Результат Лужкова на посту столичного градоначальника
25 Ноября 2008

• Версия для печати

Оригинал материала: Взгляд

Александр Шмелев

6 июня 1992 года в Москве появился новый мэр

Только очень наивные люди, услышав недавнее заявление Лужкова о том, что в России стоит вернуть «прямые и альтернативные» выборы губернаторов, могли решить, что это имеет какое-либо отношение к «борьбе за демократию».

6 июня 1992 года в Москве появился новый мэр. Ушедшего по собственному желанию в отставку Гавриила Попова на этом посту сменил его заместитель, пятидесятипятилетний выпускник Института нефтехимической и газовой промышленности Юрий Лужков.

С тех пор прошло шестнадцать с половиной лет. Позади остались конфликт президента с Верховным советом, танки, стреляющие по Белому дому, голосование за новую Конституцию, две чеченских войны, ваучеры, приватизация, «черный вторник», залоговые аукционы, деноминация, дефолт, теракты в Печатниках и на Каширском шоссе, «Норд-Ост», монетизация льгот, «дело ЮКОСа», Беслан, две победы российских клубов в кубке УЕФА, растущая как на дрожжах цена на нефть, победа на Евровидении и война в Южной Осетии.

За эти годы в России сменились три президента, шесть созывов парламента и десять премьер-министров.

И лишь Лужков как был мэром Москвы, так и остается им по сей день.

Под его руководством Москва превратилась в один из самых авторитарных субъектов Российской Федерации. Сам Лужков одновременно занимает посты мэра, главы городской администрации и премьер-министра столичного правительства.

В Московскую городскую думу из раза в раз избираются лишь те депутаты, кто попал в так называемые «списки Лужкова», вследствие чего столичный парламент все время покорно голосует за законопроекты, поступающие из мэрии.

По оценкам большинства независимых экспертов, Москва остается единственным субъектом Российской Федерации, где так и не появилось полноценного местного самоуправления: реальная власть на местах принадлежит районным управам, являющимся подразделениями московского правительства, а муниципалитеты могут заниматься лишь регистрацией бездомных животных и браками несовершеннолетних.

Поэтому только очень наивные люди, услышав недавнее заявление Лужкова о том, что в России стоит вернуть «прямые и альтернативные» выборы губернаторов, могли решить, что это имеет какое-либо отношение к «борьбе за демократию». Уж в чем-чем, а в особом интересе к мнению проживающих в его городе граждан московский мэр доселе замечен не был.

Вероятно, Юрий Михайлович просто услышал о том, что федеральная власть задумывается о смене столичного руководства, и решил немножко «поиграть мускулами». Что, кстати, вполне в его манере – достаточно вспомнить 1998–1999 годы и историю создания блока «Отечество – Вся Россия».

Однако федеральная власть сейчас уже далеко не та, что была десять лет назад. Уже на следующий день президент Медведев жестко и недвусмысленно пресек любые попытки шантажа, заявив, что «если кого-то из глав регионов она (действующая система избрания губернаторов – А. Ш.) не устраивает, они должны понять, что не являются частными лицами, и могут подать мне заявление».

Впрочем, сам Лужков к тому моменту уже, похоже, понял, что заигрался, и дезавуировал свое предыдущее заявление, сказав, что его слова «были неправильно истолкованы». Мол, он говорил про «отдаленную перспективу», а не про текущий момент.

Тем не менее, своими неуклюжими высказываниями московский мэр привлек немалое медийное внимание к своей персоне. Что дает возможность немного поговорить о результатах деятельности Лужкова на посту столичного градоначальника. О том, как изменилась Москва за последние шестнадцать лет. Благо, некоторые из этих изменений легко заметны невооруженным глазом.

В первую очередь, конечно, это касается жилищного строительства. Особенно так называемой «точечной застройки», когда новый дом «втыкается» между давно построенными зданиями. Думаю, к настоящему времени в Москве уже не осталось районов, не охваченных этой застройкой.

Автор этих строк недавно побывал в районе, где прожил первые пятнадцать лет своей жизни (между станцией метро Проспект Вернадского и Ленинским проспектом), и в буквальном смысле слова не узнал места своего детства. В каждом – без преувеличения, в КАЖДОМ – до боли знакомом дворе теперь возвышается по новой стеклобетонной конструкции в 20–25–30 этажей. Расстояние между домами в этом районе отныне не превышает 10–15 метров, практически полностью забитых припаркованными автомобилями (парковочных мест, как обычно, категорически не хватает). О зеленых дворах и травяных футбольных площадках, которые, по моим детским воспоминаниям, ранее составляли главную прелесть этих мест, сейчас уже и думать забыли. А в старых квартирах этого района теперь постоянно темно – нововозведенные конструкции полностью загораживают солнечный свет.

Понятно, что мало кто из проживающих в этом (и других таких же) районе поддерживает подобное строительство. Конечно, можно было бы считать, что в них говорит примитивный эгоизм и нежелание видеть дальше собственного носа. Ведь жизнь в Москве не стоит на месте, ежеминутно и ежесекундно в столице появляются новые семьи, рождаются дети, и можно перетерпеть ухудшение собственных жилищных условий ради того, чтобы твои соседи переехали в новую просторную квартиру. Потом, глядишь, дойдет очередь и до тебя…

Однако этот аргумент полностью убивается ценой одного квадратного метра на московском рынке недвижимости. По словам самого Лужкова, под его руководством в столице построено более 80 миллионов квадратных метров жилья. К 1992 году в Москве проживало чуть менее 9 миллионов человек. Можно ли сказать, что за эти шестнадцать лет каждая московская семья из трех человек увеличила свою квартиру на 27 метров? Вопрос риторический.

Кому же достались эти 80.000.000 кв.м.? Это тоже достаточно очевидно. Москва остается центром притяжения богатых и успешных людей из всех регионов России и стран бывшего СССР. В покупку московских новостроек вкладываются деньги, заработанные в Новосибирске, Уфе, Ангарске, Ханты-Мансийске, Когалыме, Ташкенте, Алма-Ате и т. п. Какие-то из жителей этих городов переезжают в свежеприобретенные московские квартиры, другие предпочитают хранить столичную недвижимость как своеобразный банковский вклад, но факт остается фактом: среди покупателей лужковских новостроек крайне мал процент москвичей, сумевших накопить на приобретение новой квартиры. И для них вполне хватило бы рынка вторичного жилья плюс несколько введенных в строй новых районов (Новокосино, Новопеределкино, Северное и Южное Бутово и т. п.).

Таким образом, мы имеем дело со своего рода аналогом «уплотнения», практиковавшегося при ранних большевиках. Когда семье, проживавшей в, допустим, пятикомнатной квартире, оставляли одну из комнат, а в остальные заселяли еще четыре семьи, превращая кухню, ванную, туалет и т. п. в «места общего пользования». При этом в некотором смысле нынешнюю московскую систему можно считать еще более несправедливой: при «уплотнении» страдали лишь законные владельцы квартиры, а подселяемые семьи «на халяву» улучшали свои жилищные условия, в то время как сегодняшние покупатели московской недвижимости платят за свое новое жилье огромные деньги, исконные же жильцы как не получали с этого ничего, так и не получают.

Не лучше обстоит дело и со строительством дорог. Несмотря на то что Юрий Михайлович Лужков в свободное от исполнения своих непосредственных обязанностей время занимается различными изобретениями (согласно Роспатенту, московский мэр изобрел пирожки, кулебяку, морс, лекарство от рака и т. п.), в числе которых отдельно отмечается изобретение Московской кольцевой автомобильной дороги и Третьего автотранспортного кольца, город с каждым годом все плотнее увязает в бесконечных пробках.

По прогнозам аналитиков, при сохранении нынешней динамики столичные дороги могут полностью встать всего через несколько лет. Впрочем, уже сейчас все больше и больше людей, вынужденных передвигаться по городу в дневное время, предпочитают бросать свои машины на первой попавшейся стоянке и спускаться в метро. Однако возможности метрополитена тоже небезграничны, и все чаще в «часы пик» приходиться сталкиваться с доселе неизведанным явлением – «людскими пробками» в метро, когда бесчисленная толпа полностью заполняет перроны, переходы и эскалаторы.

При этом нельзя сказать, что в Москве не ведется дорожного строительства. Ведется, да еще как. Совсем недавно Рунет активно обсуждал обнародованную смету на строительство «Четвертого кольца», согласно которой один километр московской дороги обходится в 716 миллионов долларов США. В два раза дороже, чем Большой адронный коллайдер.

Почему же при таких расходах на дорожное строительство Москва не может раз и навсегда решить проблему пробок? Дело в том, что все эти дороги строятся из какого-то особо нежного асфальтового покрытия, которое надо менять чуть ли не каждое полугодие. Обратите внимание: как только в столице с помпой открывают новую трассу, буквально через несколько месяцев начинается ее ремонт. Это же относится и к замене асфальта на старых дорогах. Чтобы не нарваться на иск со стороны московского правительства (внимательно следящего за своей репутацией в СМИ и регулярно подающего в суд за не понравившиеся ему высказывания), не будем гадать, не связан ли такой выбор материалов с тем, что ремонт дорожного полотна по московским расценкам – дело очень и очень выгодное. А лишь зафиксируем: несмотря на гигантские расходы в сфере строительства дорог, проблема пробок в Москве лишь усугубляется с каждым годом.

В этом контексте уж совсем невинными мелочами выглядят принимаемые каждый год московским правительством нормативно-правовые акты о том, в какой фирме все районы столицы должны закупать газонокосилки, а в какой – краску для бордюров (по случайному совпадению обычно выясняется, что все эти фирмы принадлежат знаменитой женщине-предпринимательнице Елене Батуриной). Или объявленное несколько лет назад всем районным управам решение Тверской, 13 о том, что зимой нельзя посыпать дороги ни песком, ни солью, но лишь специальным реагентом, изобретенным все той же женой московского мэра. Разве что вскользь заметим о том, что само по себе третье место в списке российских миллионеров человека, не занимающегося ни нефтью, ни газом, ни металлургией, но зато являющегося супругой хозяина российской столицы, выглядит достаточно цинично даже по меркам «бандитского капитализма 90-х годов»…

Ваш покорный слуга родился и вырос в Москве. Никогда в самых страшных мыслях я не мог и представить себе свою жизнь в любом другом городе, в какой бы то ни было точке земного шара. Однако той Москвы, которую я любил и помню, – тихого зеленого города с бесконечными двориками и размеренной «купеческой» жизнью, места, в котором хотелось жить и умереть, – больше не существует. На ее месте возник гигантский азиатский муравейник наподобие Шанхая, Бангкока или Гонконга (сперва хотел написать «Сингапура», но затем вспомнил свою недавнюю поездку в этот окруженный вечнозелеными джунглями островок и понял, что сравнение с ним будет незаслуженной лестью для Москвы-2008). Место, куда приезжают для того, чтобы по-быстрому «нарубить бабла», как в нефтегазовые города на севере Тюменской области.

Больше это не мой город. В последние годы я все чаще и чаще думаю о том, что пришла пора уезжать из Москвы в какую-нибудь более приспособленную для жизни провинцию. И, думаю, я не один такой. Будучи людьми тихими и неагрессивными, мы готовы многое терпеть и многое прощать. Однако если Лужков не хочет выслушивать много ласковых слов о себе и о том, во что он превратил нашу Москву, ему следует сидеть тихо и не высовываться под свет софитов с громкими публичными заявлениями. Такими, какие прозвучали в авторской программе Владимира Познера на Первом канале. Просто чтобы не подставляться…