Правительство скрывает правду о «Парексе»
5 Марта 2009

• Версия для печати

Оригинал материала: www.kompromat.lv

Артемий Воинов

Подозрения, что банк был перенят из корыстных соображений премьера Годманиса остаются.

Документы по перенятию «Парекса» под контроль государства до сих пор остаются секретными. Тем самым правительство нарушает и латвийские законы, и директивы ЕС.

Об этом пишет Baltic Screen в газете Neatkarīgā Rīta Avīze 3 марта. При этом оказывается, что «Парекс-банк» был перенят без расчетов или какого-либо анализа. В распоряжении правительства были лишь самые общие соображения о том, что это второй крупнейший банк, что в нем находятся счета Латвэнерго, Даугавпилсской думы и многих государственных предприятий, что у него 220 тысяч клиентов и что по числу нерезидентов «Парекс» - чемпион, из всех нерезидентов Латвии в «Парексе» хранится 26,2% их вкладов. В случае краха «Парекса» ухудшился бы образ Латвии в глазах зарубежных инвесторов (впрочем, сейчас, после огромного бюджетного дефицита, вызванного перенятием «Парекса», он и так ухудшился).

То есть мотивация правительства остается неясной, а подозрения, что банк был перенят из корыстных соображений премьера Годманиса или министра финансов Слактериса, остаются.

Характерно, что в переписке с государственными чиновниками журналистская контора расследований Baltic Screen получала ответ: «Разгласить информацию о перенятии «Парекса» и содержание договора с бывшими владельцами запрещают директивы ЕС». Когда журналисты интересовались, какие именно директивы, то чиновники не могли сказать ничего конкретного, отвечая уже: «Эта информация просто секретная, согласно латвийским законам». Однако по латвийским законам не может быть секретная информация, относящаяся к экономическому положению в стране. В ответ на это замечание чиновники или молчат, или говорят: «Эта информация секретная, и все».

*****

На краю пропасти

Оригинал материала:www.kompromat.lv

Бизнес&Балтия

Cегодня правительство Латвии собирается на внеочередное заседание. В повестке дня только один вопрос — "О Parex banka". Об этом рассказывает газета Бизнес&Балтия (www.bb.lv)

До 18 февраля Кабинет министров и новое руководство Parex banka должны прийти к общему знаменателю — когда и как выплатить синдицированный заем группе зарубежных кредиторов. Первую часть суммы — 275 млн. евро — Parex banka обязан вернуть уже 19 февраля. Остальные 500 млн. евро — в конце июня.

Ситуацию осложняет то обстоятельство, что эти кредиты Parex banka выдали "вскладчину" 60 финансовых учреждений. Если хотя бы одно не примет предложение Латвии, на соглашении автоматически будет поставлен крест. Еще пару лет назад рефинансирование займа не составило бы никаких проблем (тот же Parex banka взял рекордный для Латвии заем в 500 млн. евро именно в 2007-м), однако в условиях глобального финансового кризиса кредиторы сами остро нуждаются в деньгах.

Полный дефолт

Накануне сегодняшнего заседания правительства нынешний глава Parex banka Нил Мелнгайлис озвучил условия, которые он представил пулу кредиторов на встрече в Лондоне. Они таковы: 20% общей суммы долга Parex banka выплачивает в феврале, остальные 80% предлагается отдать двумя частями — в 2010-м и 2012 году. Если учесть, что 80% составляют 620 млн. евро, то расплатиться по ним будет достаточно проблематично в условиях такого спада экономики.

Банк Латвии такую отсрочку считает абсолютно неприемлемой для синдиката. В своей докладной записке правительству он предлагает выплатить в 2009 году 40% займа (464,7 млн. евро), а остальное — в следующем году или же в течение двух лет.

Неспособность Латвии договориться о компромиссе с кредиторами дорого обойдется экономике страны, говорится в официальном письме Банка Латвии на имя премьера. Возникнут слишком высокие риски для народного хозяйства, поскольку многие кредиторы Parex banka одновременно являются держателями корреспондентских долларовых счетов для большинства латвийских банков. Если они откажутся от оказания данных услуг, это подорвет стабильность финансовой системы Латвии.

Такой сценарий приведет к тому, что падение экономики станет катастрофическим, утверждает инвестиционный банкир Гирт Рунгайнис. Нерезиденты страну покинут, кредитные рейтинги вернутся к значениям середины 90-х, предприятиям придется приобретать товары и услуги исключительно по предоплате, да и платить за импорт республика не сможет. Наконец, при таком исходе Латвия вряд ли получит в полном объеме обещанную иностранную финансовую помощь.

Разделяй и продавай

В общем, сегодня правительству придется выбрать один из двух предложенных вариантов. В этой связи пока совершенно неясна позиция самих кредиторов, которые предпочитали воздержаться от комментариев. Впрочем, премьер Ивар Годманис еще в пятницу излучал оптимизм и был уверен в том, что договориться удастся.

Впрочем, каким бы не был итог переговоров, сегодня ясно одно — первоначальный план властей не сработал. Национализируя банк, правительство надеялось быстро решить его проблемы с ликвидностью, одним своим присутствием успокоить вкладчиков, отложить выплаты по синдицированным кредитам и выгодно продать кредитное учреждение, отбив свои вложения. Ничего из намеченного за 100 с лишним дней работы Parex banka, прошедших с момента национализации, не произошло. А главное — найти инвестора для банка с такими огромными проблемами просто невозможно.

В поисках выхода из тупика Сейм Латвии принял на прошлой неделе поправки к закону "О кредитных учреждениях". Они позволяют разделить банк на две части — с хорошими и плохими активами. Дурное наследство останется висеть на государстве, а на "чистенькое приданое" будет искаться "жених", который вернет бюджету хотя бы часть средств, потраченных на спасение Parex banka.

******

Оригинал материала: kompromat.lv

Японская мафия не даст "Парексу" уйти от ответа?

Президент "Парекса" Нилс Мелнгайлис. Кадр телепрограммы Nekā Personīgā (TV3).

Латвия на спасении "Парекса" теряет в лучшем случае только полмиллиарда латов. Если не повезёт, то - миллиард латов. А это уже четверть бюджета. Можно было бы не отдавать, но вдруг подключится японская якудза...

Об этом рассказала и отчасти намекнула телепередача Nekā Personīgā канала TV3 1 февраля.

Откуда взялась цифра в полмиллиарда. Правительство своих планов не афиширует.

Неофициально же известно, что в правительстве есть план "А" и план "Б". В план "А" мало кто верит - в то, что правительство сможет продать "Парекс" таким, какой он сейчас, и свести дело хотя бы по нулям.

План "Б" более реалистичен. Он же подразумевает деление "Парекса" на плохую и хорошую часть. Плохую часть государство оставляет себе, а хорошую - продает. В этом случае ущерб государства, в лучшем случае, будет только помиллиарда латов, в худшем - миллиард или более. До сих пор государство вложило в "Парекс" 840 млн. латов, сообщает Nekā Personīgā. То есть даже в лучшем случае, 500 млн. из них придется подарить кризису.

МВФ торопит правительство с продажей "Парекса", то есть даже американцы считают, что потерять для Латвии 500 млн. латов на "Парексе" - а это 10 % госбюджета - это даже слишком хорошо.

Телеперадача Nekā Personīgā также попыталась осветить то, что не говорит нынешний, назначенный правительством, президент "Парекса", зарубежный латыш Нилс Мелнгайлис.

Как известно, правительственная точка зрения до сих пор сводится к тому, что перенятие "Парекса" было необычайно выгодно для Латвии и ее налогоплательщиков. Однако это, оказывается, не совсем - или совсем не - так.

Назначенный правительством президент "Парекса" Нилс Мелнгайлис себя не забывает. Оказывается, что он не забывает помогать своей латвийской фирме Riga Capital, где он является учредителем (50 %, остальные 50 % - политик Айгарс Штокенбергс).

В Riga Capital "Парекс" теперь постоянно спрашивает консультации, однако, как говорит газете Diena Нилс Мелнгайлис 2 февраля, "суммы небольшие". В Riga Capital эти консультации дают, по его словам, три работника, и, причём, "всего лишь" за скромные 50 тыс. латов в месяц, то есть Мелнгайлис в этом случае "бреет" госбюджет достаточно вежливо, если не считать его собственной зарплаты в "Парексе", выплачиваемой государством, в сумме 12 тысяч латов в месяц, а также то, что от возможной продажи "Парекса" он должен получить 5 % от суммы прибыли.

Nekā Personīgā также выяснила, что Мелнгайлис до сих пор не заключил трудового договора с правительством. Как известно, Гражданский закон ЛР позволяет заключение устных сделок. Но дело в данном случае идет не о том, чтобы опробовать статьи Гражданского закона 1428 и 1474 на практике, но о том, что Мелнгайлис хочет больше, чем пока готово платить правительство. Как известно, последнее готово выплачивать Мелнгайлису 12 тысяч латов в месяц зарплаты, а также дать ему 5 % комиссионных от суммы прибыли, если он сможет продать банк. Но это еще не всё, что хочет Мелнгайлис, и, неофициально известно, что он хочет включения в прибыль как минимум еще своей компании Riga Capital ( - где он имеет 50 %, а, возможно, он хочет привлечь и - Blackstone из США, в отношении имущественных связей с которой Мелнгайлиса никакой ясности нет).

Продажа, если будет, то не скоро

И это еще не все проблемы с "Парексом". К "предоставлению консультаций" Мелнгайлис, как он признался газете Diena и ее репортеру Байбе Рулле, сразу после утверждения в должности привлек свою любимую американскую фирму (Мелнгайлис - американский латыш) Blackstone. Blackstone ведет переговоры, в частности, с предоставителями синдицированного кредита "Парексу" ( 275 млн. евро надо отдать в феврале, и 500 млн. - в июле). Сколько за это получает Blackstone, Мелнгайлис говорит, что это коммерческая тайна.

Blackstone должна добиться "рефинансирования", то есть, грубо говоря, отсрочки выплаты кредита для "Парекса", точнее, уже для всей Латвии и ее налогоплательщиков. Сколько на этом наваривается сама Blackstone, это коммерческая тайна.

Неофицильно известно, что синдицированные кредиторы, которые доверились "Парексу", и с которыми ведут переговоры Мелнгайлис и его друзья в Blackstone - это якобы бизнесмены-японцы, со своей, возможно, якудзой, так что договориться с ними было бы надежнее, чем не платить им денег вообще.

Таков может быть ответ на предложения латвийского олигарха Айвара Лембергса, что он на месте правительства вообще бы послал этих кредиторов подальше и не платил бы им денег. Возможно, это пиар, хотя Лембергс и имеет некоторый опыт общения с различными русскими предпринимателями, в том числе, очевидно, и криминального характера, но - не с японскими. И каждый случай, как известно, конкретен.

******

Парекс: патанатомия

Оригинал материала: www.kompromat.lv

"Яхта — это дыра в океане, куда утекают все ваши деньги". Прореха "Парекса" в бюджете Латвии ширится, и конца этому не видно. Клянут себя бывшие акционеры, что сходили к государству "за помощью". Финансисты сомневаются, что государство поступило правильно. Увы, остается только вспоминать и задним числом искать ошибки.

"Парекс-банк", основанный "КК" — Каргиным и Красовицким, ушел в небытие. Но тело его живет, хотя отключены мозг и сердце, отлетела душа, если была вообще... Идет кардиотрансплантация. "И он мне грудь рассек мечом. И сердце трепетное вынул. И угль, пылающий огнем, во грудь разверстую водвинул..."

Малоизвестный факт: весной 2006 года "Парекс" провел эмиссию облигаций ("Notes") на 200 миллионов евро сроком на пять лет. Успехом они пользовались небольшим, на бирже торговались слабо, так что "Парекс" о них помалкивал, торговал их "среди своих", так сказать, по блату, премировал сотрудников. На Франкфуртской бирже выше номинала они так и не поднялись, в 2007 году опустились до 90%, а с 15 сентября 2008 года, в день краха Lehman Brothers, резко покатились вниз и к концу октября стоили около 45% номинала.

"Все хорошо, все хорошо..."

Биржевые котировки — как градусник, европейские правительства кидались на помощь своим банкам, как только падали их акции. На курс облигаций "Парекса" в Латвии внимания не обратили: о них просто не знали. "К врачу" банкиры обратились еще в сентябре, но премьер Годманис был уверен, что в банке все в порядке, аж до 31 октября (выступление в Сейме 4.12.08), — симулянты, мол.

Однако ничего опасного не заметил и главный смотрящий за банками — Комиссия по надзору за рынком финансов и капитала, FKTK. И только когда начались конвульсии, изумился: ого, кровище-то хлещет! Оказывается, в сентябре-октябре утекло немерено денег. Отчего? "Паника вкладчиков", — диагностировал зампред FKTK Янис Бразовских. Этот диагноз — "наверное, что-то съели" — дорогого стоит. Премьер полагает, что ничего страшного. Глава Латвийской ассоциации коммерческих банков Теодор Тверийонс: "Вы на какой планете живете? Заметили панику? Вот и я не заметил". А Комиссия по надзору за банками видела панику полтора месяца — но никому ни слова. Или не видела, проморгала и спохватилась? Что же это за "надзиратели"?

Господин Тверийонс честно отразил общий уровень компетенции латвийского финансового истеблишмента. Вопрос ("Бизнес.LV", 08.12.08): "В чем причина [краха "Парекса"]?" Его ответ: "Я не знаю! Вы слышите меня?! Не знаю... Гадать и фантазировать не хочу". Это об одном из трех главных банков страны. Вот и весь анализ случившегося, выводы и предложения на будущее, меры по укреплению стабильности банковской системы, гарантии, что с остальными банками подобного не произойдет.

Тихий ужас

Что такое bank run, паника вкладчиков, мы знаем на опыте. Но в этом случае, скорее всего, ее и не было. Была плановая эвакуация с корабля, который дал опасную, но незаметную течь, аккуратная и ограниченная, как учебная тревога. Первыми оставляют судно два капитана, затем — бизнес-класс. Представьте — "системообразующий" банк, где крутятся деньги министерств, самоуправлений, полтора месяца просит у правительства помощи, а чиновники никому ничего не шепнут? Где угодно, но не в нашей стране.

"За последние 17 дней из банка было изъято 260 миллионов латов. О риске оттока средств банк сообщил правительству еще 7 ноября и просил принять меры по ограничению этого процесса", — говорит вице-президент "Парекса" Гатис Кокинс. Хорошенькое "еще!": назавтра государство переняло банк. То есть строго по окончании "эвакуации" — все нужное вынесено, можно звонить пожарным.

Кто именно был в бизнес-классе, местные или иностранцы, — тайна. Вот проспект эмиссии тех самых облигаций "Парекса", описание рисков, раздел "Нерезидентные депозиты".

"Большинство депозитных клиентов Группы — нерезиденты Латвии. На 31.12.05 нерезидентных вкладов было LVL 929.6 миллиона, т.е. 70,5% общих депозитов, в сравнении с LVL 388.3 миллиона латвийских резидентов. На практике часть этих депозитов сделана латвийскими корпоративными клиентами через нерезидентные отделения или дочерние компании". Вот так, черным по белому: латвийские деньги, пропущенные через заграницу.

Мало кто помнит, что "три миллиона Латвэнерго", так и не найденные с 1995 года, — это остатки десяти миллионов, испарившихся под госгарантии при ликвидации "Банка Балтия". Нищее детство, в котором было незазорно "тырить мелочь по карманам". Как сказал политолог Ивар Иябс ("Час", 29.12.08) "никто не знает, куда утекли деньги из "Парекса", и думаю, что не в интересах коалиции допустить утечку этой информации".

Покажите язык

Тем полезнее для будущего свидетельства участников и очевидцев, особенно — по горячим следам.

Впрочем, судя по публичным высказываниям главных героев, момент истины, точнее — искренности, еще не наступил. Как говорят, "вы имеете право молчать. Все, что вы скажете, может быть обращено против вас".

Сопоставьте. "Диена", 11 ноября, Красовицкий, за двоих: "У нас кроме банка, в сущности, ничего нет". Интервью на радио, 15 декабря, Красовицкий: "Дивиденды за 15 лет мы вынули два раза — 3 и 5 миллионов латов". Каргин, там же: "Всего наших денег и нашей семьи лежит в банке 63 миллиона латов".

Академический вопрос: "потел ли больной перед смертью?" Что же все-таки случилось с роковой парой — "Синдицированные кредиты" - "Пакет ценных бумаг", которая, собственно, и утопила "Парекс"?

"Мы предполагали отдать синдицированные кредиты, и с этой целью мы создали пакет ценных бумаг. Говоря простым языком, чтобы всем было понятно, мы взяли акции больших европейских и американских компаний, трипл-А, которые мы могли бы всегда продать, чтобы вернуть кредиты синдикату", — Каргин, радио.

Зачем одалживать деньги, чтобы перевести их в "подушку безопасности", которую, если что, можно перевести обратно в деньги? Потому что "подушка" доходнее кредита? "Подсудимый, что вы сделали с украденной бочкой спирта?" — "Продали". — "А деньги?" — "Пропили".

Говоря "простым языком, чтоб всем было понятно", "Парекс" заложил свою квартиру, а также, по доверенности, три соседских, а на кредит купил землицы: дорожает.

А что у вас, ребята, в рюкзаках?

"Но, увы, сложилась ситуация, что в течение года эти бумаги обесценивались, и мы ничего не могли с этим поделать. Биржевые индексы падали, и цена бумаг опускалась. Если изначально пакет ценных бумаг стоил 900 миллионов латов, то с падением биржевых котировок он стал стоить 800, потом 700, 500 миллионов латов", — Каргин, радио.

"Фактически кризис в Parex banka наступил в тот момент, когда шведское правительство объявило о помощи своим банкам, в том числе и дочерним, находящимся в Балтии. ...У нас портфель ценных бумаг примерно на 800 миллионов евро — там ценные бумаги разных государств, которые сегодня, по сути, ничего не стоят, их нельзя обменять на деньги. Среди них — бумаги Латвии, Украины, Венгрии", — Красовицкий, BNS, 10 ноября.

Так все-таки 800 — евро или 900 — латов? Разница 400 миллионов евро, немало для людей, "любящих цифры больше всего на свете".

Обесценивались в течение года или с конца сентября? Если в течение года, то проблемы у "Парекса" могли возникнуть давно, колебания цены пакета в 3—4% сопоставимы с годовой прибылью банка. Снижение на 20%, до 700 миллионов, — это утрата собственного капитала, 210 млн Ls, в полном объеме и — банковской лицензии.

Красовицкий: "Валерий не упомянул, что есть еще нераспределенная прибыль, которую мы тоже оставляли в банке. Могли в любой момент забрать, но не забирали. Эта цифра примерно 160 миллионов латов. Это все осталось государству". Да нет, при падении до 500 миллионов государству уже ничего не подарено.

И что, в конце концов, в этом пакете? Государственные облигации или акции частных компаний? Каких, сколько?

Ва-банк

Вопрос не академический. Он означает: сколько еще потребуется донорской крови "Парексу"? Валерий Каргин: "Дело в том, что через полгода-год эти бумаги снова будут стоить столько, сколько мы за них заплатили, но не сейчас". Так ли? Если это гособлигации, то цена у них фиксированная, есть регулярные выплаты по купонам, срок погашения (кстати, какой?), когда их обязательно выкупят по номиналу и проблема действительно в ликвидности, т. е. перехватить у бюджета Латвии трешку до зарплаты. Если, не к ночи будь сказано, какая-нибудь "украина" не объявит дефолт.

Если же это акции предприятий, то "через полгода-год" — вряд ли, это надолго, если не навсегда. Сколько первоклассных компаний утонуло бесследно? Сколько таких в пакете? Сколько еще сотен миллионов бюджета утечет в дыру?

Как "Парекс" управлял громадным пакетом? Стоп-лосс ставили? На какой цене дилерам было задано все продавать и фиксировать необратимые убытки? А ведь при лавинном падении стоп-лосс не работает: хочешь продать, а покупателей нет. Риск становится неуправляемым, бизнес теряет контроль и превращается в рулетку. "Пытаешься управлять делом, но вдруг больше не можешь", — Красовицкий, BNS, 10 ноября.

Непрерывно растущий рынок — биржевые товары, недвижимость или фондовый рынок — завораживает. Покупать-продавать на рынке, идущем вверх, выглядит успешным, профессиональным бизнесом, хотя, в сущности, можно просто запастись активом и ничего не делать, само подрастет. Годы напролет рынки шли только вверх, и об осторожности, управлении рисками, соразмерности многие забыли.

Ва-банк по-французски значит — идем на весь банк, на все деньги, которые есть. "Парекс" выставил на кон раза в два больше, чем было, — капитал 210 миллионов латов, нераспределенную прибыль — 160, да еще миллионов 400 клиентских денег, точнее синдицированных кредитов. "Русский банк" стал русской рулеткой.

Зачем творить зомби

Состав пакета важен еще вот почему. Если он "уценился" необратимо, то государству непременно надо искать покупателя на "Парекс" и перевесить на него все или хотя бы часть убытков. Если же это долговременный заем под пакет бумаг, который в конце концов будет погашен, то стоит ли трудиться над спасением держателя пакета?

Конечно, вклады клиентов нужно сохранить в любом случае. Но зачем поддерживать растительное существование банка где-то во втором десятке списка? Не проще ли разобрать зомби на аллотрансплантаты и отключить шланги?

Что останется в "Парексе" после "санации"? Чего нет у других банков? Сеть филиалов, кредитный портфель — легко продаются, сотрудники — следом, а балласт, коего немерено (отставные политики, люди со связями, прочие блатные) сам найдет себе место. Здания — давно проданы, помещения — в аренде. Новое здание на набережной с потолками 2,25 из-за внутреннего паркинга — под книгохранилище, филиал "Замка Света".

Ликвидация банка, как и любого предприятия, — процесс со своими правилами, растянутый во времени. Пришлось бы ограничивать выдачу вкладов и выплаты со счетов. Но это уже и так сделано, при живом, точнее полуживом, банке. Пришлось бы вспомнить о храброй гарантии государства на сумму 50 тыс. евро каждому вкладчику. Вот только как? Выдавать по первому требованию — никаких денег не хватит. Очевидно, имели в виду что-то вроде приснопамятных облигаций "Государственного трехпроцентного внутреннего выигрышного займа", которые до сих пор наши бабушки хранят в коробках из-под обуви.

"«Парекс» может зарабатывать и дальше", — говорит Валерий Каргин. Вот только зачем? Кому это теперь нужно? "Мы заплатили государству 150 миллионов налогов", — рассказывают бывшие банкиры. Но, во-первых, налог с прибыли в этой цифре — миллионов тридцать, остальное — обязаловка по соцналогам. Во-вторых, теперь государство и отдувается за эти 150 миллионов — уже вкачано 600 и впереди еще с полмиллиарда.

Кто б нам все это растолковал, простым языком? Может, консилиум собрать? Или не надо? Ведь, как сказал Каргин: "Ничего в нашей стране скрыть нельзя. У нас страна небольшая. Рано или поздно правда всплывет, и будет ясна мотивация людей". Так что — вскрытие покажет. Если только состоится.

Выписка из истории болезни

Чужие среди своих

Схема распространения облигаций "Парекса" "для друзей": облигации продавали на соблазнительных условиях — в кредит, с оплатой 10%. Затем насчитывали (не выплачивали!) проценты доходов по купонам, откуда вычитали проценты за кредит. Когда началась агония "Парекса", цена упала значительно ниже 10% залога. "Парекс" тут же объявил Margin call, то есть потребовал от держателей акций срочно довнести деньги, оплатить падение цены плюс еще раз обеспечить 10% залог. "Как! Мы же платили только 10% стоимости?" - "Но доход-то по купону вам начислялся в полном объеме", — ответствовали эмитенты и, в соответствии с договором, конфисковали в погашение активы хозяев акций, по-дружески хранившиеся в "Парексе". Кто-то доплачивал, но стало только хуже: на дальнейшем падении "Парекс" все равно отнял облигации клиентов, учтя их по бросовой цене.

Результат: за кредит, прокрученный внутри самого "Парекса", клиенты, потеряв активы, еще и остались в долгу, многие обанкротились. История Древнего мира: слуги, жены, кони — следуют в могилу за хозяином.

Свои среди чужих

В мае 2007 года Parex Asset Management на деньги вкладчиков перекупил здание Palazzo Italia на улице Кр. Барона, 2, за 10,331 млн латов у хозяев, купивших его годом раньше за 5,130 млн Ls. Потратили почти половину всех средств фонда недвижимости, уплатили по 2700 латов за метр, ровно в то время, когда хозяин фонда, AO Parex, собственный офис на Смилшу продал по 1700 латов. Надо полагать, подводя итоги фонда, эту покупку спишут на кризис.

У кого же так удачно, по двойной цене, фонд "Парекса" купил несуразный дом? У своих же акционеров, компании Global Fashion Group Григория Рабиновича, самого большого — 400 тысяч акций — из малых акционеров "Парекса". Нынче эта компания, которой "Парекс" выдал еще несколько невозвратных кредитов, на много миллионов латов, уже объявлена неплатежеспособной.