Дуня хотела проповедовать Евангелие, а на деле пнула либералов
24 Сентября 2018

• Версия для печати

Елена Токарева

Это ничего, что фильм Авдотьи Смирновой "История одного назначения" по мотивам книги толстоведа Басинского, никто не смотрел. Я перескажу вам его содержание. Сразу предупреждаю: мне картина понравилась. Мне нравятся все картины Авдотьи. Но я, как и многие другие зрители, поняла фильм по-своему.

Фабула такова. Юный поручик Григорий Колокольцев, генеральский сынок, вкусно проводит время в гвардии. Пьет, играет, гуляет. Папа, генерал, прямой, будто проглотил палку ( играет отец Дуни Смирновой Андрей Смирнов) недоволен поведением сына.

Юный Гриша пожелал показать своему отцу, ретрограду и сволочи, что он тоже - военная косточка. И отправился служить в полк, бросив гвардию. По дороге в полк, в поезде, волею случая, Григорий знакомится с молодым графом Львом Толстым, набирающим известность писателей. Полк, в который едет Григорий, находится близко от имения Льва Толстого Ясной поляны. Григорий получает приглашение бывать у Толстых.

В полку оказалась муштра, тупость, безграмотные солдаты, коим служить пожизненно, жывотные. И непосредственный командир Григория - несимпатичный поляк, человек из дискриминируемых низов.

Григорий - либерал, в восторге от провозглашенной царем армейской реформы. Без спроса у поляка Григорий по примеру графа Толстого открывает в роте школу для безграмотных солдат, как Лев Николаевич Толстой, чья усадьба в непосредственной близости к полку, открыл школу для крестьянских детей.

Командир Гриши - поляк по национальности, полная скотина, к тому же подвергающийся постоянному презрению со стороны русских, более высоких по званию.

Великосветский Гриша пытается найти общий язык с поляком как со светским человеком, но дело не выгорает.

С солдатами тоже как-то не ладится. Они скоты.

Взялся Григорий патронировать штабного писаря бедолагу Шабунина, смешного маленького человечка без роду без племени, но верящего, что его отец был граф или князь и что все люди - братья. Да и тут Гриша напортачил. Писарю, которого принуждает к припискам местный фельдфебель, плохо живется в роте - его бьют "нормальные солдаты", он постоянно на гауптвахте...И Колокольцев дает писарю денег на побег. То да се, поляк наезжает на писаря по поводу приписок, писарь не решается рассказать правду про фельдфебеля, который принуждает его делать приписки, и случайно в порыве отчаяния дает поляку по морде.

Все. Суд. Смертный приговор.По закону царского времени рукоприкладство по отношению к старшему по званию со стороны солдата - это смертный приговор. Суд - трибунал, тройка.Теоретически есть возможность отмазать писаря от смертного приговора. Если двое из трех членов военного трибунала проголосуют против казни. Двое - это разжалованный прапор и Григорий Колокольцев. Третий - это полковник. Понятно, что он должен голосовать по закону за смертный приговор. И никакой амбивалентности тут ожидать не приходится.

Воспользовался ли юный либерал Григорий Колокольцев своим шансом на спасение солдатской души?

Нет, на смерть своего подшефного писаря посылает именно либерал Гриша. Увидев на суде в первом ряду зрителей своего папу, увешанного орденами и медалями, Гриша обделался и проголосовал за казнь.

А разжалованный прапорщик-вольнодумец, как оказалось, проголосовал против смертного приговора...

Вишенка на торте! В этом суде роль адвоката взялся исполнять Лев Толстой, большой любитель народа. Он произнес прочувственную речь. Правда, совершенно бесполезную, в ней отсутствовали юридические обоснования поведения писаря - ведь его принуждал к припискам фельдфебель, поляк в силу своей говнистости и гонора, следствия не провел, а писарь был забитым малым и в свою защиту ничего не сказал. Толстой про все про это тоже ничего не сказал, потому что он был совершенно неконкретным человеком. Он произносил красивости. Не захотел он послушать свою жену Софью, которая предлагала нанять профессионального адвоката из Москвы. Посчитал, что он сам - лучший адвокат.И ошибся.

Узнав, что суд вынес писарю смертный приговор, Лев Толстой передал своей придворной тетке-фрейлине прошение к царю о помиловании солдата. Тетка, тоже большая либералка, его записку передала военному министру Милюкову с тем, чтобы тот передал ее царю - мол, помилуйте человека.

Но при этом Лев Николаевич ЗАБЫЛ указать номер полка, части и роты. Таким образом этим прошением можно было подтереть задницу, что военный министр Милюков и сделал.

Писаря тотчас расстреляли.

Лев Николаевич впал в истерику. Графиня Софья его как может прижимает к тощей груди (Лёвушка, ты лучше всех).

Разжалованный прапор, который голосовал в составе тройки за помилование писаря, той же ночью утопился в реке.

Лев Николаевич отказал Грише Колокольцеву от дома.

Просмотрев этот прекрасно снятый фильм, непредвзятый зритель делает вывод: либералы - говно.

Предвзятые зрители, например, убежденные русофилы, сразу обвиняют Авдотью в русофобии.

Православно-клинические, это те же русофилы, но привитые на церковном дереве, злорадно сказали, что давно надо было вывести на чистую воду этого мудака Льва Толстого!

Оставшись весьма недовольной оценкой фильма зрительской аудиторией и критикой, обидами либералов, Авдотья решила объясниться, прежде всего, с либералами. Понятно почему. Авдотья Смирнова плоть от плоти либералов. Она в этой тусовке с юности. К тому же она жена Анатолия Чубайса. Поэтому объясниться надо было прежде всего с ними.

Она дала интервью двум либеральным журналистам: Пивоварову и Тихону Дзятко. На телеканале RTVI.

В процессе интервью из объяснений Авдотьи Смирновой выяснилось, что оказывается, автор пропагандировала Евангелие, евангельские призывы к милосердию, а стало быть, призывала к смягчению нравов, а публика, выходя из кинотеатров, с удивлением говорит: "Какие гниды эти либералы".

Разошлись стало быть во мнении автор и зрители.

Дословно.

Пивоваров: Хорошо, тогда я позволю себе задать наивный вопрос, но тем не менее — в чем ваше высказывание?

Авдотья: В том, что Евангелие в России не проповедано.

Мы все время пробуксовываем в одном очень важном месте нашей истории. «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от улучшения нравов» — как писал Пушкин в «Капитанской дочке». Любая модернизация, любое развитие общества, этноса всегда ведет к смягчению. В том числе к смягчению законов. Приближают закон к справедливости, а понимание справедливости приближают к милосердию. Милосердие — евангелическая ценность.

Вот мы с вами, Алексей, поскольку старше Тихона, мы прожили какое-то время, лет 15 в России, которая находилась, конечно же, на пути смягчения. А сейчас, за последние 10 лет, мы снова оказались в реальности, которая берет вектор на ужесточение законов. Ужесточение наказания — это отдаление закона от справедливости, а понятие справедливости — от милосердия. Это одно из самых прекрасных с точки зрения либерализма.

Совершенно верно. Это начало реформ, великих реформ. В том числе реформ и военных, которых эта картина касается напрямую. И все мы знаем, что было потом. После Александра II стал Александр III и Россия опять развернулась в сторону архаизации, в сторону ожесточения и так далее и тому подобное. Мне кажется, что это связано с тем, что мы все время впадаем в ожесточение как общество, как этнос. Я не понимаю, почему это так. Я всегда говорю, что лучшим рекламным слоганом этой картины был бы «хотели как лучше, а получилось, как всегда».

Это путь в архаику. Действие картины происходит в 1866 году.

Поверим Авдотье, что она хотела сказать именно о непроповеди Евангелия, евангельских ценностей. Оттого и РПЦ у нас такая жестокая, больше похожа на КГБ. Чуть что - в казематы!

Но ведь не получилось у Авдотьи про Евангелие. В фильме нет ни одного героя, который бы артикулировал религиозные ценности.

Лев Толстой, как мы знаем, последовательно шел к отрицанию Бога. И к старости вышел из церкви.

Именно поэтому православно-клинические его ненавидят.

А кто еще мог сказать в этом фильме что-нибудь в защиту павших? Фильм-то получился жестокий про жестоких. Вот, вроде бы, не хотела делать такое, а само как-то получилось. Увы.

Попы вообще в этом фильме никакой роли не играют. Тут и святых-то немного. Один. Разжалованный прапорщик. Который в ночь казни писаря надел шинель и утопился в пруду. Плавать он не умел. Шел ночью наверняка. Нарушив все церковные заповеди, покончил с постылой жизнью.

Безнадега такая. Никто ничего никому не простил. Так идем по жизни в этой России.