Холуи
12 Июля 2009

• Версия для печати

Елена Токарева

Когда-нибудь будет создана книга, рассказывающая, как и из кого создавались службы безопасности крупных компаний и банков начала 90-х. До нас донеслись только отрывочные сведения о том, на что способны были сотрудники этих служб, открепленные от служения Отечеству офицеры КГБ и МВД. А способны они были на все: убивать, похищать, пытать – все, что прикажете господин начальник! Начальник как война – все спишет! Фанатизм, холуйство, выдаваемые за преданность делу, толкали их на грязные преступления.

Одна из таких фигур, замначальника службы безопасности ЮКОСа, Алексей Пичугин, до сих пор покрывается лаком и засюсюкивается в невзлинском духе в подведомственной или просто симпатизирующей этой «чистой компании» прессе.

Невзлин до сих пор утверждает, что Пичугин – жертва кровавого путинского режима.

Но вот в камеру следственного изолятора с Пичугиным попал Иван Миронов, идейный ненавистник Чубайса, обвинявшийся в покушении на Чубайса.

Прочитав отрывок из книги Ивана Миронова, которую тот вывешивал на страницах своего ЖЖ, а потом удостоился публикации в «Экспресс-газете», я поняла, как молодежь становится жертвой матерых уголовников. Исключительно на почве правового нигилизма и презрения к правам человека, о которых так любят вещать юкосовские адепты. Права-то должны быть, но только у их человеков. Для остальных – запугивание, избиения, воспитание в духе «конура, миска, цепь!»

Иван оказался в следственном изоляторе вместе с несколькими «интересными людьми» и написал книгу об этих незабываемых встречах. Сажать молодого с махровыми уголовниками в одну камеру не есть хорошо. У Ивана и так тяжелая наследственность, а тут еще и Пичугин! Я читала много тюремных воспоминаний, написанных исключительно с целью себя обелить и показать, какую школу жизни прошел автор. В них самовосхваление сменяется самоуничижением, но главный пафос этих произведений – показать якобы человеческую суть, которая только и проявляется в условиях тотальной несвободы. На самом деле, человеческая суть проявляется в условиях свободного выбора. А выбор у человека, пока он на свободе, есть всегда.

Мемуары Ивана Миронова «Замурованные. Хроники Кремлевского централа» произвели на меня странное впечатление. Незрелый человек в потемках тюремной несвободы ищет огонь истины там, где его быть не может. Оказалось, что у этого юного героя совершенно отсутствует сопротивляемость уголовной психологии. Иван Миронов с радостью впитывает в себя все уголовное «меню», которое ему, как перспективному кадру предоставляют люди с уголовной психологией, служившие банде от всего своего холуйского сердца.

Безо всякой нравственной брезгливости пишет Иван Миронов об Алексее Пичугине, замглавы службы безопасности «ЮКОСа», который заработал пожизненный срок заключения в самой страшной колонии. Пичугина в числе других преступлений обвинили в убийстве тамбовского коммерсанта Сергея Горина и его жены Ольги. Горин был приятелем Пичугина, и Пичугин нанял Горина для мокрых дел, но денег пожалел. И Горин начал шантажировать Пичугина, за что и поплатился жизнью.

И вот этот Пичугин, пребывавший в надеждах, что его как-то отмажут, начал «воспитывать» Ванюшу Миронова, сына бывшего министра печати информации Бориса Миронова. Воспитание попало на психологически подготовленную почву. Рассказ Ивана Миронова о Пичугине начинается пафосным заходом:

«Фамилия Пичугин была знаковой. Его арест стал новой вехой в эволюции политической системы страны, закатом империи Ходорковского ( От одной этой фразы я выпала в осадок. Арест уголовного холуйского чмо, оказывается, «веха в политической системе страны!»)

Мы познакомились с Алексеем в 606-й камере в тот момент, когда суд с предрешенным пожизненным финалом уже перевалил свой экватор и до развязки оставались считанные недели».

«Пичугин являл собой олицетворение демократического охранительства. Кремлевский солдат девяностых, он был представителем плеяды советских офицеров, присягнувших на чубайсовском ваучере. Закончил с отличием Высшее командное училище Министерства внутренних дел в Новосибирске, потом школу КГБ, в девяносто первом защищал Белый дом, в девяносто третьем в составе милицейского «Витязя» защищал от Макашова Останкино, в ельцинской контрразведке дослужился до майора, чем неподдельно гордился. Слово «чекист» воспринимал комплиментарно, «гэбня» - оскорбительно. Алексей восхищался Ельциным, восторгался Ростроповичем, превозносил Бобкова (в 1985 - 1991 гг. - первый зампредседателя КГБ. - М.П.). Из творческой интеллигенции особо выделял Басилашвили, в первую очередь, как подчеркивал Пичугин, за его гражданскую позицию».

Ивану все эти странности и противоречия казались милыми и естественными. Но истинным пониманием юный друг Пичугина проникся, когда разговор пошел о службе в ЮКОСе.

« Как-то по телевизору мелькнула блеклая женщина с сожженными дешевой рыжей краской волосами, червивой кожей и с выражением нереализованного права на любовь.

- Вот она! - скрежетнул пломбами Пичугин, свесившись с пальмы.

- Кто такая?

- Оля Костина, которую я-де по поручению Невзлина заказал. Причем взрывали ее достаточно странно: по месту жительства мамы рванули хлопушку возле мусоропровода.

- А мотив?

Костина работала в ЮКОСе, ее выгнали оттуда за профнепригодность. После нас она ушла в мэрию, где заявила, что Невзлин ее домогался и уволил за неуступчивость. Ха! Где она и где Невзлин! Страшная, как моя жизнь, а возле Невзлина всегда такие девки были...»

Пожалуй, этот монолог об Ольге Костиной как никакой другой обнажает всю омерзительную растленность Пичугина. Тут и разнузданное про «девок Невзлина». Небось еще и поставлял Невзлину девок-то. Хотя Невзлин всюду заявлял, что видел Пичугина один раз в жизни, мол, не его это поля ягода. Тут и гнусненькое, мол, чего там жалеть-то эту Костину, некрасивая она. И Иван Миронов с радостью подхватывает это: да-да, действительно, и волосы у нее не такие, и выражение лица не то. Тьфу, мутит от такого текста.

Пичугин так и не смог объяснить юному сокамернику, за что же взрывали квартиру Костиной. Его «Ха!» показывало, что он считал это деяние милой шуткой, служебным пустяком юкосовской службы безопасности, каких было не счесть! А пусть каждый из вас, читателей, представит себе, что этот «милый пустяк» в отношении вас допустила служба безопасности вашей организации. Думаю, каждый незамедлительно побежит жаловаться в правоохранительные органы и справедливо будет считать, что подонки должны сидеть.

Иван Миронов, идейный борец с Чубайсом, слопал пичугинскую наживку «Ха!» с аппетитом, как просроченный сырок с черкизовского рынка. Чего только стоит фраза «демократического охранителя» «по месту жительства рванули хлопушку возле мусоропровода», мол, попугать только хотели.

Врал Пичугин привычно, грязно, как настоящая уголовная падла. Во-первых, помимо «хлопушки возле мусоропровода», Костиной подложили взрывчатку под входную дверь, и в результате взрыва вынесло полстены. Дыра была еще та. Конечно, с точки зрения доблестной службы безопасности ЮКОСа, это все были чистые пустяки. В этой службе, которую Невзлин с Ходорковским напичкали преданными «охранителями» отставниками-отморозками из КГБ, убийцами и шизофрениками, каждую неделю запугивали кого-нибудь из сотрудников, просто так, для профилактики. Били в подъездах по месту жительства даже ближайших помощниц Ходорковского. Никого так не боялись работники ЮКОСа, как свою службу безопасности. Знали: убьют, закатают в асфальт и не поморщатся.

Психология хозяйского пса, свойственная Пичугину в высшей степени, и вылезает в каждом слове, благо Иван Миронов оказался некритичным к излагаемому и вывалил на бумагу все, что ему внушал старший сокамерник, пример «демократического охранительства». Значит, взорвать дверь женщине, которая не потрафила хозяину – это законное действие, и чистый пустяк, потому что бабе-то что – ей же ничего! Ивану Миронову рассуждения уголовника, занимавшегося ликвидациями по приказу начальства, показались совершенно естественными, он не вступил по поводу них в идейный спор с Пичугиным, не стал рассуждать о правах человека, которые были нарушены. Не стал докапываться о причинах столь жестокой кары женщины, которая поработала и уволилась. Ан, не имела права увольняться по собственному желанию! Вот, когда хозяин пнет ногой: «уходи!» вот тогда и уволишься, а пока не пнет, - служи, тварь! У юкосовских правами человека обладают лишь руководители высшего звена: двое-трое. А, вот еще: после смерти ЮКОСа правами человека обладают дежурные юкосовские правозащитники. А все остальные люди – это грязь на дороге. Вот, побили Льва Пономарева на автомобильной стоянке, может, тоже просто попугать хотели – ведь не убили же! Но какой крик стоял со стороны «партии ЮКОСа»! Иное дело какие-то ликвидированные Пичугиным Горины из Тамбова или какой-то убитый мэр Нефтеюганска, или какая-то Ольга Костина, которая посмела уволиться из ЮКОСа – это люди, у которых гражданских прав нет по определению. Это ж не люди!

Единственное, что позволил себе Иван Миронов, это заметить, что с его точки зрения, Пичугин испытывает к хозяевам «преданность, а не солидарность». Он пишет: «...26 июня. День рождения Ходорковского. Душой Пичугин с Михаилом Борисовичем. Это скорее преданность, чем просто солидарность».

Да, Иван Миронов, вы правильно определили: это больше, чем преданность – это холуйство. Ваш сокамерник Пичугин – это холуй, продукт особого свойства, у которого вместо Бога – наниматель, который списывает Пичугину все его смертные грехи. У холуя своей совести нет, ему совесть подменил наниматель, которому он присягнул, как Отечеству.

Единственное расхождение у Ивана с Пичугиным случилось на почве Чубайса. Иван, как известно, обвинялся в пособничестве покушавшимся на Чубайса. А Чубайс вдруг поздравил Михаила Борисовича с днем рождения, показав, мол, «мы одной крови, ты и я». Так тут холуй взвыл по поводу Чубайса, что, дескать, рыжий негодяй хотел своим поздравлением скомпрометировать чистого и святого МБХ. Тут Иван скупо откомментировал: «Расчет Ходорковского и цинизм Невзлина у Пичугина выродились в фанатизм - единственное бесспорно человеческое начало». Ага! Значит, замечен еще и фанатизм. Конечно, у кретинов вместо интеллекта – фанатизм, который подпитывался еще и откровенным зомбированием со стороны юкосовских адвокатов. «Алексей Пичугин не питал иллюзий относительно приговора, но спасался политическими заблуждениями, которые активно подогревались целой бандой его адвокатов, - пишет Иван Миронов. - Он верил, что президентские выборы станут либеральным реваншем, который распахнет тюремные двери со всеми пушкинскими последствиями - и свободой, и мечом, и братьями. Он непоколебимо верил, что дальше шестого коридора смертников на Бутырке его не увезут - не успеют...»

Что напихано в голове у этих холуев! Должно быть, все-таки опилки.

Пичугин получил пожизненный срок. Он сидит в самой суровой зоне в РФ. Говорят, фанфаронить перестал, молчит и усердно молится. Неожиданно вспомнил о Боге, которого раньше ему заменяли начальники из ЮКОСа.

Чем дальше неловкая и толстая, как пресс-секретарь прокуратуры, государственная пропагандистская машина отходит от «дела ЮКОСа», перестав убеждать народ в том, что задавили гадину, а не «чистую горного хрусталя компанию», тем сильнее возбухает пропаганда о нашем «дедушке Ленине», Михаиле Борисовиче Ходорковском, невинно посаженном кровавым режимом в тюрьму. У МБХ уже и крылья выросли, как у ангела. И вообще, у всех юкосовских ворюг и убийц отросли крылья.

Время стирает детали. А жаль.