Без Сесилии России никак нельзя
29 Октября 2007

• Версия для печати

Елена Токарева

Речь пойдет о нескольких фольклорных персонажах. Фольклорным персонаж становится тогда, когда его свойства не надо описывать, их и так все знают.

На обложке женского журнала ELLE красуется фотография омоложенной в фотошопе жены президента Франции Сесилии Саркози и слова, которыми она объясняет свой уход от мужа-президента: «Я хочу прожить свою жизнь без лжи».

Сесилии 50 лет. Она – бывшая фотомодель. Саркози был ее вторым мужем. У Сесилии трое детей. Двое – от первого брака. Третий – от Саркози.

Она стройна. И изящна. Но в жизни, а не на фото, у нее лицо, выдающее возраст.

При этом у нее есть любовник, и она его не скрывает.

Возможно ли такое в России?

На самом деле, этот вопрос острее, чем можно оценить с полпинка.

Западная печать с интересом отнеслась к разводу супругов Саркози. Не было недостатка в захватывающих дух рассказах о том, что Саркози страдает, что он не хотел ухода жены. Что он называл ее своей "ахиллесовой пятой". Сесилию, по-видимому, осуждала общественность, так как она совершенно точно подставила своего мужа в трудную минуту, она оказалась такой женой, какую не надо иметь государственному деятелю. Скорее всего, в западном самосознании засели образы самоотверженных жен-подруг, которые, закрывая глаза на все фокусы мужа, на его измены, бодро улыбаясь, ведут политические дискуссии, выступают перед домохозяйками, показывая пример демосу.

Сесилия показала себя частным лицом. Она не захотела служить. Не знаю, как оправится Саркози от этого удара, и вообще, оправится ли. В основании мужского успеха, в его фундаменте, всегда лежит мертвая женщина. Сесилия не захотела быть мертвой.

Франция в старые времена знавала казни неверных жен. Но далеко ушла от того времени. Россия наоборот, всем своим огромным рыхлым телом развернулась вглубь веков.

В то же время, что президента Франции после его громкой победы на выборах, бросала его жена, в России четверо деятелей культуры написали письмо президенту Путину с признаниями во всепоглощающей любви, преданности и с призывами остаться на своем посту навсегда. Среди них оказались двое фольклорных персонажей – то есть известных каждому: ненавидимый всей страной Зураб Церетели и ненавидимой половиной страны Никита Михалков.

В двух этих событиях два разных мира предстает перед нами: закомплексованный закрытый мужской мир полудохлой империи, отколовшейся от СССР, и встрепанный мир Запада.

Нервная Франция, ненавидящая США, как никто в Европе, и избравшая президента, которого бросила жена.

Большая сонная Россия, которую боится весь западный мир, потому что она большая.

Россия промолчала в ответ на уход Сесилии. Россия не любит обсуждать то, что непонятно большей части ее населения. А население России – женское. Жаждущее мужского участия и любви. И Сесилия Саркози в такой стране никогда не будет понята. Попробовав пошутить на вышеобозначенную тему в своем ЖЖ, я не получила большого количества откликов – значит тема была совершенно непонятна ЖЖ-юзерам. Обычно, когда затрагиваешь тему «голубых», то потом от откликов не знаешь, куда деваться.

А Сесилия…здесь ее поступок не стал знаковым. В нем не просекают связь личной драмы и общественной. Тема слишком сложная для нашего народа, особенно, для молодежи, которая, безусловно, доминирует в ЖЖ. Лишь один зрелый человек написал следующее по поводу драмы президента Франции:

«Оба хороши, обоих на блуд потянуло. Седина в бороду - бес в ребро.

Он со своей пассией (тоже страшненькая) года два, как кувыркается, она со своим бойфрендом - где-то года четыре уже. Один хрен, не семья уже.

А что страшненькая - так у них во Франциях все такие, не Россия, чай...А детишек пристроят, они этим не заморачиваются, выплеснули на белый свет - и адью, живите, как хотите. Это не у нас - мужику в сорок с лишним мамочка кашку на завтрак варганит, а дочке под пятьдесят - все кого-то сватает.

Хотя, каждая семья - это всегда разное.

Ушла - и то хорошо. Саркози лег под амеров, а его жена политической групповухой заниматься наотрез отказалась. Смелая, решительная женщина».

Вот такой отзыв, в котором синтетически были соблюдены личные и общественные характеристики западного человека, всю жизнь стремившегося к власти, к публичности, к тому, чтобы быть заметным, чтобы быть похожим на великих французских деятелей.

Тема, которую обозначила Сесилия Саркози своим уходом, оказалась настолько сложна для российской прессы, что ее, несмотря на соблазнительность и смачность для простой публики, не подхватили даже разные охочие до скандала Малаховы в своих ток-шоу «Пусть говорят» и прочие разные шоу-мены. Хотя тему развода Абрамовича со своей женой Ириной, с которой он прожил 15 лет и с которой имеет пятеро детей, обсуждали охотно, впрочем, в основном, смакуя: «сумеет ли Ирина и ее адвокаты обобрать загулявшегося олигарха» и «не дележка ли это абрамовичева состояния на всякий случай, чтобы Путин не отнял все».

Но копали при этом не глубоко. Залезать в душу к оставленной мужем Ирине не стали, заранее решив, что у 45-летней женщины с миллионным состоянием теперь одно будущее – в монастырь! Хотя опыт Сесилии Саркози явно говорит о другом. Так то – Запад! У них бабы себе такое позволяют! А у нас, как при Иване Грозном, бросил тебя царственный муж – скажи спасибо, что голову не отрубил. Как говорил Жириновский, исполнилось сорок – в монастырь!

Так что водораздел с Западом у России проходит не только по красной линии уровня жизни и социальной обеспеченности населения, но и по зеленой линии самосознания и чувства собственного достоинства личности. На Западе чувство собственного достоинства, по-прежнему, является ценностью, несмотря на то, что их демократия обветшала и подвергается эрозийным процессам со всех сторон, а в России об этом чувстве забыли, и даже «дворяне» все стремятся припасть к царской ноге и лизнуть ее.

И если уход Сесилии был показателем внутренней нравственной жизни Запада, то в России за прошедший месяц также загорелся индикатор нашей внутренней жизни. Это было письмо «деятелей культуры Путину», за которое перед публичкой попытался ответить Никита Сергеевич Михалков. Тут уже, слава Богу, нашелся хотя бы Владимир Соловьев, который сумел зазвать смелого Виктора Ерофеева в качестве оппонента Никиты Михалкова. Я знаю, что на острые темы соловьевских передач в последнее время людей бывает зазвать крайне трудно – значимые известные персонажи не хотят светиться и высказываться на острые темы. Ну его к лешему! Российское общество все круче отшатывается от острых этических тем современности, все глубже уходит в червивую тьму веков, в татарщину, в ползание на коленях перед царем, во всю эту смрадную дурь.

О чем, собственно, речь?

Излишне напоминать, что Никита Михалков с еще тремя деятелями российской культуры написал письмо Путину с униженными просьбами остаться президентом на третий срок, наплевав, на Конституцию и Закон. Причем подписались под этой восточной просьбой не только от себя, сколько от 65 тысяч деятелей культуры и искусства.

Доподлинно не известно, как на это восточное письмо, подписанное в том числе, Зурабом Церетели, которого ненавидит вся страна, отреагировал европеец Путин…но Никита Михалков на первый же вопрос Ерофеева: «Как такое возможно – писать такие письма? (Этакое последний раз при позднем Брежневе сочиняли!) – сразу пошел в отказку, мол, подписал не глядя, очень занят был. И начал, форменно глядя на вечного Путина, которого он носит в душе, слезящимися от верноподданнического восторга глазками, тянуть по-женски «я очень люблю этого человека!» имея в виду того внутреннего Путина, которого он носит в душе.

Любишь – напиши президенту личное письмо и признайся в любви. Бывает такое и с мужиками. Черт его знает, может, Путин и оценил бы.

Но в России в моду вошли публичные признания в любви (недавно мы пережили угар любви со стороны ивановской ткачихи, и инвалида – на съезде «Единой России»), теперь болезнь дошла до режиссеров. Видимо, инфекция сильная, потому что обычно социальные болезни косят людей только в их социальной среде, а тут началась эпидемия, затронувшая верхушку общества.

Болезнь сугубо восточная. Ветер с Юга…

А мне всегда интересно: а как молодежь отнесется к такому повороту в политической моды? Понравятся ли ей костюмы с кожаными заплатками на коленях – на случай многочасового стояния на этих самых коленях перед царем?

И что-то мне подсказывает, что и молодежь, наряду со старыми жополизами, отнесется к таким костюмчикам с пониманием. Для приручения молодежи именно к этой моде выделен специальный человек – Василий Якеменко. Он готовится вывести на улицы Москвы 2 декабря 30 тысяч «нашистов», которые будут манифестировать за «Единую Россию» и славить Путина. Как такое можно в день выборов? А уже все: закон попран, правит старый порядок. Василий Якеменко внедряет новый костюм - «всадника без головы».

Один неглупый человек Андрей Ашкеров написал в «Русском журнале» статью, посвященную изгнанию Сергея Шаргунова из первой тройки мироновской партии «Справедливая Россия»:

«Функции молодежи - изображать прирученное будущее, такое, каким хотели бы его видеть те, кто царствует в настоящем». В одной фразе публицист совершенно точно обозначил застойность всем общественных процессов, которые происходят в данный момент в России. Такого приступа стариковства Россия не переживала со времен позднего Брежнева. Специально выделенные для разноса заразы фольклорные персонажи показывают: «делай так!», и страна, повернутая на Восток, неохотно, но делает именно так, как ей показывают Михалков, Якеменко, Церетели…

Этот процесс начался не вчера. Он начался четыре года назад, вместе со вторым сроком Путина. Даже страшно подумать, что будет, когда начнется третий…