Клиническая форма жизни
8 Июля 2003

• Версия для печати

Сама я не местная, не московская и потому решительно брезгую тлетворным воздухом столицы и ее вонючим асфальтом. Но однозначно ценю приличную столичную зарплату и в холодное время года метро. Так что ошиваюсь в столице.

Понятное дело, что время от времени я отправляюсь в родную ярославскую деревню - насладиться травой-муравой да вручить денежное пособие отцу-инвалиду, брату-студенту и морально поддержать мамульку. Посмотреть на меня, поесть московских конфет и «поговорить по-родственному» тут же сбегаются многочисленные дяти, тети, двоюродные братья-сестры и бабушки.

Почему-то без меня они так дружно не собираются. А как только моя «девятка» запылит на горизонте - все тут же набиваются к нам в избу, как будто я Дед Мороз или Елка. На позапрошлой неделе мы, как всегда, собрались за столом.

Салют, голодная Чечня!

В первую голову, конечно, все начали расспрашивать моего двоюродного брата Алешку, который недавно из Чечни вернулся, как ему служилось в армии.

- Ничего, - говорит, - жить можно, только голодно очень.

Полтора года он оттрубил в части в подмосковном Реутово, откуда неоднократно порывался сбежать домой пообедать, да так и не сбежал. А последние полгода дослуживал в Чечне на блокпосту. Добровольно.

- Зачем же ты в Чечню поехал, дурак? - без церемоний набросились на парня женщины.

- Обещали, что в Чечне кормить хорошо будут, да еще и денег дадут.

- Ну и как, кормили?

- Нет, в Чечне тоже не кормили. Одна гречка безо всего - каждый день. И той мало. Но мы выход нашли - продавали сигнальные растяжки.

Утром солдатики, значит, установят эти растяжки с сигнальными ракетами, а вечером тайком снимают и сбывают местному населению за 200 рублей. Деньги тут же обменивали в местном магазинчике на масло к гречке и тушенку. Зато тем, кто остался в карауле - не дай Боже уснуть. Сигналки-то уже нету. Приходится бдить за себя и за тех сытых парней. А утром новые растяжки ставят.

- А как насчет денег? - спрашиваю я.

- Начислили 15 тысяч рублей.

С деньгами этими тоже все не так просто. Вот уж дембель наступил. Выдали Алешке все документы и сберегательную книжку Сбербанка с теми самыми «чеченскими деньгами». Обрадованный деревенский парубок собрался на свободу. Но не тут-то было. Не успел он взять в руки бумаги, как под локотки его подхватили господа офицеры и повели к отделению банка, зачем-то расположенному тут же, на территории подмосковной военчасти.

- Снимешь деньги, возьмешь себе на мороженое, остальное - наше! - объяснили свою боевую задачу отцы-командиры.

Но брателло без боя не сдавался. Долго он бегал по территории части от товарищей по оружию, пока каким-то невероятным чудом ему не удалось перемахнуть через забор.

- Наверное, от злости сил прибавилось, - застенчиво улыбается Алешенька.

Теперь я верю утверждению, что армия делает из мальчиков настоящих мужчин. Потому как еще два года назад мой братишка был таким тихоней, что (вы не поверите!) за всю свою мальчишескую жизнь ни разу не подрался. А теперь? Прямо орел!

- А деньги, я так понимаю, ты потом в другой кассе снял? - уточнила я.

- Нет, снять их можно только в отделении на территории части. И через проходную никто тебя с ними не выпустит.

В общем, за честно заработанными рублями Леха отправился в компании двух родных дядек - один пенсионер МВД-шник, а другой действующий лесоруб. (Отец Алешки - мой дядя - работал лесником и погиб под рухнувшим деревом, когда мальчонка был еще совсем маленьким.) Корочки первого родственника и грозный вид второго сделали свое дело - Алексей вернулся к маме с добычей. Хорошо все-таки, когда семья большая!

Пока Алеха своими боевыми подвигами хвастался, мой родной брат Митька ерзал, просто изнывая от нетерпения - ему тоже хотелось что-нибудь эдакое рассказать, чтобы все слушали «как большого». Наконец, когда бабушки наохались, тетки попричитали, а мужчины одобрительно отсмеялись, Димка сообразил, чем поразить публику:

- А вы знаете, сколько хранится с момента приготовления гамбургер в «Макдоналдсе»? - ошарашил он нас неожиданным вопросом. (Братец-студент только что устроился подрабатывать в заведение американского общепита в Ярославле.) И, не дав родне опомниться и сообразить, что такое «гамбургер», выпалил: - Полчаса!

- А потом что?

- А потом мы их выбрасываем! Ну, то есть не сразу выбрасываем. Их сначала прессуют, а уж потом - на свалку.

- Разве вы их сами собираете, а не разогреваете уже готовый продукт? - поинтересовалась я.

- Нет, конечно, - оскорбился братец. - У нас все очень строго. Соус обязательно надо положить в самую середину, а не где-нибудь с краю. А то если проверят и обнаружат - понизят в должности, будешь полы мыть.

- Хорошо, а разогреть потом эту булку нельзя?

- Нет. Технология и строгие стандарты качества не позволяют нам предлагать клиентам разогретую пищу, - затараторил обрадованный всеобщим вниманием Митька.

- А я бы их ел, если бесплатно, - мечтательно сказал Лешка и зачем-то пододвинул к себе еще одну белую булку, хотя около его тарелки и так лежало уже две.

- Ха-ха! Я бы тоже ел, - по-капиталистически издевательски засмеялся Митька. - Только кто ж даст? Даже нам, работникам, не разрешают их брать. Говорят, если хотите гамбургер - покупайте с 10%-й скидкой свежий и кушайте на здоровье.

Публика завозмущалась. Неодобрительно загудела. У нас в семье никогда не выкидывали хлеб, даже черствый. Если оставались сухие корки - их размачивали и скармливали скотине.

Охранники

Напившись чаю и плотно пообедав, отправились гулять за деревню. Благодать. Лягушки через дорогу так и скачут. И каждую хочется зацеловать от избытка чувств и умиления - до чего ж хорошо в деревне летом. Пейзаж идиллический. И вдруг - гнилыми зубами торчат в обочине выгоревшие автомобили. Три штуки. Причем видно, что не битые.

- Что же это такое? - спрашиваю у родственников. - Пожар, что ли, в гаражах приключился?

- Кольку Острякова и Вовку Мышкина помнишь? - спрашивает Митька.

- Это которые на два класса старше тебя учились?

- Ну да. Они теперь работают в Москве охранниками. Так вот на работу они уезжают на электричке. А обратно им иногда лень по железной дороге трястись, так они заходят в какой-нибудь двор. Видят там машину, угоняют ее и едут домой с комфортом.

Приезжают, значит, хлопцы на родину на четырех колесах, на угнанной тачке все выходные ездят, а перед отъездом ее сжигают - уничтожают, так сказать, улики. Вся деревня об этом шепотом говорит. Но никто в милицию не стучит - все-таки Павка Морозов не наш герой.

- Надо же сказать участковому! - негодую я почти как москвичка.

- А участковый их сам боится, к тому же, у него на участке ничего не угоняли.

Гитарист

Долго ли, коротко ли шли - показался домик моей любимой первой учительницы. Как водится, зовут ее Марья Ивановна. Решили зайти к ней в гости. Марья Ивановна, конечно, очень обрадовалась - я у нее любимая ученица и самый удачный педагогический результат. Разливает она чай по пиалам, а у самой слезы так и капают.

Оказывается - беда у нее. Сынка ее любимого Васю ярославский авторитет обидел. И добро бы за дело обидел. А то ведь как вышло. Сын у Марьи Ивановны - талантливый музыкант. Даже в столичные клубы его группа ездит с концертами. Платят им здесь, правда, не густо - по 200 баксов на всех за вечер (а в группе три музыканта и вокалистка). В Ярославле, впрочем, коллектив под вычурным названием «Клиническая жизнь» тоже в иные заведения выступить приглашают. Вот и до авторитета слава про них дошла. Подошел он к ребятам после одного концерта и предложил записать альбом. Даже заплатить обещал - по 120 долларов за песню. Только чтобы потом они сразу и забыли про то, что они его записывали. Потому что авторитет хотел своей девушке подарок сделать - раскрутить ее как певицу. Записали они ему четыре песни и пошли работу показывать. Авторитет послушал, похвалил, диск забрал и поехал в Москву показывать его на столичных радиостанциях. Не знаю уж, как оценили творчество квартета, но вернулся бизнесмен оттуда не в духе. Собрал ребят и объявил: остальные, мол, песни он возьмет по 40 долларов за штуку. Музыканты артачиться начали и пошли в отказ. Тогда помощники расстроенного мецената отняли у сына Марь Иванны гитару да и выставили всех за дверь.

А надо сказать, что гитара та - профессиональная и стоила аж 700 долларов, куплена была недавно в кредит, и большие на нее надежды возлагались. Мол, с таким-то инструментом «Клиническую жизнь» клубы наперебой зазывать начнут, и тогда кредит будет погашен. А все обернулось хуже некуда. На почве обиды с Васей нервная болезнь приключилась - он глотать разучился. Как попадет чего в рот - у него сразу спазмы, и кусок в горло не лезет. Положили Василия в больницу и поили питательными растворами через трубочку три месяца. А Марья Ивановна в это время пороги милиции да прокуратуры обивала, заявления писала и просила инструмент вернуть. Однако ж ничего не вышло. Отделение милиции сначала заявление приняло, а потом в возбуждении дела отказало - мол, прописан-то авторитет не в Ярославле, а в Пошехонье, а это вон как далеко. Езжайте, мол, в Пошехонье и жалуйтесь там сколько влезет. Поехала и туда пожаловалась. Но и там расследовать происшествие отказались - инцидент, мол, случился в Ярославле, а не у нас на Пошехонщине, так что мы тут ни при чем. Отправилась тогда наша учительница в саму областную прокуратуру. Там заявление ее приняли и... перенаправили в то самое ярославское отделение милиции, которое ей уже однажды в участии отказало. Оно и на этот раз послало ее по тому же адресу - в Пошехонье. Замкнутый круг получился. А тут еще этот авторитет все названивает нашему гитаристу в больницу да посмеивается в трубку: «Кишка, мол, у вас, интеллигентов, против меня тонка, да и кошелек тощ! Нашли с кем тягаться!»

- Теперь вот я свою квартиру в деревне продавать буду, - вздыхает учительница. - На старости лет без угла останусь. Потому что кредит за гитару возвращать надо, да из-за болезни Васиной поиздержались мы сильно. Да и нужна ему новая гитара - он ведь без нее, как без любимой - места себе не находит.

- И куда же вы теперь, не к Ваське же в студенческое общежитие в Ярославле? - ужаснулась я.

- Ой, да за меня не беспокойся! Я уже и работу себе приискала в городе, с общежитием. Жизнь-то наладится, только вот покупателей на квартиру мою все не находится. Может, ты подсобишь сбыть ее? Может, москвич какой возьмет для отдыха? У нас ведь тут и озеро шикарное рядом, и ягоды, и грибы.

Я обещала подсобить. Так что, уважаемые читатели, если кому требуется двухкомнатная квартира с удобствами на лоне природы - звоните в редакцию и спрашивайте

Машу ЯРОСЛАВСКУЮ