РПЦ против «ювенальщиков»
23 Июня 2010

• Версия для печати

Елена Токарева

Есть вещи, которые волнуют всех. А если пока еще не волнуют, так это только потому, что народ еще не в курсе. А как только узнает, в чем дело, начнет чесать репу, что бы это значило?

Так случилось со слухами о введении в РФ ювенальной юстиции. Уже год это непонятное словосочетание «ювенальная юстиция» бродит по страницам прессы и жупелирует честной народ. Прогрессивное российское общество хочет ввести в нашей стране специализированную юстицию, которая бы профессионально занималась делами несовершеннолетних, улучшив и «усугубив» ту работу, которая возложена на комиссии по делам несовершеннолетних. Но у этой идеи есть мощные противники, я бы даже сказала, враги – это православная общественность, которая в последний год обросла новыми организациями, сайтами, своими СМИ и довольно энергичным уличным воинством. Воинство чуть что – выходит на площади и скверы с лозунгами, крестами и хоругвями, и способно зашикать любую инициативу, даже если она исходит от Общественной палаты.

Из последних событий видно, что закон о ювенальной юстиции не будет принят в России. Этого не случится. Как бы нам не хотелось походить на Запад. Энтузиасты введения ювенальной юстиции, которая специализировалась бы на вопросах детской преступности и преступности против детей, судя по всему, отступят перед напором православных общественников.

Почему? Почему на Западе вопросы, названные выше, давно выделены в отдельную дисциплину, а в России против этого стеной встали так называемые православные общественники?

Главный тезис православных общественников очень простой и способен дойти до каждого ровно через три минуты размышлений. Он звучит так: менты доберутся и до тебя!

Уж каким радетелем ювенальной юстиции была я сама! Я ведь всегда за прогресс. Однако, несмотря на нелюбовь к консерваторам, ко всем этим общественникам в платках и с хоругвями, посомневавшись пару дней в их правоте, я опустилась на их позиции. Тезис: «доберутся и до тебя!» показался мне убедительным.

Начнем издалека. У нерадивой матери по решению суда (или даже хуже – по решению Комиссии по делам несовершеннолетних, то есть милиции, проще говоря) изымают детей и помещают в детский приют. Это правильно, если мать пьяница, водит домой мужиков с улицы, оставляет детей без пропитания, целыми днями отсутствует дома, а дети без присмотра…и.т.д. Приметы неблагополучия всем нам известны, и органы опеки обязаны такие с позволения сказать семьи отслеживать.

Однако в последнее время, ввиду обострения политической борьбы, пресса стала доносить до нашего тугого слуха истории совсем другого ряда: местные репрессивные органы стали пользоваться понятием «ненадлежащее исполнение родительских обязанностей», чтобы лишить детей своих политических противников. То есть, чтобы использовать детей в качестве политического инструмента давления. Слышим: то там, то сям у оппозиционной журналистки отобрали детей, отвезли в приют, а там и до лишения ее родительских прав недалеко, и до усыновления детей неизвестно кем – тоже недалеко. Увезут за рубеж, и пиши: пропало!

Ведь именно с такими случаями по отношению к детям из смешанных русско-иностранных браков мы сталкиваемся, когда читаем про действия органов ювенальной юстиции за рубежом. При разводе с иностранным мужем, детей у матери отбирают, у отца – отбирают и отдают в приемную семью. Что это такое? Это их ювенальная юстиция! Есть, правда, весьма жесткие и трезвые установки: оставил детей на пятнадцать минут дома одних, выйдя за сигаретами, дети подрались и заплакали, соседи позвонили в полицию, и полиция изъяла детей…Это типичная история в США и в Западной Европе. Требуется высокая степень ответственности по отношению к детям.

Вы хотите, чтобы такое было у нас? Нет, вы не хотите. Ах, вы не хотите? А почему?

Зная бесцеремонные нравы отечественной милиции, ощутив на себе неоднократно бесцеремонное вмешательство в личную жизнь со стороны всяких дознавателей, участковых и других мелких силовых чинуш, поневоле задумаешься: стоит ли давать им больше полномочий – они и без них прекрасно обходятся, когда надо осуществить давление на неугодную личность.

А такой неугодной личностью может легко стать любой журналист или правозащитник, или общественник.

Прогрессу в нашей стране трудно пробиться, так как грани закона легко расширяются в повседневной практике.

Я не люблю религиозных кликуш, мне кажутся архаичными их «Народные соборы», «Национальные соборы», «Русские соборы», «Православные соборы», нутром я чувствую, что все родом из общества «Память», и руководящие кадры набраны оттуда же, и всегда эти соборы стоят за все старое, замшелое. Однако, когда речь касается твоей личной безопасности, стоит прислушаться даже к ним.

А почему именно они, эти консерваторы, и выступили первыми против ювенальной юстиции? О! это как раз очень просто просчитывается: они всегда против любого влияния Запада на нашу культуру и общество. Либералы, которые, казалось бы, ратуют за свободу и невмешательство в дела личности и семьи, в вопросе ювенальной юстиции помалкивают: ну, как же! Это же западное влияние на дикие российские нравы!

Глубочайшее недоверие к Государству, особенно к милиции, которое бытует не только в неорганизованном народе, но и у православных общественных организаций, приводит к громкому протесту против усиления полномочий государства, когда дело касается твоего исконного – семьи.

Общество, конечно, нуждается в широкой и глубокой дискуссии по вопросу семьи. Семья – это ячейка общества или твое личное дело? В последние годы, когда идеи отделения семьи от государства стали все популярнее в нашем отечестве, женщины все чаще стали рожать дома, прибегая к услугам не сертифицированных повитух. Что мне кажется опасным. Семьи все чаще отказываются от прививок, поддавшись слухам о том, что прививки заглушают природный иммунитет. И это грозит новыми эпидемиями. Многие стали учить детей на дому, отказываясь от услуг дошкольного государственного воспитания и школьного обучения. Или отдавать детей в религиозные учебные заведения.

То есть Система влияния Государства на детовоспитание на наших глазах разваливается. И РПЦ вносит в это посильную лепту. РПЦ отстаивает приоритет православных приютов перед государственными детскими домами. РПЦ предлагает систему православных лицеев, в которых дети больше празднуют церковные праздники, чем напрягают мозги науками, РПЦ, наконец, и вдохновляет своих общественников на выступления против ювенальной юстиции – то есть против усиления роли государства в вопросах семьи.

Кто следит за этой дуэлью РПЦ и государств, то уже заметил, что протоиерей Всеволод Чаплин председатель Синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества является душой и идеологическим центром этой борьбы. Он озвучивает позицию РПЦ в отношении ювенальной юстиции. «Серьезнейшей угрозой для целостности семей станет такое положение дел, при котором суды, органы опеки или правоохранительные учреждения смогут отнимать детей на основании столь расплывчатых или необъективных критериев, как «развитие ребенка», «ненадлежащее воспитание» или «психологическое насилие», - пишет Всеволод Чаплин в статье «Грани вмешательства». – «Если понимать под ювенальной юстицией только более гуманное отношение судов к малолетним правонарушителям, то против такого отношения вряд ли кто-то будет возражать. Но практика ювенальной юстиции в странах Запада показывает, что сводить эту проблему исключительно к гуманному отношению к юным преступникам — значит просто вводить людей в заблуждение. Если создаются суды, которые рассматривают все дела, где хотя бы одной стороной являются несовершеннолетние, то у этих судов сразу же появляется огромное поле для деятельности и они неизбежно начинают рассматривать любые конфликты в семьях, где есть дети.

Вслед за этим возникает система, стимулирующая детей подавать в суд на собственных родителей, то есть, по сути, система доносительства. И в результате фактически появляется параллельная структура власти в стране, подчиняющаяся только самой себе», - пишет Всеволод Чаплин.

Название статьи Всеволода Чаплина как нельзя более точно определяет назревшую проблему: грани вмешательства.

«Чуждое для России, иностранное, угрожающее понятие «ювенальная юстиция», что в переводе с английского означает «правосудие для несовершеннолетних», стучится в каждый дом», - кричат православные общественники, и их слышно гораздо лучше, чем умеренного и сбалансированного Всеволода Чаплина.

А ведь проблема-то отношения к детям есть. От нее не спрячешься за толстыми церковными стенами православных приютов. Общество российское дико, и люди попадаются всякие. Всю страну облетело уголовное дело против Антона и Ларисы Агеевых, возбужденное в марте 2009 года, после того, как их приемного сына доставили в детскую клиническую больницу. У ребенка были выбиты зубы, обожжено лицо, все тело оказалось в синяках и ссадинах. Супруги заявили врачам, что мальчик упал с лестницы, после чего его покусала собака. Эту позицию приемные родители горячо отстаивали во многих ток-шоу и телепрограммах.

В обвинительном заключении по делу говорится: «Лариса Агеева, будучи эмоционально неустойчивой, вспыльчивой, раздражительной, стала испытывать неприязнь к усыновленному Глебу и жестоко с ним обращаться, систематически избивая его и подвергая его жизнь опасности. При этом Антон Агеев знал, что Глеб подвергается насилию, однако никаких мер к пресечению противоправных действий жены и оказанию помощи ребенку не предпринимал».

Православные общественники с жаром бросились защищать супругов Агеевых. По глупости, должно быть. Ведь институт «несогласных» является грубым инструментом в борьбе той или иной общественной силы за свое влияние на общество. Общественники кричат, что им прикажут. Они не ищут истину. Они лишь озвучивают проблему.

Говорить о ней надо откровеннее, и напечатать для всеобщего обсуждения проект закона о ювенальной юстиции, если таковой подготовлен в недрах какой-нибудь структуры. Пока же все происходит подпольно, келейно, как в случае с поправками к закону о бюджетных организациях, каковыми являются школы и медицинские учреждения. Приняли в трех чтениях быстрее, чем кошка родит.

Сторонники ювенальной юстиции и усиления роли государства в отношении семьи подчеркивают: пока наша ювенальная юстиция занята только уголовным правосудием, в отношении гражданского судопроизводства, ничего не меняется. Хотя ответственность родителей за сохранность детей должна быть повышена. У нас миллион детей, которые не посещают школу. Статистика правонарушений против несовершеннолетних в семьях огромная.

Ежегодно в России от насилия в семье погибает 30 тыс. детей, около 60 тыс. ежегодно убегают из дома, спасаясь от побоев. Сексуальное насилие сильно распространено в семьях, где присутствуют отчимы или сводные дети из разных семей. В прошлом году 2,5 тысячи детей погибло от рук педофилов, и родителей из них была большая часть, причем официальная статистика в 3-4 раза меньше реальной. Поэтому, когда мы обрушиваемся на Запад, стоит иметь в виду что Запад очень строго стал смотреть за поведением родителей, в том числе, из за сексуальных насилий над детьми.

По существующему законодательству ребенок может обращаться в органы опеки и попечительства с 10 лет, а с 14 — в суд, это прописано в Семейном кодексе РФ. Искать неблагополучные семьи — обязанность органов опеки. С введением ювенальной юстиции, подчеркивают ее пропагандисты, вопрос с изъятием детей по решению суда будет рассматриваться более серьезно, нежели это делается сегодня, — в силу более высокой квалификации ювенального судьи. Для этого специалиста помимо юридической подготовки требуется специальная психологическая подготовка по работе с несовершеннолетним.

Вот так стоит сегодня проблема. И она, к сожалению, в ближайшее время не подойдет к своему разрешению. Потому что мы боимся государства больше, чем собственных и чужих пороков. Потому что государство предоставляет нам кривое зеркало в виде милиции.

Все упирается в вопрос доверия.

Как его вернуть?

Я не знаю.