Газета «Коммерсантъ» провела дружеское расследование причин пожара в «Комсомолке»
26 Февраля 2006

• Версия для печати

Журналисты газеты «Коммерсантъ» согласны с версией пожарников: «Комсомолка» сгорела от сигареты. Факт почти невероятный. «Комсомолка» пила, ела, курила на рабочем месте долгие десятилетия. И ничего не случалось.

Когда сгорела «Комсомолка», никто еще не забыл пожар в дальневосточном отделении Сбербанка. Его директора, женщину, задержали в качестве подозреваемой - руководство всегда виновато, если пожар и гибнут люди. Руководителю «КП» Владимиру Сунгоркину, человеку весьма влиятельному и вхожему во все самые высокие кабинеты, включая президентский, казалось бы, ничего не угрожало. Но вот, перед праздниками дружественная газета «Коммерсантъ» разместила расследование, в котором последовательно доказывает, что в «КП» произошел типичный «офисный пожар», когда курят на рабочем месте и тлеющую сигарету бросают в урну. «Полчаса дымило», - пишет журналист «Ъ». Верится в такое с трудом: дымило, и никто не обращал внимания?

Любопытно и другое: почему «Комсомолка» осталась без места? Где то отремонтированное и преобразованное в первоклассный бывшее заводское здание, расположенное между метро «Войковская» и «Тимирязевская»? Все молчат о нем так, будто его и не было никогда? Может быть, оно тоже сгорело? Никто из журналистов «КП» ничего про это здание не говорит. Не знают о нем, бедняги.

«Комсомольская правда» разгорелась из подсобки

Журналисты «Комсомолки» категорически не согласны с выводами пожарных о том, что здание сгорело по их собственной вине

В расследовании пожара, уничтожившего 13 февраля крупнейший в России редакционно-издательский комплекс «Пресса», появилась доминирующая версия. По ней, причиной ЧП стал «кабинетный» пожар, характерный для крупных офисных зданий, в которых запрещено курение: нарушитель режима торопился и выбросил в урну с бумагой тлеющую сигарету. Инцидент, видимо, произошел в фотолаборатории газеты «Комсомольская правда» на шестом этаже.

Как объясняют участники расследования, сегодня рассматриваются три версии возникновения пожара: замыкание электропроводки, поджог и неосторожное обращение с огнем. Все версии имеют право на существование по крайней мере до тех пор, пока уже назначенные следствием экспертизы не опровергнут какую-либо из них, как несостоятельную. Работать эксперты будут еще долго, но уже сейчас можно говорить о том, что предположение о неосторожном обращении с огнем становится доминирующим.

Версия поджога изначально рассматривалась, скорее, «для комплекта» – прокуратура по закону обязана выяснить, не просматривается ли в ЧП чей-то злой умысел. Сегодня это предположение потеряло актуальность. На поджоге, как часто бывает в подобных случаях, не настаивают ни владельцы здания, ни арендаторы помещений. Ни у кого не было мотива уничтожать комплекс – вокруг здания «Прессы» никогда не возникало конфликтов. Кроме того, отсутствуют объективные данные, указывающие на поджог. Дело в том, что поджигатель всегда рассчитывает на стремительное распространение огня, поэтому, как правило, использует легковоспламеняющиеся материалы. В «Прессе» же, как утверждают свидетели, примерно полчаса «дымило из всех щелей», а первые языки пламени люди увидели уже после того, как их вывели на улицу.

Версия замыкания в электропроводке, напомним, еще недавно была главной в расследовании. На ней по-прежнему настаивают главный редактор газеты «Комсомольская правда» Владимир Сунгоркин и его подчиненные. По их данным, пожар произошел из-за замыкания в электрощитке, установленном в коридоре шестого этажа комплекса, где находилась редакция «КП». Следует отметить, что сотрудники газеты не видели само замыкание, всегда сопровождающееся сильным искрением, и не слышали характерного треска электроразрядов, однако журналисты убеждены, что дымил именно щиток.

Недавнее заявление начальника московского Госпожнадзора Владимира Родина о том, что причиной пожара, скорее всего, стала не электропроводка, а непотушенная сигарета, было встречено руководством «КП» в штыки. Журналисты посчитали, что пожарные выбирают наиболее «удобную» с их точки зрения версию и вообще торопятся с выводами. Между тем господин Родин сделал заявление отнюдь не на пустом месте.

Дело в том, что к моменту выступления начальник столичного пожнадзора уже получил от подчиненных отчет об осмотре места происшествия. Те установили, что вся электропроводка шестого этажа была выполнена из толстого медного провода, проложенного в металлических трубах. Такие провода остаются целыми даже после мощного температурного воздействия. Так получилось и на пожаре в «Прессе» – от огня пострадала оплетка, а сами жилы оказались вполне пригодными для экспертизы. Поскольку определить место замыкания, как говорят пожарные, несложно (жилы проводов оплавляются и склеиваются), уже по результатам внешнего осмотра был сделан вывод о том, что электропроводка в щитках шестого этажа была исправна и не коротила.

Таким образом, осталась версия #3 о неосторожном обращении с огнем. Для нее у пожарных есть не только косвенные, но и прямые подтверждения. Как рассказал Ъ один из участников расследования, эпицентр пожара, который обычно выгорает дотла, в данном случае оказался относительно целым.

«Поднявшись на шестой этаж, мы обнаружили помещение, разделенное перегородкой на две части,– рассказал Ъ один из проводивших расследование.– В большой комнате, судя по оставшемуся там оборудованию, располагалась фотолаборатория, а в маленькой – что-то типа подсобки фотографов. На полу подсобки находилось оплавленное, но целое донышко урны. По обеим сторонам от него, стояли две тумбы с ящиками, оставшиеся от стола. Обе тумбы были целыми – у них прогорели только поверхности, обращенные внутрь, к урне. Целыми были и участки столешницы над каждой из тумб, в то время как ее средняя часть, находившаяся над урной, полностью сгорела. В потолочной панели из ДСП, установленной точно над урной и столом, зияла огромная дыра с обугленными краями».

По состоянию и взаимному расположению этих предметов удалось реконструировать схему развития пожара. Сначала затлела и вспыхнула брошенная в урну бумага, затем постепенно занялась лакированная сосновая столешница, прикрывающая урну сверху. Дерево больше тлело, чем горело, поэтому процесс происходил довольно долго, примерно с 10.00 до 10.30. Все это время в маленькой, закупоренной подсобке поднималась температура и создавалось избыточное давление, которое «выдавливало» дым через вентиляцию и всевозможные щели в другие помещения шестого, седьмого и восьмого этажей. Арендаторы верхних этажей в это время, соответственно, искали источник пожара, а потом эвакуировались.

Примерно в 10.30 столешница полноценно разгорелась и поднимающиеся вверх языки пламени начали «лизать» обшивку потолка. В потолочной панели появилась дырка. А где-то между 10.40 и 10.45 от возросшей температуры лопнуло и вылетело наружу единственное окно подсобки. На летящие с шестого этажа стекла, кстати, никто не обратил внимания, поскольку окна фотолаборатории выходят не на улицу, а в пустой внутренний двор здания. Кроме того, окно вылетело в тот момент, когда все были заняты эвакуацией.

Благодаря вылетевшему окну и прожженной дырке в потолке рядовой «кабинетный» пожар и приобрел характер стихийного бедствия. Как только в подсобку хлынул воздух с улицы, в потолочной дырке образовалась мощная тяга: засосав пламя под обшивку, она стремительно погнала его по всему периметру шестого этажа. Благодаря тяге и скопившейся в скрытых полостях пыли огонь мгновенно распространился на все три верхних этажа здания и чердак.

«Мощный фронт холодного воздуха, ворвавшийся из разбитого окна, не только создал тягу, но и резко охладил само помещение маленькой подсобки,– считает эксперт.– В итоге огонь пошел гулять по зданию и одновременно погас в том месте, где возник».

В 10.46, по словам пожарных, открытого огня в подсобке уже не было. А тлеющий стол залили довольно быстро – фотоподсобка расположена у самой лестницы, и пожарные обследовали это помещение одним из первых.

Ответ на вопрос, из-за чего вспыхнула урна, очевиден для пожарных: ее остатки нашли в груде окурков, а рядом валялись круглые жестяные коробки из-под фотопленки, на внутренних поверхностях которых сохранились следы от затушенных сигарет. О том, что подсобка использовалась работниками фотослужбы в качестве тайной курилки (во всех помещениях здания «Прессы» с лета прошлого года администрацией запрещено курение), говорят и сами сотрудники «КП». Известно, например, что один из патриархов российской журналистики, у которого в фотолаборатории был свой уголок, часто жаловался руководству газеты, что «прокурившая все помещение молодежь» мешает ему работать.

По версии участников расследования, урну подожгли около 10 часов утра. В это время в фотолаборатории находились только один ее сотрудник и два фотокорреспондента. Кто из них мог оставить незатушенный окурок, сейчас пытаются выяснить в Савеловской прокуратуре. Уголовное дело, возбужденное по факту уничтожения имущества по неосторожности, там собираются переквалифицировать на нарушение правил пожарной безопасности, повлекшее смерть человека (погибла буфетчица, побежавшая спасать деньги, оставшиеся в кассе),– виновнику пожара грозит до 10 лет.

Сами журналисты на допросах говорят, что в подсобке никто из них не курил и огня там не видел. «Эту красивую легенду про якобы сохранившуюся урну с кучей несгоревших бычков я уже слышал»,– сказал Ъ главный редактор «КП» Владимир Сунгоркин, уверенный в том, что фотолаборатория выгорела дотла и никаких «улик» следствие найти там не могло. «Сейчас идет 'перетягивание каната' – владельцы здания ищут виноватых,– отметил господин Сунгоркин.– Самыми 'удобными' оказались журналисты, поскольку мы – наиболее неискушенные в таких вопросах люди».

СЕРГЕЙ Ъ-МАШКИН