Рубенс на выданье
2 Декабря 2010

• Версия для печати

Владимир Логвиненко

Скандалом обернулась громкая история семилетней давности вокруг шедевра Рубенса "Тарквиний и Лукреция". Как выяснилось, владелец полотна Владимир Логвиненко, чьи права на картину в 2003 году удалось отстоять с помощью российских властей, уже несколько лет предпринимает активные действия для продажи ее за рубежом. И это при том, что семь лет назад он твердо заявлял о намерении оставить шедевр в России и выставить его в Эрмитаже на условиях бессрочного экспонирования. Сейчас Владимир Логвиненко судится со своим деловым партнером, который обвиняет его в невыполнении обязательств, связанных как с "Тарквинием и Лукрецией", так и с рядом других произведений искусства.

Предприниматель Владимир Логвиненко стал широко известной в узких кругах персоной в 2003 году. Тогда разразился грандиозный международный скандал вокруг шедевра Рубенса "Тарквиний и Лукреция". Оказалось, что в течение десятилетий после войны бесценное полотно хранилось в семье майора советской армии Бориса Дорофеева — сначала у него самого, а потом у его дочери. В 1999 году женщина, не подозревающая о ценности картины, продала ее за 800 долларов. Во время последующих сделок цена поднялась — 28 тысяч, 500 тысяч долларов. В руки Логвиненко она попала уже за 3,5 миллиона долларов. Не стоит думать, что покупатель переплатил. Ведь независимые эксперты это полотно меньше чем в 60 миллионов евро не оценивали. Судя по всему, Логвиненко хотел продать шедевр сразу: он предложил властям Германии выкупить "Тарквиния и Лукрецию". Но произошла осечка.

"Тарквиний и Лукреция" Рубенса

Эффективная тактика

Приключения "Тарквиния и Лукреции" вместе с ее российским хозяином не раз становились первополосной темой газет семилетней давности. Тогда был поднят целый пласт российско-германских проблем, связанных с возвратом культурных ценностей — реституцией. Немцы о выкупе картины даже переговоры вести не стали. Они объявили Логвиненко в пособничестве в приобретении имущества, добытого преступным путем, и возбудили уголовное дело. Тогда досталось не только российскому коллекционеру, но и его немецкому адвокату Морису Рамзайеру. Инициатором стал директор музея Сан-Суси в Потсдаме Герд Бартошек. По его словам, в начале прошлого века картина хранилась в музее, но после войны пропала. А значит, была украдена.

Появление уголовного дела для Логвиненко, конечно, оказалось неожиданностью. Он чуть было не стал невыездным, потому как Германия собиралась объявить его в розыск по линии Интерпола. Оценив риски, бизнесмен выбрал самую эффективную на тот момент тактику. Он объявил, что является добросовестным приобретателем и "сдался" российским властям. В том смысле, что обо всем рассказал в Росохранкультуре и заявил, что намерен отстаивать интересы — не свои, а страны — до победного конца. С помощью российских властей, конечно. Одновременно было сделано заявление на тему попыток Германии переписать итоги Второй мировой и отобрать у народа-победителя по праву доставшийся ему шедевр.

Перетягивание каната продолжалось полтора года. На фоне "Тарквиния и Лукреции" разбирались особенности внутреннего и международного законодательства, стороны припоминали, кто и у кого что вывез — начиная с акварелей и заканчивая Янтарной комнатой. Из бизнесмена Логвиненко превратился в коллекционера, большого друга Эрмитажа и других музеев и галерей. "Я картинами не торгую", — не уставал заявлять он. Правда, в тот момент продать полотно было проблематично — "Тарквиния и Лукрецию" правоохранительные органы изъяли и заперли в хранилище Пушкинского музея. От греха. До выяснения. Логвиненко этому не сопротивлялся и даже способствовал — понимал, видимо, что так Рубенс по-любому будет целее. "Когда дело разрешится, — говорил Логвиненко, — я передам "Тарквиния и Лукрецию" в Эрмитаж на постоянную экспозицию".

В результате этот частный в общем-то спор между российским коллекционером и немецким музеем всплыл на встрече президента Владимира Путина и канцлера Герхарда Шредера. В публичных комментариях главы государств ограничились общими фразами, но после разговора "в верхах" российская Генпрокуратура признала Логвиненко тем самым добросовестным приобретателем. Да и немцы отступили на исходные позиции, прекратив "рубенсовские" уголовные дела. Владимир Логвиненко вздохнул с облегчением, дождался возврата картины и действительно передал ее в Эрмитаж. Видимо, продать ее сразу в 2004 году казалось совсем неприличным.

Продать нельзя оставить

Деньги в России стараются делать на всем. Уже в 2007 году, через три года после благополучного завершения скандала, когда страсти улеглись, Владимир Логвиненко начал искать возможные пути реализации зависшего на балансе имущества, и прежде всего деньги. Ведь продать картину за 60 миллионов евро — это не телевизор старый на барахолке толкнуть. В судебных материалах, оказавшихся в распоряжении "Известий", есть целый перечень того, за что надо платить немалые деньги при продаже шедевра типа "Тарквиния и Лукреции". Искусствоведческие экспертизы, получение разрешения на вывоз, транспортировка, страховка, юридическое, консультационное сопровождение всех этапов сделки, хранение, проведение торгов...

Судя по всему, средств на все это у Владимира Логвиненко не оказалось. Или, может, просто не хотел тратить свои. Как бы то ни было, в 2007 году владелец картины выходит с предложением о сотрудничестве на известного предпринимателя, бывшего первого вице-президента компании "Роснефть" Анатолия Локтионова. Это было, конечно, не то предложение, от которого нельзя отказаться. Но для Локтионова перспективы выглядели весьма заманчивыми. Логвиненко вызвался получить все разрешения, организовать проведение экспертиз и других оргмероприятий. От Локтионова требовалось только одно — финансирование. 14 марта 2007 года стороны заключают меморандум о намерениях и договариваются создать специальный Фонд искусств, который и будет заниматься продажей картины. При этом Логвиненко обязуется передать в фонд саму картину, а Локтионов — 10 миллионов евро. Двое мужчин ударили по рукам. В доказательство серьезности намерений Анатолий Локтионов сразу после подписания меморандума перечисляет Логвиненко пять миллионов евро. Это аванс. Дескать, давай, друг, запускай механизм.

Но прошло полгода, а ни единая шестеренка механизма не сдвинулась с места. Обеспокоенный судьбой пяти миллионов, Локтионов инициирует новые переговоры. Логвиненко предлагает заменить Рубенса на другой шедевр — полотно Тициана "Венера и Адонис" — и обязуется продать его всенепременно. Видимо, замена скандального полотна другим в большей степени была обусловлена сложностями, связанными с продажей шедевра в Европе, а отнюдь не желанием оставить сокровище в России.

Локтионов соглашается — что делать, деньги-то спасать надо. Но проходит еще два года, и все, что может предложить Логвиненко партнеру в ноябре 2009-го, — это обещание продать еще три рубенсовских полотна — "Союз Земли и Воды", "Поклонение пастухов" и "Распятие". Выбирать не приходилось. Локтионов повел речь о возврате средств, но Логвиненко только разводил руками: денег нет. Но, дескать, верну, не изволь беспокоиться. До 1 марта 2010-го все распродам, тогда и расплачусь. Стороны подписывают новый протокол, но и весной 2010 года и картины, и деньги были в том же состоянии.

— Понимая, что собственно денег у Логвиненко к тому времени уже нет, мой доверитель согласился еще на одну уступку, — рассказал "Известиям" адвокат Локтионова Максим Платонов, — в марте 2010-го стороны заключили новое соглашение. Выплаченные пять миллионов преобразовывались в заемные обязательства с отсрочкой платежа. Кроме того, стороны договорились все же предпринять совместные действия для реализации картин. Но результата как не было, так и нет. Господин Локтионов начал самостоятельно искать покупателей — даже провел консультации с президентом Парижской биеннале антикваром Аароном Эрве. От господина Логвиненко требовалось только одно: предоставить экспертные заключения, безусловно подтверждающие подлинность произведений, а также разрешения на их вывоз. Но ни того, ни другого сделано не было, и дальнейшие переговоры с потенциальными покупателями оказались бессмысленны. Дело в том, что у экспертов есть сомнения в том, что три произведения действительно принадлежат кисти самого Рубенса, а не его учеников. Специалисты также указывают на массу расхождений в технике письма. Есть у экспертов сомнения в подлинности и относительно полотна Тициана. Единственное решение, которое у нас оставалось, — разорвать соглашение. Что мы и сделали, потребовав возврата долга и процентов по нему.

Владимир Логвиненко хотя и дал письменное согласие вернуть пять миллионов, но предложил схему, которая показалась Локтионову слишком запутанной и с которой он связываться не захотел. Вопрос о выплате процентов за пользование средствами Логвиненко предпочел не заметить.

Коллекционер и корыто

Сейчас иск Анатолия Локтионова к бывшему деловому партнеру рассматривается в Лефортовском суде Москвы. По мнению адвокатов, дело выигрышное на сто процентов. Так что Владимиру Логвиненко скорее всего придется раскошелиться. Но возникает вопрос, где выданные ему пять миллионов евро. По одной из версий, он купил на них другие произведения — Тициана и три картины Рубенса, о которых говорилось выше. Купил, несмотря на их сомнительную подлинность и происхождение. Может быть, его настолько воодушевила комбинация с "Тарквинием и Лукрецией", что он теперь в любом старом холсте видит потенциал для сверхприбыли? А теперь возникли трудности экспертно доказать, что деньги были вложены в действительно стоящие произведения. Да и "Тарквиния и Лукрецию" продать не удается. Вот и приходится владельцу многомиллионного шедевра отвечать в суде за обязательства перед партнерами.

Так что история Логвиненко и его шедевров может в конечном итоге оказаться повестью о несбывшихся надеждах. О нереализованном бизнес-плане. Или о несостоявшемся коллекционере — человеке, в котором бизнесмен этого коллекционера все-таки победил. Ведь если бы Владимир Логвиненко оставил "Тарквиния и Лукрецию" в покое (в смысле в Эрмитаже), не было бы ни скандала, ни долга. А теперь, о чем бы ни была история, финал — про разбитое корыто.

Оригинал материала: Известия