«Строубович» все валит на Морриса
10 Июля 2002

• Версия для печати

Мемуары без лукавства и лицемерия - как зебра без полос. Такова природа жанра. Слаб человек, и слишком велико желание облагородить и приукрасить личность мемуариста. Вышедшая весной этого года в нью-йоркском издательстве «Рэндом хаус» книга воспоминаний Строуба Тэлботта не стала исключением.

Двусмысленность сквозит в самом названии этого почти 500-страничного фолианта. «The Russia Hand» можно понять и как «рука России» (по аналогии с «рукой Москвы»), а можно и так, что в течение восьми лет клинтоновского президентства некая «рука» «вела и направляла» нашу страну по пути к светлому будущему. Очевидно, что именно второе значение и имел в виду Тэлботт.

Приятель Билла Клинтона по стажировке в Оксфорде в 1969-1970 гг., а впоследствии корреспондент и глава вашингтонского отделения журнала «Тайм», получивший известность благодаря вывезенным им из СССР и изданным под его редакцией мемуарам Никиты Сергеевича Хрущева, занимал посты посла по особым поручениям и заместителя (фактически - первого заместителя) госсекретаря США и на этих должностях являлся главным «архитектором» американской внешней политики на российском направлении в 1990-е годы.

Ничего нового российскому читателю тем самым Тэлботт не сообщил. Зато там есть некоторые важные эпизоды. Это ключевые для понимания сути и характера власти в «демократической» России события: расстрел Верховного Совета и выборы президента 1996 года.

В «окаянные дни» сентября-октября 1993 года согласованная позиция американских СМИ и подавляющего большинства советологов выполняла роль идеологического обеспечения и санкции «вашингтонского обкома» на принятие известных решений Ельцина по разгону и последующему расстрелу представительной власти в России. Первый демократически избранный российский парламент назывался не иначе, как «антидемократической, антизападной, антирыночной, антисемитской» «красно-коричневой коалицией» (CRS Report for Congress, 93-884 F, 06.10.1993), «националистически-коммунистическим блоком» (The Boston Globe, 23.09.1993), «националистической, крипто-советской оппозицией» (The New York Times, 24.10.1993), «бандой коммунистических аппаратчиков» (The New York Times, 30.09.1993), «бандой коммунистов и фашистов» (The Boston Globe, 30.09.1993) и даже «коммунистическими фашистами, маскирующимися под парламентариев» (The Boston Globe, 06.10.1993).

Прежняя Конституция России соответственно характеризовалась как «фарсовый документ» (Portland Press Herald, 06.12.1993) и «фундаментальная проблема России до декабря 1993 года» (Foreign Affairs, No. 5, 1994). Защитники Конституции соответственно объявлялись «странным альянсом старых коммунистов, националистов, монархистов и антисемитов» (The Spectator, No. 8622, 09.10.1993). Интересно, к какой из этих категорий относился, например, секретарь Конституционной комиссии, социал-демократ, а ныне ответственный сотрудник компании «Марс» в России Олег Румянцев, в 1990 году названный Дэвидом Ремником в «Вашингтон пост» «российским Джеймсом Мэдисоном», автором Конституции США?

Само же противостояние между режимом Ельцина и его оппонентами подавалось не иначе, как конфликт между «демократией» и «демонами», как гласил заголовок редакционной статьи, вышедшей в «Бостон глоуб» в день парламентских выборов в России 12 декабря 1993 года.

Позиция американских масс-медиа и советологов, включая самого Тэлботта, сознание которого было сформировано в период «холодной войны», в отношении первого российского парламента понятна. Вопрос в том, знала ли администрация США о готовящемся конституционном перевороте в России и какова была ее роль в этом ключевом событии российской истории конца XX столетия? По информации авторитетной и хорошо информированной газеты «Уолл-стрит джорнел», еще за неделю до обнародования Ельциным пресловутого Указа No.1400 находившийся в Вашингтоне при подписании израильско-палестинского мирного соглашения министр Козырев предупредил своего американского визави, госсекретаря Уоррена Кристофера о «драматических событиях», которые должны были произойти в ближайшее время, и призвал правительство США оказать Ельцину необходимую поддержку (The Wall Street Journal, 22.09.1993). Доверительное сообщение Козырева было, несомненно, доведено до Клинтона, и санкция была получена.

В своих мемуарах Тэлботт ничего не пишет об этом разговоре. В целом мемуары Тэлботта документально и неоспоримо подтверждают заключение ряда наблюдателей, в том числе автора этих строк, о том, что Ельцин и его окружение часто (или даже, как правило) информировали администрацию Клинтона о подготовке наиболее важных внутриполитических событий и решений. Отставка Коржакова, Барсукова и их «духовного отца» Сосковца, например, не была спонтанным и неожиданным шагом «царя Бориса». Согласно Тэлботту, «Ельцин снял Коржакова после намека, сделанного им в ходе телефонного разговора с Клинтоном за месяц до события» (стр. 209).

Не соответствует действительности официальная версия о том, что в январе 1994 года Егор Гайдар и Борис Федоров «подали в отставку». Такая информация содержится, например, в справочнике «Федеральная элита. Кто есть кто в политике и экономике» (М.: Центр политической информации, 1999). О своем намерении уволить этих реформаторов «в розовых штанишках» Ельцин сообщил Клинтону еще «накануне». Заместитель министра финансов и ближайшего подельника «молодых реформаторов» в американской администрации Ларри Саммерса через Тэлботта пытался «передать Клинтону, чтобы тот немедленно надавил на Ельцина и уговорил его оставить Гайдара и Федорова на их должностях» (стр. 117). Но президент США не стал размениваться на такой, как он считал, «второстепенный кадровый вопрос», и «реформаторы» вылетели из правительства.

Важным источником информации для американского госдепартамента служил помощник Ельцина по международным делам Дмитрий Рюриков, на дочери которого вторым браком женился президент Центра Никсона Д.К. Симис (Саймс). (Первая жена Симиса Наталья преподает русский язык в Школе перспективных международных исследований (SAIS) в Вашингтоне.) По свидетельству Тэлботта, запрятанному в набранные мелким шрифтом примечания в конце книги, Рюриков через свою дочь организовывал утечки информации из Кремля Симису, а тот «передавал ее нам», т.е. в госдеп. «Почему нам удавалась возможность заглянуть за закрытые ворота Кремля, никогда не было вполне понятно» (с. 448), - неубедительно лукавит Тэлботт.

В своих мемуарах Тэлботт несколько приподнимает завесу и над ролью США в президентских выборах в России 1996 года, хотя в данном случае ожидать от него всей правды также не приходится.

Как известно, в 1998 году посольство США в Москве признало факт получения дипломатической почтой в марте 1996 года полумиллиарда долларов США (в 100-долларовых купюрах). Обратим внимание на дату - март 1996-го.

Эта деталь, скорее всего, подтверждает правдивость сообщения в контролируемой республиканцами газете «Вашингтон таймс» от 27 марта 1996 года (со ссылкой на секретный меморандум все того же Строуба Тэлботта) о закрытой встрече президентов России и США во время проходившего в Египте

13 марта 1996 г. саммита, посвященного проблемам борьбы с терроризмом. Согласно утечке информации в «Вашингтон таймс», в ходе саммита Ельцин обратился к Клинтону с просьбой поддержать его избирательную кампанию, и последний пообещал «старине Борису» необходимое «содействие» (The Washington Times, 27.03.1996; OMRI Daily Digest, 29.03.1996).

Посольство США тем не менее отрицало предположение о том, что полученные денежные средства предназначались для финансирования избирательной кампании Ельцина. По версии американских дипломатов, полмиллиарда долларов должны были предотвратить возможный дефицит новых 100-долларовых купюр в российских обменниках. Объяснение весьма неуклюжее. Более правдоподобной представляется версия одного из отечественных печатных изданий, согласно которой черный нал был быстренько переправлен в ряд крупных российских банков, «игравших активную роль в кампании Ельцина» (Московский комсомолец, 11.02.1998).

В следующем году данная версия получила дополнительное подтверждение от Сергея Лисовского, участника легендарного выноса коробки из-под бумаги для ксерокса 19 июня 1996 года. В одном из своих интервью Лисовский однозначно заявил, что «основные деньги», использовавшиеся в предвыборной кампании Ельцина 1996 года, были «западными» (Новая газета, 26.06.1999).

Наивностью, граничащей с идиотизмом, было бы ожидать признания Тэлботтом сего факта. Но и то, что описывается в его мемуарах (пусть вновь мелким шрифтом и в примечаниях), весьма красноречиво свидетельствует о том, насколько активно американцы работали на переизбрание Ельцина, «единственной лошади, на которой можно ехать», как в 1993 году со всей ковбойской прямолинейностью назвал президента России лидер демократов в сенате Джозеф Байден (стр. 59).

Мемуарист все валит на Ричарда (Дика) Морриса, бывшего помощника и «политического гуру» Клинтона, который служил посредником между последним и американскими консультантами, работавшими в избирательном штабе Ельцина в Москве, и руководитель которых - Ричард (Дик) Дрезнер - был старым деловым партнером Морриса. По словам Тэлботта, это была личная инициатива Морриса - установить прямую связь между Белым домом и американцами в избирательном штабе Ельцина. Инициативу эту якобы пытались пресечь госсекретарь Кристофер и помощник Клинтона по национальной безопасности Бергер, но Моррис - вот, негодник! - их ослушался. Думается, однако, что если бы такого рода запрет поступил Моррису от самого Клинтона, он тут же прикрыл бы лавочку. Но Клинтон как раз не возражал.

Тэлботт все же недовольно брюзжит: «одно дело было консультировать Клинтона в ходе кампании по его переизбранию, но было глупостью со стороны Морриса выступать в роли передаточного звена политической разведывательной информации о Ельцине напрямую в Белый дом» (стр. 447). Хочется спросить: а если бы Моррис передавал «политическую разведывательную информацию о Ельцине», получаемую им от Дрезнера, не «напрямую» президенту Клинтону, за что его укоряет Тэлботт, а в ЦРУ? Это «глупостью», по Тэлботту, видимо, не было бы. И откуда такая уверенность у Тэлботта, что Дрезнер и Моррис ее туда не передавали? Не обязан же директор ЦРУ отчитываться перед «Стробовичем».

А информация, уверен, была обширная. Дрезнер не скрывал, что помимо двухкомнатного номера 1120 на одиннадцатом этаже «Президент-отеля» в качестве рабочего места американскими «консультантами» в штатском также использовался соседний номер 1119, закрепленный за Татьяной Дьяченко. В распоряжении американцев находились секретари Татьяны Борисовны, янки пользовались установленной там оргтехникой и «имели доступ ко всей информации, поступавшей в офис Дьяченко» (Johnson’s Russia List, 29.03.1997).

Конечно, роль Морриса, помощника Клинтона, в переизбрании российского президента не сводилась только к данному эпизоду. На каком-то этапе, пишет Тэлботт, Моррис и Дрезнер разработали схему, по которой США заставят Саудовскую Аравию простить России советские долги, «для того чтобы Ельцин мог использовать сэкономленные деньги на свою кампанию» (стр. 447). По каким-то причинам «схема» задействована не была (скорее всего, чтобы не втягивать третью сторону в планы США), но размах американских махинаторов впечатляет.

По свидетельству Сары Мендельсон, автора только что вышедшей рецензии на книгу Тэлботта в журнале «Форин эффеарс», а в 1996 году - сотрудницы одной из американских негосударственных программ в Москве, посольство США ожидало фальсификации результатов выборов в пользу Ельцина и официально «предупредило» московское представительство Агентства международного развития США «дистанцироваться от мониторинга выборов, который мог вскрыть реальные эпизоды фальсификации». Американское посольство имело все основания ожидать фальсификации выборов, поскольку само участвовало в их организации.

Сделать Морриса «козлом отпущения» - задача несложная, благо вскоре после перевыборов Клинтона он был уволен за увлечение проститутками. Ближайшего сотрудника и наставника Клинтона в лучшей степени характеризует следующая деталь: для того чтобы произвести неизгладимое впечатление на очередную «девушку», Моррис любил из постели с ней позвонить президенту США и в ходе своего разговора прикладывать телефонную трубку со звучащим из нее голосом Клинтона к уху своей «подруги». Видимо, это средство посильнее виагры будет. «И от такого человека вы ожидаете щепетильности по отношению к российским законам, запрещающим кандидатам принимать финансовую и материальную помощь от зарубежных доноров? - словно подмигивает нам Тэлботт.

Но отчего же в конечном итоге сам Тэлботт был столь недоволен слишком активным вовлечением Морриса - а вместе с ним и Клинтона - в избирательную кампанию Ельцина? Может быть, тем, что подобного рода деятельность является вопиющим вмешательством во внутренние дела суверенного государства, грубейшим нарушением международного права и национального законодательства РФ? Отнюдь! Тэлботт был против, поскольку, если бы «эта история» получила огласку, «она могла нанести вред Ельцину» (стр. 447). Шесть лет спустя «эта история» уже не может «нанести вред Ельцину», и Тэлботт открыто заявляет в диалоге с Энн Эпплбаум в интернетовском издании «slate.com» о том, что «мы», т.е. администрация США, «поддержали» кампанию по переизбранию Ельцина - «финансово и политически» (Johnson’s Russia List, № 6305, 12.06.2002).

В полной мере данное наблюдение применимо к мемуарам самого Тэлботта. Стоит ли удивляться, что особую теплоту и симпатию как бывшего замгоссекретаря, так и его шефа Уоррена Кристофера вызывает Андрей Козырев, называемый в мемуарах не иначе, как «архитектор не только независимости России, но и ее соседей» (стр. 166), человеком, «персонифицирующим радикальный разрыв России с ее прошлым» (стр. 160), чья отставка, в конечном итоге, была вызвана тем, что «его видение его страны совпадало с нашим собственным» (стр. 189). Козырев трогательно плачется в жилетку Тэлботта: «Я долго не продержусь. Я устал быть единственным голосом, устал быть единственным человеком в окружении Ельцина, который защищает такие позиции, которые вы, американцы, признали бы приемлемыми» (стр. 178). Ну, а поскольку Козырев и не скрывает, что его взгляды на Россию и ее внешнюю политику совпадают с госдеповскими, то Тэлботт позволяет себе открыто инструктировать министра РФ. «Андрей, - сказал я, - отправляйтесь домой и примените свою магию на своем боссе [Ельцине - А.Д.], чтобы он и Леннарт Мери [президент Эстонии] решили эту проблему [о выводе российских войск из Эстонии. - А.Д.] раз и навсегда» (стр. 128). «Дорогой Андрей» послушно берет под козырек.

И все же американцы не любят «шестерок». Да и кто их любит? И вот уже Тэлботт начинает подтрунивать и издеваться над Козыревым, который умоляет госсекретаря США Уоррена Кристофера в апреле 1996 года в Нью-Йорке организовать ему совместную фотографию с Клинтоном в Овальном кабинете Белого дома, что, по мнению Козырева, должно было укрепить его положение в глазах Ельцина: Клинтон-де меня ценит и не даст в обиду. «По поручению Криса [Кристофера. - А.Д.] я вылетел в Нью-Йорк для того, чтобы попытаться убедить Козырева в том, что его просьба просто смехотворна», - пишет Тэлботт. И, подразнив, предлагает сделку. Баш на баш! «Я сказал ему [Козыреву. - А.Д.], что он увидит президента только и исключительно в том случае, если он подтвердит Крису план, который мы подготовили». План, о котором говорит Тэлботт, - это не что иное, как план расширения НАТО на Восток, активнейшим сторонником которого был «Стробович», несмотря на первоначальные возражения Пентагона. Козырев «согласился, прибыл в Вашингтон, сказал все правильные слова Крису, заработал короткую поездку на лимузине на Пенсильвания-авеню, 1600 для встречи с Клинтоном» (стр. 157).

С неприязнью Тэлботт высказывается о Евгении Примакове, который, по словам мемуариста, «всегда был больше проблемой [для США. - А.Д.], чем ее разрешением. Наибольший прогресс [для американских интересов. - А.Д.] был достигнут благодаря сделкам Гора с Черномырдиным или Бергера с Андреем Кокошиным» (стр. 294). Чувства, граничащие с ненавистью, вызывал Примаков у вице-президента США. Известие о назначении Примакова на должность премьер-министра РФ в сентябре 1998 года вызвало особенно болезненную реакцию Альберта Гора: «Россия - страна Примакова! То, что представлялось страной рынка и демократии, страной нераспространения [ядерного оружия. - А.Д.], теперь - страна Примакова. Не люблю этого парня; полагаю, что это взаимно» (стр. 295).

Бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Министерства обороны РФ, замначальника Генштаба ВС РФ генерал-полковник Леонид Ивашов вызывает характерное высказывание мемуариста: «На стороне России генерал Ивашов (или «Ивил-шов», как он теперь известен среди американцев) выполнял свою обычную роль обструкциониста, граничащую с мятежом» (стр. 349). «Ивил-шов» - это от английского «evil» - зло. Наглядный пример демонизации переговорщиками своего оппонента. Словно генерал Ивашов был «доктором Зло» из вышедшей несколько лет назад непритязательной американской комедии об Остине Пауэрсе (с Майком Майерсом в главном роли). Представляете, какую бурю восторгов в госдепе и Пентагоне вызвало полгода назад сообщение об отставке Ивашова?!

В уже упоминавшемся диалоге Тэлботта с Энн Эпплбаум собеседница дожала критическими замечаниями и вопросами бывшего замгоссекретаря, и он закончил свой ответ следующей фразой, фактически подводящей итог его 8-летней работы в дипломатическом ведомстве США: «То, что Вы называете «коррумпированным ельцинским олигархическим капитализмом», не только является упрощенным определением, но и - под этим или другим названием - очень отличается и значительно лучше, чем коммунистически-националистическая альтернатива, которая, по моему мнению, была весьма реальной и опасной возможностью на протяжении почти всех 1990-х годов» (Johnson’s Russia List, № 6305, 12.06.2002).

Слова Тэлботта отражают конфликт средств и целей клинтоновской политики в отношении России. Предельно конкретная задача удержания у власти проводника и гаранта «реформ». Все равно какими средствами. Неважно, ценой каких потерь и преступлений. «Может быть, он и пьяница, - как говорил о Ельцине покойный Ричард Никсон, - но он лучшее, что мы можем иметь в этой обделавшейся стране» (стр.46). «По крайней мере, он не злой пьяница», - словно продолжал мысль Никсона Билл Клинтон (стр. 65), а Тэлботт усматривает в этом замечании Клинтона личный опыт жизни президента США с отчимом-алкоголиком.

Александр ДОМРИН