Багдад, так это будет. Часть I
19 Марта 2003

• Версия для печати

Записки о прошлой войне в Заливе

Я не был стрингером. Всегда работал как штатный корреспондент серьезных изданий. Но судьба много раз сводила меня со «свободными журналистами» в горячих точках планеты. Так было в Афганистане, Карабахе, Багдаде, Чечне, Югославии... Так было в Москве, которая в конце прошлого века тоже дважды оказывалась горячей точкой.

Судьбе было угодно сделать так, что мы трудились бок о бок. Я дружил с лучшим фронтовым телеоператором-ирландцем Рори Пеком, пока его не застрелили в Останкино в октябре 93-го, и дружу с нашим общим приятелем Питером Джувеналом, который, безусловно, является самым выдающимся фри-лансером из всех живущих сегодня на Земле.

Англичанин ушел на войну в начале 1980-го. И до сих пор, то есть почти четверть века, он в окопах. Он не пропустил ни одной крупной заварухи, случившейся в мире, а сейчас, когда я пишу эти строки, Питер примеривается к арене возможных боев в районе Персидского залива. Он всегда первым оказывается там, где прольется кровь.

Странные люди... Мало кому под силу понять логику их безумной профессии. Зачем добровольно лезть под пули и кормить вшей ради редкого кадра или эксклюзивного интервью? Зачем ставить на карту свою жизнь ради сомнительного гонорара от телекомпании, штатные операторы которой получают гораздо больше, ничем не рискуя? Какую миссию на Земле призваны выполнить эти чудаки?

Подобные вопросы много лет занимают меня. И в попытке разобраться, найти ответы на них я сел за книгу, отрывки из которой предлагаю сегодня читателям газеты. В этой книге нет вымысла, она основана на реальных событиях, случившихся со мной и моими друзьями в 80-е и 90-е годы.

Мы поехали в Ирак вдвоем - я и мой коллега Саша из международного отдела «Правды». Странно, но в Багдаде тогда не было ни одного советского журналиста. Мир стоял на пороге большой войны, в страны Залива правдами и неправдами пробирались тысячи репортеров. Но у нас хватало тогда своих проблем, все в родном государстве катилось в тартарары, люди жили с предчувствием неминуемой катастрофы...

Получив у начальства разрешение на поездку, мы тут же отправились в иракское посольство, без проблем получили визы и заверения в том, что министерство информации Ирака окажет нам любое содействие, едва мы пересечем границу. В два дня собрались и поехали.

Достичь Багдада было проще всего через Иорданию, куда летал родной Аэрофлот. 12 февраля мы прибыли в Амман и остановились в отеле «Интерконтиненталь». Теперь следовало осмотреться и решить, как быть дальше.

Отель был заполнен западными журналистами и шпионами: одни только что вырвались из Ирака и шумно отмечали это в пабе на первом этаже, другие, напротив, ждали оказии попасть поближе к зоне боевых действий. Нам довольно скоро удалось вычислить источник необходимой информации - им стал корреспондент американской телекомпании Эй-Би-Си с редким именем Джон. Он только три дня назад приехал из Багдада и охотно согласился ответить на все наши вопросы.

Как добраться? О, нет проблем! Берете здесь такси до границы с Ираком, это пять часов езды и всего-то около ста долларов. А там, если у вас есть виза, берете уже иракское такси или нанимаете машину, вам подсаживают сопровождающего чиновника - еще десять часов пути, и вы в Багдаде. Сколько стоит иракское такси? По-моему, тысяча баксов. С человека.

Заметив, как вытянулись наши лица (у нас на всю поездку было тысячи полторы, на двоих), американец поправился: «Возможно, вам повезет и вас подсадят в попутный автобус, тогда вы сильно сэкономите».

По его словам, всех иностранцев обязывают жить в одной гостинице «Аль Рашид», где за каждым гостем закреплен сотрудник службы безопасности, без ведома которого нельзя и шагу ступить. Он сопровождает журналиста повсюду, он читает тексты, приготовленные к отправке в газету или на телестудию, он контролирует все телефонные переговоры. «Такой цензуры не знала еще ни одна война», - закончил Джон и тут же принялся ругать своих собственных генералов, которые, по его словам, тоже на пушечный выстрел не допускают к новостям прессу. «Они хорошо усвоили уроки Вьетнама, - сказал Джон. - Тогда каждый американец знал правду о том, что происходит на войне, общество было деморализовано, война умерла сама собой. Теперь они пекутся о том, чтобы любой ценой сохранить высокий боевой дух. Никто не должен знать о наших потерях. Никто не должен знать о том, что наша бомба может упасть на головы мирных жителей».

Мы поинтересовались, насколько опасен предстоящий путь. По словам Джона, самое неприятное - это автомобильное путешествие от границы до Багдада. Американские самолеты круглые сутки висят в воздухе над главными дорогами и охотятся как за колоннами, так и за одиночными машинами. Их самой желанной целью являются бензовозы, но, случается, и по автобусам бьют, и по легковым.Что же касается жизни в Багдаде, то постояльцам отеля «Аль Рашид» вряд ли что-нибудь угрожает. «Там живет Питер Арнетт, - усмехнулся наш собеседник. - А он теперь в Штатах популярнее президента. Его пребывание в отеле - лучшая гарантия безопасности для нас всех».

Питер Арнетт... Конечно, мы тоже слышали о нем. Известный комментатор из Си-Эн-Эн. Это он продемонстрировал миру первые удары американцев по Ираку ровно месяц назад. Тогда все журналисты второпях покинули иракскую столицу - был слух, что от Багдада камня на камне не оставят, - а Питер Арнетт остался. И сразу прославился на весь свет. Теперь многие вернулись обратно, но банк уже сорван, никто не сможет затмить Арнетта.

Потом разговор как-то сам по себе свернул на более общие темы. Джон сказал, что ему совсем не по душе все происходящее здесь. «Только наивный дурак поверит в то, что мы сражаемся против оккупации Кувейта. Чушь! Факт захвата Кувейта будет использован Штатами для установления полного контроля над природными ресурсами Залива, над регионом в целом. Речь идет не о вытеснении Саддама из соседней страны и не о разрушении военной инфраструктуры Ирака. Нет! Речь идет о реализации наших глобальных стратегических планов».

Он сказал, что у всех серьезных людей вызывает глубокое разочарование вялая позиция СССР. «Кремль поднял руки вверх. И теперь никто не сможет остановить Штаты. Это очень опасно, когда такое мощное государство выходит из-под контроля, это грозит в будущем многими неприятностями. Я чувствую... То, что происходит здесь, это еще и моя личная трагедия. Я с большим уважением отношусь к иракцам, они прекрасные люди. Прежде и они хорошо относились к американцам. Теперь наши бомбардировки сплотили арабский мир в ненависти к нам. Теперь, когда речь заходит об отношении к Америке, все они заодно - коммунисты, фундаменталисты, роялисты, левые, правые... И это ужасно».

В первом часу ночи у нас в комнате зазвонил телефон. Голос по-английски, но с сильным арабским акцентом:

- Я водитель. Жду вас возле отеля.

- О кей. Какой номер у вашей машины? - Я задал этот вопрос, но тут же спохватился: номера написаны по-арабски, все равно ничего не разберешь. - Нет, скажите лучше, какого цвета ваша машина?

- Желтого. Желтый «Додж». А зовут меня Мохаммад.

Вечер перед этим прошел под знаком тревоги. Из Багдада поступило сообщение о том, что американская вакуумная бомба попала прямиком в бункер, где укрывались полтысячи мирных жителей. Никто не уцелел. Корреспондентка радио Би-Би-Си, первой сообщившая нам эту новость, была в смятении. Мы встретили ее у ворот иракского посольства, куда пришли узнать последние известия. Мимо проходили сотрудники посольства. «Вы откуда?» - «Из Москвы». Ноль эмоций. «А я из Лондона», - зачем-то высунулась англичанка. Арабов перекосило. «Ты, сучка, никогда не пройдешь сюда. Проваливай! У тебя руки в крови», - злобно прошипел ей прямо в лицо один из них.

Ирак

Около девяти утра, одолев триста километров пустыни, мы оказались в Ираке.

Огромная, зловонная, кишащая людьми территория пограничного пункта. Кучи мусора. Вонючие лужи. Груды коробок и чемоданов. Беженцы с грустными глазами. А вокруг - желтая безжизненная пустыня. Холодный февральский ветер. И неправдоподобно яркое солнце сияет на голубом небе.

Водитель, получив свои деньги, тут же развернулся и уехал. Я достал из сумки фотоаппарат и сделал несколько снимков: беженцы, их убогий скарб, несчастные глаза. Но, кажется, этого делать не следовало. Как из-под земли передо мной вырос солдат и велел следовать за ним. Подвел нас к офицеру. Тот с демонстративным безразличием глянул в наши паспорта и что-то по-арабски приказал солдату. Тот повел нас дальше. В закутке за постройками стояли люди в штатском. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: эти ребята чем-то очень обозлены. Один из них протянул руку за моим фотоаппаратом и жестом показал, что он сейчас расшибет его о землю. Или о мою голову. Я счел за лучшее быстро открыть камеру и протянул ему кассету. Злобный тип яростно вырвал кассету из моих рук, передал ее солдату, и тот с садистским удовольствием принялся вытягивать пленку, пытаясь при этом рассмотреть, что же там сфотографировано. После чего злобный тип грубо предложил нам выметаться с территории Ирака.

- Но у нас есть визы.

- Убирайтесь немедленно, - заорал он, - а не то вас вышвырнут отсюда силой. Ждите за пределами пограничного пункта, пока за вами не приедет представитель министерства информации. Только в его сопровождении вам будет разрешено находиться на территории нашей страны.

Около одиннадцати, наконец, прибыл представитель министерства, после чего нас опять милостиво пустили в Ирак. Представителем оказался довольно высокий усач в полувоенной форме и с пистолетом на ремне. У него были холодные глаза, а лицо не выражало абсолютно никаких эмоций. Он довольно брезгливо оглядел всех нас и велел поторапливаться. Саша наивно поинтересовался, куда же садиться, в какой автомобиль? Усач пожал плечами: «Нанимайте такси, автобус, верблюжий караван или ишаков - мне все равно». И отвернулся. Мы бросились искать машину, но вскоре вернулись обескураженные: «Просят по тысяче долларов с человека». Ага, значит, не соврал Джон, здесь и вправду такие цены. Саша опять насел на представителя: мы, мол, гости министерства информации, ваши посольские в Москве обещали нам помощь, денег у нас нет... Никакого эффекта. Усач даже не удостоил его своим ответом.

И в это время - внимание! - из пустыни подъехали грузовик и легковушка. И мы с надеждой обратили свои взоры на новых людей.

Это была телевизионная группа британской корпорации Би-Би-Си: трое мужчин и женщина.

Через несколько мгновений состоится моя первая встреча с человеком по имени Рори Пек. Но, увы, должен признать, память не сохранила никаких деталей этой встречи. Мы тогда были озабочены одним: как бы побыстрее покинуть пограничный пункт, попасть в Багдад, и бросились к британцам, увидев в них спасительную соломинку. «Мы журналисты из Москвы. Газета «Правда». Помогите добраться до Багдада». В те времена эти слова - СССР, Москва, «Правда» - еще кое-что значили. Может быть, по инерции, но с ними считались. Короче, нас выслушали с сочувствием. И старший сказал: «Мы постараемся что-нибудь для вас сделать».

Потом британцы принялись перегружать из грузовика в два японских пикапа свои пожитки: телеаппаратуру, личные вещи, запасы питьевой воды, канистры с дизельным топливом, коробки с едой и выпивкой, запасы свечей, фонарей и туалетной бумаги. Да, эти ребята основательно подготовились к своей командировке на войну.

Помню, что первый, с кем мы познакомились, был Брайен. Подпоясанный родным солдатским ремнем со звездой на пряжке, он подмигнул нам и сказал: «Не волнуйтесь, парни, мы вас не оставим». Второй оператор - длинный, нескладный, лысоватый - держался в стороне и никакого дружелюбия не проявлял. Это и был Рори Пек.

Сразу после полудня британцы собрались кучкой, о чем-то пошептались и милостиво махнули нам рукой, валяйте, дескать, к нам. Мы втиснулись в кабину. Поехали...

Как ни странно, в Багдаде к нам, единственным журналистам из Москвы, сначала отнеслись вполне лояльно. Поселили в стандартном номере отеля «Аль Рашид», прикрепили «куратора» якобы из министерства информации, аккредитовали... «Куратор» по-местному именовался - майндор. Нашего звали Ахмет, он прилично говорил по-русски и особенно нам не докучал. Его главной обязанностью было следить за тем, чтобы мы никуда самостоятельно не отлучались, и контролировать все наши связи с внешним миром. Иначе говоря, майндор был обязан всячески препятствовать утечке нежелательной информации. Какая информация была нежелательной? Да практически вся, кроме той, которая показывала «зверства американской военщины».

Первым делом следовало решить проблемы со связью. Никаких телефонных линий тут не было. К тому времени «многонациональные силы» уже разбомбили все, что зовется инфраструктурой, - электростанции, узлы связи, мосты, нефтехранилища, правительственные здания... Прямо на наших глазах четыре крылатые ракеты аккуратно влетели в расположенный напротив «Аль Рашида» дворец конгрессов - огромное здание мгновенно обрушилось, хотя стратегическим этот объект назвать было никак нельзя.

Итак, телефон... Вся надежда была на богатых западных коллег, особенно телевизионщиков. Все они привезли сюда оборудование для спутниковой связи: портативные передатчики, «тарелки», бензиновые движки для автономного энергопитания. Через спутник они разговаривали со своими офисами, передавали «картинку», диктовали репортажи. Минута такой связи тогда стоила 40 долларов - безумные по тем временам для нас деньги.

К счастью, особенно унижаться и выклянчивать у коллег помощь нам не пришлось. Мы не были им конкурентами - это раз. Все они тогда живо интересовались событиями в СССР, перестройкой - это два. Ну и прежний авторитет империи тоже работал... Короче говоря, без особых проблем мы имели каждый день десять-пятнадцать минут для того, чтобы продиктовать в редакцию новости из Ирака. Трубку спутникового телефона давали и американцы из Си-Эн-Эн, и наши друзья британцы, и западные немцы.