.

Ольга Костина и Юрий Лужков

Ольга Костина: Довольно просто. Я работала в группе "Менатеп" советником Михаила Ходорковского по public relations (PR). Но решила заняться политическим "пиаром" на глобальном уровне. Около года я наблюдала за процессами, происходившими в нашей стране, ездила по регионам.

К Юрию Михайловичу я пришла как раз с региональной тематикой. Мне очень хотелось разрушить имидж Москвы как города, который обкрадывает Россию, жиреет, когда все голодают. Кстати, средства массовой информации такой образ очень поддерживали. Меня возмущала та разрушительная энергия, с которой пришла команда Бориса Немцова: у меня в регионе было плохо, теперь и вы почувствуете, что это такое. Провинциальная ненависть.

И вот я написала ряд предложений, как исправить сложившуюся ситуацию. И кроме Лужкова, не видела никого, кто мог бы взять на себя продвижение этих идей в обществе. Долго думала, как передать документы Лужкову. Никаких связей у меня не было. Передавать через чиновников мне не хотелось. Мне было интересно понять реакцию самого Лужкова. Муж посоветовал мне действовать через редактора "Московской правды" Шоту Муладжанова, моего знакомого, который был в хороших отношениях с мэром. Так я и сделала.

М.О.: Какова же была первая реакция Лужкова?

О.К.: Документы ему показались интересными. Юрий Михайлович меня пригласил и предложил написать более развернутый план. Я подготовила документ и с большим трепетом стала ждать новой встречи. Но встреча все откладывалась. В итоге я поздравила всех с Новым годом и улетела с мужем в Альпы кататься на лыжах. Не успели мы устроиться в отеле, как мне звонят: "Завтра мэр может вас принять". Я поставила на уши весь отель, собрала вещи и улетела в Москву. Через день вернулась обратно, уже советником мэра. Мой муж тогда смеялся: "Надо же так сильно хотеть работать!"

М.О.: Вы упомянули своего предыдущего шефа, Михаила Ходорковского. Что вы делали в "Менатепе"?

О.К.: Я провела одну кампанию, крайне необходимую Ходорковскому, который собирался создать финансово-промышленную группу "Роспром".

В то время за рубежом выходили статьи о том, что российские бизнесмены -- негодяи, мафиози, жулики и место им в тюрьме. Нужно было придумать, как противостоять западной пропаганде. Я написала программу по защите государством интересов отечественного бизнеса.

М.О.: Вы сотрудничали с какими-то западными журналистами?

О.К.: С моей работой совпал приезд в Москву Кристи Фриланд -- шефа бюро Financial Times. Она была одним из первых западных журналистов, которых я привела на интервью с Ходорковским. Было очень страшно, я не знала, чем это закончится. Я, конечно, предварительно навела справки, и мне очень понравилась ее биография.

Выстраивание отношений с западной прессой -- совсем другое дело, чем с нашей. Попробовать разместить что-то за деньги у них -- это получить статью на первой полосе с сенсационным заголовком: "Вчера нашему корреспонденту пытались дать взятку". С западными журналистами надо честно дружить, помогать друг другу, обмениваться информацией.

В результате материал Кристи о Ходорковском получился неплохой.

М.О.: Где вы научились профессии public relations? Как мне помнится, на факультете журналистики такой предмет не преподавали.

О.К.: Специально не училась, все пришло с опытом. А факультет журналистики я не окончила -- ушла с четвертого курса. Собиралась рожать.

Раньше консультантов по PR считали несостоявшимися журналистами, теперь -- политическими интриганами, манипулирующими массовым сознанием. Я думаю, слово "пропаганда", как бы чудовищно оно ни звучало, лучше всего подходит к нашей профессии. У меня есть любимый анекдот на тему пропаганды. В Америке устроили забег на сто метров для Кеннеди и Хрущева. Кеннеди победил. В США газеты написали: "Кеннеди прибежал первым, а Хрущев -- последним". Наши газеты тоже не растерялись и написали: "Хрущев пришел вторым, а Кеннеди -- предпоследним".

«Профиль» 2 марта 1998 года

А вот уже интервью, которое дала Ольга Костина журналу «Огонек» в ноябре 1999 года. После взрыва у своих дверей…

«Я еще раз сказала Лужкову и о подковерной борьбе, о слухах, о своей якобы засланности и зловредности... «Если бы ты на кого-то отрабатывала, я бы заметил, -- сказал мне Лужков. -- Я если доверяю человеку, то навсегда».

Поток слухов увеличивался. Больше всего неприятностей приносила непримиримая борьба со мной Сергея Цоя. Теперь всем рассказывалось, что я раздражаю супругу мэра, потому что лезу подбирать своему шефу рубашки и галстуки.

Даже не знаю, что меня тогда больше бесило: пещерный уровень понимания пиаровских технологий или откровенный шантаж мэра его собственными подчиненными. Удивительно, как он попал в такую глупую и постыдную зависимость от обычных чиновничьих истерик...»

Так кто же, все-таки враждовал с Костиной, люди ЮКОСа или люди московского мэра? Или у девушки Костиной были и еще различные сферы деятельности, где она проявила незаурядную энергию?

Расследование н эту тему читайте в следующем номере «Стрингера».