Прощай, Абхазия!
6 Февраля 2010

• Версия для печати

В минувшем году в Абхазии впервые не избрали в парламент главу Конгресса русских общин Геннадия Никитченко. Одновременно стал набирать обороты процесс, который сейчас уже можно назвать крахом российско-абхазского проекта, стартовавшего в 2002 году. Речь шла прежде всего о постепенной выдаче абхазским жителям российского гражданства – по международно признанному закону РФ о бывших гражданах СССР. Всю операцию курировал Никитченко. И вот, теперь абхазы его знать не хотят. И говорят, даже приговорили к смерти.

Минувший год в Абхазии отметился двумя, что называется, знаковыми событиями. Убийством ее криминального смотрящего Беслана Джонуа по кличке Бесик – и тем, что впервые за много лет в ее парламент не избрали главу Конгресса русских общин Геннадия Никитченко.

В отличие от первого события, попавшего во все московские газеты, второе у нас осталось вовсе без внимания. Но оно, как оплеуха по России, ознаменовало крах проекта нашего соединения с Абхазией, стартовавшего в 2002 году с письма Никитченко президенту Путину.

В том письме предельно откровенно говорилось обо всей абхазской ситуации – и предлагался конструктивный выход из нее. Речь шла прежде всего о постепенной выдаче абхазским жителям российского гражданства – по международно признанному закону РФ о бывших гражданах СССР. И Путин дал ответ – причем в самой не свойственной нашей власти форме. Уже через неделю полста сотрудников МИДа и МВД вылетели из Москвы в Сочи с решительным распоряжением: за месяц выдать всей Абхазии российское гражданства. А там, как повезет, и присоединить ее де-юре и де-факто.

Вся операция была доверена Никитченко, который смог в чрезвычайный срок принять у всех желавших личные дела, свезти их в Сочи и вернуть – уже новоиспеченным нашим гражданам. Прожженные чиновники тогда сказали, что такого подвига еще в жизни не видели и не считали его в принципе возможным. И мне сдается, что вся акция не встретила сперва сопротивления в наших верхах лишь из-за полного неверия в ее успех.

Но дело было сделано, осталось только вручить всем корочки российских паспортов – тут и пошла ответная реакция на акцию, подробно описанную мной в статье «Здравствуй, Абхазия!» в «Литгазете» № 28 за 2002 г.

За эту статью, звучавшую как тост во славу Путина, России и Никитченко, Никитченко приговорили к физическому уничтожению, меня – к моральному. Он, что-то узнав раньше, поднял меня по телефону среди ночи и попросил статью с печати снять. Но я ему не внял – и потом с ужасом узнал, что этим тостом и выписал ему смертельный приговор.

Кто именно его приговорил, я не могу сказать, поскольку покушение осталось официально не раскрытым. Но суть не в имени заказчика, а в том, что имя ему – весь наш кремлевский легион. Почему он встал на дыбы против соединения с Абхазией – его подкожная загадка, хотя наверняка как-то связанная с размещением его заморских авуаров. И хоть Никитченко благодаря мастерству владения личным оружием остался жив, то покушение все же достигло своей цели.

Паспортизация Абхазии была лишь первым шагом в нужную нам сторону, неполноценным без других – как и ее де-юризация. Грузия давно де-юре включила в свой состав Абхазию – ну и что с того? Наша цель была освоить стратегически важную территорию, одновременно место отдыха наших людей – чтобы не получить там новую кровоточащую рану, сеющую вокруг гангрену бандитизма и террора.

В Абхазии, где отдыхают уже сотни тысяч россиян, пошел великий косметический ремонт ее фасада – но вся инфраструктура еле дышит. В Сухуми из дырявых труб вода течет по улицам зловонными арыками, электросеть сдает – ну и так далее. Чтобы отреставрировать этот курортный край, нужно было вложить в него не очень уж большие для нас средства. И то соединение, за которое чуть не полег Никитченко, как раз имело в виду эти вложения – на восстановление железной дроги, аэропорта, автотрассы – в обмен на встречную отдачу. И это было бы реальным, нужным нам союзом, защищенным юридически российским гражданством абхазских жителей.

Но именно против него и вздыбился весь легион, пришедший в ярость от пошедшей по рукам газетки. Выдача обещанных абхазцам внутренних российских паспортов была сорвана, вместо них с большой затяжкой стали выдавать загранпаспорта, уже за неподъемную для многих плату. Не устраненного физически Никитченко устранили от всего процесса, и на созданном им фундаменте возник совсем другой союз.

Ключевая подмена произошла на последних президентских выборах в Абхазии. Сперва преемником сраженного болезнью Ардзинбы намечался Хаджимба, который принял все российские условия. Но тут откуда ни возьмись возник Багапш, которого двигал нынешний премьер Анкваб – прежде московский и, как писали, небескриминальный бизнесмен. А за ним, считается, стоял авторитет из московской солнцевской бригады Бесик.

Внедрял же всю комбинацию, ломавшую путинскую, наш бывший замгенпрокурора Колесников, поставивший всех раком для избрания Багапша. Он и построил этот другой союз – при котором в Абхазии возникла масса самых жирных иномарок, а подземные коллекторы вылились в зловонные арыки.

При этом ее власть сменила очень скоро и политическую линию. Все речи о вхождении в Россию, за что там голосовали на всех прежних референдумах, затихли. А речь зашла о неком ассоциированном членстве, подразумевающем вклад туда наших денег без всякого отчета за них перед нами. То есть Абхазия, образно говоря, захотела уже быть нам не законной женой – а вольной любовницей, вольной в любой миг со всеми нашими дарами убежать к другому. Например к Турции – с видом на которую в христианской сплошь Абхазии сегодня строятся мечети. Тогда как православным паломникам и трудникам из России премьер Анкваб своим указом указал на дверь.

У нас тем временем пошли всякие телемосты по абхазской независимости, где мы перли на Грузию, а она на нас. Напоминало, как слон тявкается с моськой – но и тявкается не за то. Так как для нас эта независимость не самоцель – и вообще не цель: какой смысл нам, уже вложившимся так или иначе в этот край, дарить свой вклад невесть кому? Нам нужен был фактический, практический союз с Абхазией, на который Путин дал добро – да оказалось, что взять некому. Он мог бы, думаю, и додавить этот проект – но предоставил самой нашей политической элите побороться: чья возьмет, за тем и будет.

Но истинный соединитель, от которого все отбежали, оказался не у дел – и победу одержала солнцевская элита, так как реально поборолась за нее. Наши ж политики-державники, которым надо было не журчать в эфире за абхазское де-юре, а всеми средствами влияния выстраивать надежный пророссийский блок в Абхазии, не шевельнули пальцем для того. Их захлестнул дележ более близких ниш и благ у внутреннего нефтяного вымени – и вышло то, о чем Никитченко написал еще в письме Путину: «Места, не занятые нами, немедленно займет наш враг». Наши противники живо пустились прибирать к своим рукам Абхазию – но видя, что вбить в Грузию ее сейчас нельзя, стали вкладывать свои средства в ее независимость. Но не от Грузии уже, а от России.

Сегодня там уже бесцеремонно выселяют русских из их домов - по явной политической отмашке. И Герой Абхазии Никитченко, награжденный Путиным за его подвиг орденом Дружбы, был, очевидно, изгнан из абхазского парламента тоже не даром. И криминальный Бесик, все же державший, хоть и свойственным ему путем, «руку Москвы», стал жертвой, как сведущие люди говорят, той же политики.

В итоге России, сделавшей 5 лет назад дерзкий замах, но не нашедшей в себе воли довершить его, скоро останется лишь сделать ручкой чуть было не присоединенному назад ломтю. Ибо играющие против нас стратеги уже наметили самой братской нам еще вчера республике роль прибалтийских – ненавидящих нас и мстящих нам за наше прошлое присутствие. А в мире не бывает пустоты, и все, не сделанное нами, недруг сделает за нас. И против нас.

2. Военная тайна

Прозанимавшись не один год абхазской темой, я пришел к убеждению, что истинной причиной грузино-абхазской войны 1992-93 годов была совсем не та, что принято считать. Мол Шеварднадзе всеми силами хотел вернуть мятежную республику – с чего вся бойня и зашла.

Но если б этот тертый дипломат и краснобай действительно хотел прибрать Абхазию, ему не надо было б никакой войны. Достаточно было приехать в Сухуми, обняться с Ардзинбой, сказать, что он, как верный демократ, душой с абхазами – и потрясти ладонью против деструктивных сил. Наобещать с три короба, провести в республике, где было еще большинство грузин, под себя выборы – и она в кармане!

Но он пошел путем не мужа, искушенного в политике, а мальчика-Саакашвили – начав безумную войну, которая нанесла тяжкий урон Грузии и вздыбила против нее Абхазию. Зачем?

Ответ один: на самом деле эта война была отнюдь не за грузинский территориальный интерес. А Грузию, как и Абхазию, принесли в жертву тому, чтобы через дурной конфликт оттяпать Закавказье от России. И все подробности начала этой войны говорят именно об этом.

Грузинские войска вошли в Абхазию 14 августа 1992 года. Но еще две недели после этого не грянуло ни выстрела, абхазы и не думали сопротивляться, а курортники – съезжать, ибо тем было по большому счету все равно, под чьим купаться флагом. И война началась, только когда грузинский вертолетчик Майсурадзе расстрелял десяток отдыхающих на пляже санатория российского Минобороны в Сухуми.

Реакцию российского, еще во многом просоветского генералитета было нетрудно спрогнозировать – и она последовала. И лишь тогда абхазы, при поддержке нашей авиации, взялись за оружие – в итоге чего пострадали интересы всех трех втянутых в конфликт сторон: Грузии, Абхазии и России.

Но неужели старый, опытный лис Шеварднадзе мог не предвидеть именно такой итог? Да дело-то все в том, что, повторяю, целью этой бойни и было не вернуть Абхазию – а разорвать в ней транскавказскую железную дорогу Адлер-Сухуми-Зугдиди-Тбилиси-Ереван-Баку с прямым выходом в Турцию. И эта цель была достигнута: сегодня рельсов меж Абхазией и Грузией уже нет физически.

Наведение в Абхазии грузинской власти на самом деле не было против российских интересов. Тогда бы курорты на всем побережье действовали непрерывно – как и железная дорога, главная связующая нить России с Закавказьем. По ней к нам ехали бы мандарины, чай, вино и прочий южный фрукт, прошибая экономическим тараном пограничные барьеры. А наши отдыхающие ехали б в Абхазию и дальше – в Поти, Кобулети, Батуми. И никакому НАТО, как не потребителю этих курортов и плодов, было бы не разбить этот союз, выгодный и Закавказью, и России. Как не выходит сейчас у НАТОвцев в Крыму, где российские курортники и обратный вывоз персиков и вин ломают им обедню. То есть если бы Грузия мирным путем прирезала к себе Абхазию, мы неизбежно притянули б к себе Грузию – куда более важного для нас геопартнера.

Но именно против такого мирного исхода, со всей плодово-овощной и прочей неизбежной вытекающей, и была заряжена грузино-абхазская война. Не знаю, был ли Шеварднадзе, поставленный на власть в Тбилиси путем военного переворота и тут же принятый в ООН, снабжен прямой инструкцией на этот счет. Или сам своим лисьим умом смекнул, чего именно от него хотят – и что ему даст легитимность перед Западом с гарантиями личной власти.

Но факт, что именно в пользу НАТО и во вред дико обедневшей дальше Грузии, обремененной еще и бесприютными беженцами из Абхазии, все и вышло. Хотя наивные грузины, требующие вечной блокады для Абхазии, до сих пор так и не поняли, что сами себя загнали в еще более тяжелую блокаду с помощью их национал-предателя.

Конец его карьеры, о котором он сам сказал, что его сместили США, тоже весьма показателен. Сгубил его тот самый, чуть не увенчавшийся успехом план 2002-03 годов соединения Абхазии с Россией. Дальнейшим планом Москвы было восстановление транскавказской магистрали – чего уже не мог стерпеть штатский Госдеп. Особо ж навредило его ставленнику то, что в Сухуми тогда тайно устремились эмиссары из Зугдиди с предложениями войти в союз с Россией тоже. Но эта угроза реанимации грузино-российских отношений уже ломала вовсе весь исходный план.

Поэтому утративший запал антироссийского – по сути и антигрузинского напора старый лис, все же генетикой упертый в наш былой союз, был выпихнут взашей. А на банановый трон Грузии возведен уже не лис, но волк Саакашвили, лишенный всяких родовых корней и хающий Россию, за свою американскую зарплату, одержимо.

Россия же во всей этой игре по преимуществу сыграла роль болвана: держа в своих руках все козыри, так и не посмела пустить их в ход. А если бы посмела, то, как знать, может, сегодня Грузия уже стояла б в очереди на прием не к тощей Кондолизе Райс, а к нашему солидному Бородину.

3. Профессия – абхаз

Когда впервые после грузино-абхазской войны я приехал в полусожженную Абхазию, меня не меньше ее пепелищ поразил сквозивший всюду героический дух ее защитников. Прежде я знал абхазов больше с фестивальной, так сказать, их стороны. Но вдруг поставленный на грань уничтожения народ стал сплошь геройским – чем и победил грузинских воинов. И те, сначала захватив Сухуми, потом, как мне рассказывали, целыми отрядами бросали по ночам свои позиции – прежде всего морально проиграв ту схватку.

Но когда ужасы блокады и разрухи стали отступать и благосостояние Абхазии приподнялось от наших отдыхающих и финансовых вливаний, произошел не менее крутой обратный поворот. Даже абхазские газеты, всегда винившие во всех абхазских бедах только внешний мир, связали вопрос о национальном выживании напрямик с духовным разложением нации. В одной из них я прочитал немыслимое еще пару лет назад признание: «Если оценивать наше сегодняшнее состояние, мы есть народ, не способный выносить ни настоящее рабство, ни настоящую свободу… Осталось за малым – продать берег с морем и айда в горы…»

В подтверждение чего те же газеты, вплоть до официальных, приводят самые убийственные факты. Сам президент Багапш сознался: в селах вместо цитрусовых уже выращивают наркотики… Сельское население без финансовой поддержки, разворованной чиновниками, на грани вымирания… Вооруженные бандиты из глухого Гальского района выезжают в Гагры на разбой; в прошлом году они расстреляли и ограбили конвой российских миротворцев… Чиновники ввели коррупцию в закон, и получающая высшее образование молодежь либо стремится всеми силами осесть в России, либо за взятки занять в Абхазии места, дарующие те же взятки…

И самая убийственная, уже для России, новость: в Сочи сейчас судят абхазов, пытавшихся продать нашим террористам четыре ПЗРК «Стрела». Эти ракеты, которыми можно сбивать с плеча любые самолеты, мы передали Абхазии для ее самозащиты – а она ответила, что называется, нашим салом нам же по сусалам…

То есть в республике, еще вчера блиставшей подлинным геройством, пошел прямой процесс гниения. И ужас в том, что он был нашей же политикой по отношению к ней предрешен.

По мировым меркам абхазская народность – крошечная, и со всем ее своеобразием и краткосрочным героизмом не может выжить в одиночку. Блокада ввергла ее в зону, где неизбежно обостряются все человеческие пороки. Мы одни в мире могли вывести ее оттуда, но этого не сделали. А сделали, возможно, еще худшее: все же заслали наудачу деньги, как своего рода наркотик, в эту зону, не избавив ее от зонного статуса. Но не учли менталитет абхазов: сами деньги их не обязывают ровно ни к чему, лишь вызывают презрение к руке дающей. И эти деньги, как и наши ПЗРК, сыграли против нас – еще и на дрожжах обиды за отказ принять их к нам, о чем они просили долго и бесплодно.

Абхазские вожди протратили все наши деньги на себя и на свою родню – хотя на них три раза можно было восстановить весь Сухуми. Зато по его улицам теперь раскатывают в дорогих машинах праздные абхазы, переведшие по всем законам зоны свой героизм в эдакий абхазский паханат – рэкет местных армян и русских. Ну, с русских кроме их жилищ взять шибко нечего – а каждая армянская семья, имеющая что-то на своем труде, здесь кормит, говорят, по три абхазских. Авторитеты нанимают пацанов, не имеющих в блокадной зоне будущего, но жадно тянущих курортный дух со взморья, и те бомбят назначенных им данников. И фестивальное безделье стало вновь, как при советской власти, главным занятием абхазских сливок; на семейном же уровне такая сливка – по традиции мужчина.

И я в этом году увидел пару очень показательных тому примеров. Один – это еще раньше я подружился через свою дочку с абхазской семьей, где тоже была маленькая дочка. Ее мать-красавица, расставшись с первым непутевым мужем, вышла за второго и родила еще мальца – но и второй муж оказался не способным ни на что, кроме как дуть на ее деньги пиво и ждать, пока свистнут какие-то там раки. Но разводиться снова – это был уже по местным меркам перебор, и бедная красавица смирилась со своей судьбой. Ее отец погиб на войне, и вместе с ее мамой они завели лотошную торговлю на сухумском рынке. Это весь день стоять в ряду подобных под палящим солнцем, раз в неделю выезжая за товаром в Краснодар – отчего у старшей матери сломилась под баулами спина.

У той красавицы еще был младший братец, выросший на моих глазах в здорового двадцатитрехлетнего парня – не делавшего тоже ровно ничего. Я встретил его на сухумской набережной в компании таких же праздных молодцов – и говорю: «Ну как тебе не стыдно! Мама с сестрой как проклятые вкалывают, а ты бездельничаешь!» На что он убежденно мне ответил: «Я – абхаз!»

Ну точно как в России народилась в свое время специальность – профессиональный демократ; так же и тут: «Моя профессия – абхаз!»

На той же набережной нынче наплодилось множество кафешек: одни держат абхазы, другие – армяне, поднявшиеся еще с табуретов с чачей той поры, когда весь Сухуми вымирал после семи вечера. И в обострившейся борьбе за клиентуру и доходность промысла армяне проявили чудеса семейного старания – в основном по части привлекательности антуража и удешевления продуктового сырья.

И обойдя все заведения, мы с дочкой остановились на одном абхазском, превосходившем остальные качеством еды – но прогоравшем на возобладавшей над законами коммерции национальной почве. Хозяйка в окружении ее трех малых деток с девяти утра до часа ночи тоже старалась вон из кожи – но все гробил ее муж, в чей адрес у нее однажды вырвалось из сердца: «Ну наказал же Бог абхазом!»

Он с тех же девяти утра до ночи сидел за лучшим столиком в тени магнолии и лакал пиво с местными друзьями. Те, утомленные жарким абхазским солнцем, клали свои босые ноги прямо на стол – а то еще впадали в свой горячий спор, что и отпугивало отдыхающих. Ну черт их знает: коль они ведут себя так против всех законов сервиса, что еще могут выкинуть? Хотя на самом деле муж-абхаз был человек-душа – и заявил моей дочурке: «Если кто обидит, скажи – уши с ногами оторву!»

Как-то уже к одиннадцати вечера он вдруг изменил его сидячему обыкновению, взял банку с краской, кисточку – и пошел красить столбики вокруг кафе. Я спросил: «А почему ты красишь на ночь глядя? Что, краска солнца не выносит?» Ответ, дословно, был таков: «Днем некогда работать, бухать надо. Днем жарко: пива, водки хочется!»

Назавтра младший сын хозяйки, измучившись стоять с ней рядом под прилавком, выскочил к папаше, который дулся в карты с корешами; мать кинулась вдогон. Я думал, наконец-то тут она ему и скажет все, что следует – но был вконец сражен услышанным: «Пошли, пошли, не мешай папе!» И в этот миг словно какой-то нимб вознесся над ее трудолюбивой головой.

Но таким нимбом в современном мире жив не будешь. Наивные где-то в душе абхазы, которых злобные грузины называли обезьянами, при легком потеплении их жизни впали в иллюзию советского возврата, не смысля, что его уже не может быть. И эта краткая, как бабье лето, и тотчас расслабившая их иллюзия, что все теперь пойдет как прежде – их погибель.

В советское время их действительно подогревали всячески – нанося на Абхазию культурный слой ради создания в ее субтропиках курортной зоны. Раньше на месте нынешних сухумских пляжей было болото, которое в 30-е годы прошлого века стали осушать по воле Сталина. Там насадили влагососущих эвкалиптов – каждое дерево высасывает из почвы до 150 литров воды в день. Мимозы, пальмы – тоже насадили: старая сухумчанка мне рассказывала, как всех выгоняли на субботники по их насаждению. Мандарины с апельсинами здесь тоже раньше не росли – и как привнесенные культуры они требуют селекционного ухода, на что сегодняшняя власть Абхазии не тратит ни копейки. Поэтому и проще стало растить не требующую никаких уходов коноплю.

И вся Абхазия сегодня представляет собой еще более контрастный, чем Россия, перекос – с жирующей за счет курортников и казнокрадства кромкой вдоль моря и вымирающим всем остальным. Сейчас в ней аж 16 коммерческих банков – при почти нулевом хозпроизводстве. Считается, что она стала последней после обуздания Чечни свободной зоной для отмывки теневых российских денег и всякой контрабанды.

Но Россия велика, и для нее с ее природным и людским запасом те же перекосы еще, может, не так страшны. А крошечной Абхазии при отключенье от ее исконного труда, от ее сердца, обитавшего сроду не на взморье, а в натруженных горах, откуда все сейчас бегут на дармовое взморье, устоять едва ли.

И та газетная статья, откуда я привел цитату, дает ужасный для теперешней Абхазии прогноз. После ее отрыва от России, которой она обязана своими эвкалиптами и мандаринами, ее народ ждет в лучшем случае такой исход. Его не истребят – как индейцев в Америке, но вот что будет: «Индейцы живут в резервациях припеваючи, пьют виски, ездят на американских машинах, даже язык, главное, сохранили. Нет у них одного – они уже не хозяева на родной земле и моря не видят…»

Абхазия, которую сегодня наши деньги только развратили, впала, на уровне ее господствующих сливок, в такое двойственное чувство. С одной стороны, в мозгах такой стереотип хорошей жизни: есть что покушать здесь – и дети, слава Богу, учатся или пристроены как-то еще в России. С другой – пошла эта Россия на хрен: мы, профессиональные абхазы, будем строить свою независимость! Но в подсознании – она, глупая, один черт не уйдет, а будет нас и впредь кормить, не то деньги дадут американцы.

Но современная Россия, может быть, и глупая – но уже точно не такая сердобольная и собирательная как советская держава. Махнет рукой, договорится под олимпиаду с Грузией, так и мечтающей сожрать ту сливочную кромку – и тогда уже наверняка прощай, Абхазия!

А жаль.

Александр Росляков

ПРОЩАЙ, АБХАЗИЯ!

1. Места, не занятые нами

Минувший год в Абхазии отметился двумя, что называется, знаковыми событиями. Убийством ее криминального смотрящего Беслана Джонуа по кличке Бесик – и тем, что впервые за много лет в ее парламент не избрали главу Конгресса русских общин Геннадия Никитченко.

В отличие от первого события, попавшего во все московские газеты, второе у нас осталось вовсе без внимания. Но оно, как оплеуха по России, ознаменовало крах проекта нашего соединения с Абхазией, стартовавшего в 2002 году с письма Никитченко президенту Путину.

В том письме предельно откровенно говорилось обо всей абхазской ситуации – и предлагался конструктивный выход из нее. Речь шла прежде всего о постепенной выдаче абхазским жителям российского гражданства – по международно признанному закону РФ о бывших гражданах СССР. И Путин дал ответ – причем в самой не свойственной нашей власти форме. Уже через неделю полста сотрудников МИДа и МВД вылетели из Москвы в Сочи с решительным распоряжением: за месяц выдать всей Абхазии российское гражданства. А там, как повезет, и присоединить ее де-юре и де-факто.

Вся операция была доверена Никитченко, который смог в чрезвычайный срок принять у всех желавших личные дела, свезти их в Сочи и вернуть – уже новоиспеченным нашим гражданам. Прожженные чиновники тогда сказали, что такого подвига еще в жизни не видели и не считали его в принципе возможным. И мне сдается, что вся акция не встретила сперва сопротивления в наших верхах лишь из-за полного неверия в ее успех.

Но дело было сделано, осталось только вручить всем корочки российских паспортов – тут и пошла ответная реакция на акцию, подробно описанную мной в статье «Здравствуй, Абхазия!» в «Литгазете» № 28 за 2002 г.

За эту статью, звучавшую как тост во славу Путина, России и Никитченко, Никитченко приговорили к физическому уничтожению, меня – к моральному. Он, что-то узнав раньше, поднял меня по телефону среди ночи и попросил статью с печати снять. Но я ему не внял – и потом с ужасом узнал, что этим тостом и выписал ему смертельный приговор.

Кто именно его приговорил, я не могу сказать, поскольку покушение осталось официально не раскрытым. Но суть не в имени заказчика, а в том, что имя ему – весь наш кремлевский легион. Почему он встал на дыбы против соединения с Абхазией – его подкожная загадка, хотя наверняка как-то связанная с размещением его заморских авуаров. И хоть Никитченко благодаря мастерству владения личным оружием остался жив, то покушение все же достигло своей цели.

Паспортизация Абхазии была лишь первым шагом в нужную нам сторону, неполноценным без других – как и ее де-юризация. Грузия давно де-юре включила в свой состав Абхазию – ну и что с того? Наша цель была освоить стратегически важную территорию, одновременно место отдыха наших людей – чтобы не получить там новую кровоточащую рану, сеющую вокруг гангрену бандитизма и террора.

В Абхазии, где отдыхают уже сотни тысяч россиян, пошел великий косметический ремонт ее фасада – но вся инфраструктура еле дышит. В Сухуми из дырявых труб вода течет по улицам зловонными арыками, электросеть сдает – ну и так далее. Чтобы отреставрировать этот курортный край, нужно было вложить в него не очень уж большие для нас средства. И то соединение, за которое чуть не полег Никитченко, как раз имело в виду эти вложения – на восстановление железной дроги, аэропорта, автотрассы – в обмен на встречную отдачу. И это было бы реальным, нужным нам союзом, защищенным юридически российским гражданством абхазских жителей.

Но именно против него и вздыбился весь легион, пришедший в ярость от пошедшей по рукам газетки. Выдача обещанных абхазцам внутренних российских паспортов была сорвана, вместо них с большой затяжкой стали выдавать загранпаспорта, уже за неподъемную для многих плату. Не устраненного физически Никитченко устранили от всего процесса, и на созданном им фундаменте возник совсем другой союз.

Ключевая подмена произошла на последних президентских выборах в Абхазии. Сперва преемником сраженного болезнью Ардзинбы намечался Хаджимба, который принял все российские условия. Но тут откуда ни возьмись возник Багапш, которого двигал нынешний премьер Анкваб – прежде московский и, как писали, небескриминальный бизнесмен. А за ним, считается, стоял авторитет из московской солнцевской бригады Бесик.

Внедрял же всю комбинацию, ломавшую путинскую, наш бывший замгенпрокурора Колесников, поставивший всех раком для избрания Багапша. Он и построил этот другой союз – при котором в Абхазии возникла масса самых жирных иномарок, а подземные коллекторы вылились в зловонные арыки.

При этом ее власть сменила очень скоро и политическую линию. Все речи о вхождении в Россию, за что там голосовали на всех прежних референдумах, затихли. А речь зашла о неком ассоциированном членстве, подразумевающем вклад туда наших денег без всякого отчета за них перед нами. То есть Абхазия, образно говоря, захотела уже быть нам не законной женой – а вольной любовницей, вольной в любой миг со всеми нашими дарами убежать к другому. Например к Турции – с видом на которую в христианской сплошь Абхазии сегодня строятся мечети. Тогда как православным паломникам и трудникам из России премьер Анкваб своим указом указал на дверь.

У нас тем временем зашли всякие телемосты по абхазской независимости, где мы перли на Грузию, а она на нас. Напоминало, как слон тявкается с моськой – но и тявкается не за то. Так как для нас эта независимость не самоцель – и вообще не цель: какой смысл нам, уже вложившимся так или иначе в этот край, дарить свой вклад невесть кому? Нам нужен был фактический, практический союз с Абхазией, на который Путин дал добро – да оказалось, что взять некому. Он мог бы, думаю, и додавить этот проект – но предоставил самой нашей политической элите побороться: чья возьмет, за тем и будет.

Но истинный соединитель, от которого все отбежали, оказался не у дел – и победу одержала солнцевская элита, так как реально поборолась за нее. Наши ж политики-державники, которым надо было не журчать в эфире за абхазское де-юре, а всеми средствами влияния выстраивать надежный пророссийский блок в Абхазии, не шевельнули пальцем для того. Их захлестнул дележ более близких ниш и благ у внутреннего нефтяного вымени – и вышло то, о чем Никитченко написал еще в письме Путину: «Места, не занятые нами, немедленно займет наш враг». Наши противники живо пустились прибирать к своим рукам Абхазию – но видя, что вбить в Грузию ее сейчас нельзя, стали вкладывать свои средства в ее независимость. Но не от Грузии уже, а от России.

Сегодня там уже бесцеремонно выселяют русских из их домов - по явной политической отмашке. И Герой Абхазии Никитченко, награжденный Путиным за его подвиг орденом Дружбы, был, очевидно, изгнан из абхазского парламента тоже не даром. И криминальный Бесик, все же державший, хоть и свойственным ему путем, «руку Москвы», стал жертвой, как сведущие люди говорят, той же политики.

В итоге России, сделавшей 5 лет назад дерзкий замах, но не нашедшей в себе воли довершить его, скоро останется лишь сделать ручкой чуть было не присоединенному назад ломтю. Ибо играющие против нас стратеги уже наметили самой братской нам еще вчера республике роль прибалтийских – ненавидящих нас и мстящих нам за наше прошлое присутствие. А в мире не бывает пустоты, и все, не сделанное нами, недруг сделает за нас. И против нас.

2. Военная тайна

Прозанимавшись не один год абхазской темой, я пришел к убеждению, что истинной причиной грузино-абхазской войны 1992-93 годов была совсем не та, что принято считать. Мол Шеварднадзе всеми силами хотел вернуть мятежную республику – с чего вся бойня и зашла.

Но если б этот тертый дипломат и краснобай действительно хотел прибрать Абхазию, ему не надо было б никакой войны. Достаточно было приехать в Сухуми, обняться с Ардзинбой, сказать, что он, как верный демократ, душой с абхазами – и потрясти ладонью против деструктивных сил. Наобещать с три короба, провести в республике, где было еще большинство грузин, под себя выборы – и она в кармане!

Но он пошел путем не мужа, искушенного в политике, а мальчика-Саакашвили – начав безумную войну, которая нанесла тяжкий урон Грузии и вздыбила против нее Абхазию. Зачем?

Ответ один: на самом деле эта война была отнюдь не за грузинский территориальный интерес. А Грузию, как и Абхазию, принесли в жертву тому, чтобы через дурной конфликт оттяпать Закавказье от России. И все подробности начала этой войны говорят именно об этом.

Грузинские войска вошли в Абхазию 14 августа 1992 года. Но еще две недели после этого не грянуло ни выстрела, абхазы и не думали сопротивляться, а курортники – съезжать, ибо тем было по большому счету все равно, под чьим купаться флагом. И война началась, только когда грузинский вертолетчик Майсурадзе расстрелял десяток отдыхающих на пляже санатория российского Минобороны в Сухуми.

Реакцию российского, еще во многом просоветского генералитета было нетрудно спрогнозировать – и она последовала. И лишь тогда абхазы, при поддержке нашей авиации, взялись за оружие – в итоге чего пострадали интересы всех трех втянутых в конфликт сторон: Грузии, Абхазии и России.

Но неужели старый, опытный лис Шеварднадзе мог не предвидеть именно такой итог? Да дело-то все в том, что, повторяю, целью этой бойни и было не вернуть Абхазию – а разорвать в ней транскавказскую железную дорогу Адлер-Сухуми-Зугдиди-Тбилиси-Ереван-Баку с прямым выходом в Турцию. И эта цель была достигнута: сегодня рельсов меж Абхазией и Грузией уже нет физически.

Наведение в Абхазии грузинской власти на самом деле не было против российских интересов. Тогда бы курорты на всем побережье действовали непрерывно – как и железная дорога, главная связующая нить России с Закавказьем. По ней к нам ехали бы мандарины, чай, вино и прочий южный фрукт, прошибая экономическим тараном пограничные барьеры. А наши отдыхающие ехали б в Абхазию и дальше – в Поти, Кобулети, Батуми. И никакому НАТО, как не потребителю этих курортов и плодов, было бы не разбить этот союз, выгодный и Закавказью, и России. Как не выходит сейчас у НАТОвцев в Крыму, где российские курортники и обратный вывоз персиков и вин ломают им обедню. То есть если бы Грузия мирным путем прирезала к себе Абхазию, мы неизбежно притянули б к себе Грузию – куда более важного для нас геопартнера.

Но именно против такого мирного исхода, со всей плодово-овощной и прочей неизбежной вытекающей, и была заряжена грузино-абхазская война. Не знаю, был ли Шеварднадзе, поставленный на власть в Тбилиси путем военного переворота и тут же принятый в ООН, снабжен прямой инструкцией на этот счет. Или сам своим лисьим умом смекнул, чего именно от него хотят – и что ему даст легитимность перед Западом с гарантиями личной власти.

Но факт, что именно в пользу НАТО и во вред дико обедневшей дальше Грузии, обремененной еще и бесприютными беженцами из Абхазии, все и вышло. Хотя наивные грузины, требующие вечной блокады для Абхазии, до сих пор так и не поняли, что сами себя загнали в еще более тяжелую блокаду с помощью их национал-предателя.

Конец его карьеры, о котором он сам сказал, что его сместили США, тоже весьма показателен. Сгубил его тот самый, чуть не увенчавшийся успехом план 2002-03 годов соединения Абхазии с Россией. Дальнейшим планом Москвы было восстановление транскавказской магистрали – чего уже не мог стерпеть штатский Госдеп. Особо ж навредило его ставленнику то, что в Сухуми тогда тайно устремились эмиссары из Зугдиди с предложениями войти в союз с Россией тоже. Но эта угроза реанимации грузино-российских отношений уже ломала вовсе весь исходный план.

Поэтому утративший запал антироссийского – по сути и антигрузинского напора старый лис, все же генетикой упертый в наш былой союз, был выпихнут взашей. А на банановый трон Грузии возведен уже не лис, но волк Саакашвили, лишенный всяких родовых корней и хающий Россию, за свою американскую зарплату, одержимо.

Россия же во всей этой игре по преимуществу сыграла роль болвана: держа в своих руках все козыри, так и не посмела пустить их в ход. А если бы посмела, то, как знать, может, сегодня Грузия уже стояла б в очереди на прием не к тощей Кондолизе Райс, а к нашему солидному Бородину.

3. Профессия – абхаз

Когда впервые после грузино-абхазской войны я приехал в полусожженную Абхазию, меня не меньше ее пепелищ поразил сквозивший всюду героический дух ее защитников. Прежде я знал абхазов больше с фестивальной, так сказать, их стороны. Но вдруг поставленный на грань уничтожения народ стал сплошь геройским – чем и победил грузинских воинов. И те, сначала захватив Сухуми, потом, как мне рассказывали, целыми отрядами бросали по ночам свои позиции – прежде всего морально проиграв ту схватку.

Но когда ужасы блокады и разрухи стали отступать и благосостояние Абхазии приподнялось от наших отдыхающих и финансовых вливаний, произошел не менее крутой обратный поворот. Даже абхазские газеты, всегда винившие во всех абхазских бедах только внешний мир, связали вопрос о национальном выживании напрямик с духовным разложением нации. В одной из них я прочитал немыслимое еще пару лет назад признание: «Если оценивать наше сегодняшнее состояние, мы есть народ, не способный выносить ни настоящее рабство, ни настоящую свободу… Осталось за малым – продать берег с морем и айда в горы…»

В подтверждение чего те же газеты, вплоть до официальных, приводят самые убийственные факты. Сам президент Багапш сознался: в селах вместо цитрусовых уже выращивают наркотики… Сельское население без финансовой поддержки, разворованной чиновниками, на грани вымирания… Вооруженные бандиты из глухого Гальского района выезжают в Гагры на разбой; в прошлом году они расстреляли и ограбили конвой российских миротворцев… Чиновники ввели коррупцию в закон, и получающая высшее образование молодежь либо стремится всеми силами осесть в России, либо за взятки занять в Абхазии места, дарующие те же взятки…

И самая убийственная, уже для России, новость: в Сочи сейчас судят абхазов, пытавшихся продать нашим террористам четыре ПЗРК «Стрела». Эти ракеты, которыми можно сбивать с плеча любые самолеты, мы передали Абхазии для ее самозащиты – а она ответила, что называется, нашим салом нам же по сусалам…

То есть в республике, еще вчера блиставшей подлинным геройством, пошел прямой процесс гниения. И ужас в том, что он был нашей же политикой по отношению к ней предрешен.

По мировым меркам абхазская народность – крошечная, и со всем ее своеобразием и краткосрочным героизмом не может выжить в одиночку. Блокада ввергла ее в зону, где неизбежно обостряются все человеческие пороки. Мы одни в мире могли вывести ее оттуда, но этого не сделали. А сделали, возможно, еще худшее: все же заслали наудачу деньги, как своего рода наркотик, в эту зону, не избавив ее от зонного статуса. Но не учли менталитет абхазов: сами деньги их не обязывают ровно ни к чему, лишь вызывают презрение к руке дающей. И эти деньги, как и наши ПЗРК, сыграли против нас – еще и на дрожжах обиды за отказ принять их к нам, о чем они просили долго и бесплодно.

Абхазские вожди протратили все наши деньги на себя и на свою родню – хотя на них три раза можно было восстановить весь Сухуми. Зато по его улицам теперь раскатывают в дорогих машинах праздные абхазы, переведшие по всем законам зоны свой героизм в эдакий абхазский паханат – рэкет местных армян и русских. Ну, с русских кроме их жилищ взять шибко нечего – а каждая армянская семья, имеющая что-то на своем труде, здесь кормит, говорят, по три абхазских. Авторитеты нанимают пацанов, не имеющих в блокадной зоне будущего, но жадно тянущих курортный дух со взморья, и те бомбят назначенных им данников. И фестивальное безделье стало вновь, как при советской власти, главным занятием абхазских сливок; на семейном же уровне такая сливка – по традиции мужчина.

И я в этом году увидел пару очень показательных тому примеров. Один – это еще раньше я подружился через свою дочку с абхазской семьей, где тоже была маленькая дочка. Ее мать-красавица, расставшись с первым непутевым мужем, вышла за второго и родила еще мальца – но и второй муж оказался не способным ни на что, кроме как дуть на ее деньги пиво и ждать, пока свистнут какие-то там раки. Но разводиться снова – это был уже по местным меркам перебор, и бедная красавица смирилась со своей судьбой. Ее отец погиб на войне, и вместе с ее мамой они завели лотошную торговлю на сухумском рынке. Это весь день стоять в ряду подобных под палящим солнцем, раз в неделю выезжая за товаром в Краснодар – отчего у старшей матери сломилась под баулами спина.

У той красавицы еще был младший братец, выросший на моих глазах в здорового двадцатитрехлетнего парня – не делавшего тоже ровно ничего. Я встретил его на сухумской набережной в компании таких же праздных молодцов – и говорю: «Ну как тебе не стыдно! Мама с сестрой как проклятые вкалывают, а ты бездельничаешь!» На что он убежденно мне ответил: «Я – абхаз!»

Ну точно как в России народилась в свое время специальность – профессиональный демократ; так же и тут: «Моя профессия – абхаз!»

На той же набережной нынче наплодилось множество кафешек: одни держат абхазы, другие – армяне, поднявшиеся еще с табуретов с чачей той поры, когда весь Сухуми вымирал после семи вечера. И в обострившейся борьбе за клиентуру и доходность промысла армяне проявили чудеса семейного старания – в основном по части привлекательности антуража и удешевления продуктового сырья.

И обойдя все заведения, мы с дочкой остановились на одном абхазском, превосходившем остальные качеством еды – но прогоравшем на возобладавшей над законами коммерции национальной почве. Хозяйка в окружении ее трех малых деток с девяти утра до часа ночи тоже старалась вон из кожи – но все гробил ее муж, в чей адрес у нее однажды вырвалось из сердца: «Ну наказал же Бог абхазом!»

Он с тех же девяти утра до ночи сидел за лучшим столиком в тени магнолии и лакал пиво с местными друзьями. Те, утомленные жарким абхазским солнцем, клали свои босые ноги прямо на стол – а то еще впадали в свой горячий спор, что и отпугивало отдыхающих. Ну черт их знает: коль они ведут себя так против всех законов сервиса, что еще могут выкинуть? Хотя на самом деле муж-абхаз был человек-душа – и заявил моей дочурке: «Если кто обидит, скажи – уши с ногами оторву!»

Как-то уже к одиннадцати вечера он вдруг изменил его сидячему обыкновению, взял банку с краской, кисточку – и пошел красить столбики вокруг кафе. Я спросил: «А почему ты красишь на ночь глядя? Что, краска солнца не выносит?» Ответ, дословно, был таков: «Днем некогда работать, бухать надо. Днем жарко: пива, водки хочется!»

Назавтра младший сын хозяйки, измучившись стоять с ней рядом под прилавком, выскочил к папаше, который дулся в карты с корешами; мать кинулась вдогон. Я думал, наконец-то тут она ему и скажет все, что следует – но был вконец сражен услышанным: «Пошли, пошли, не мешай папе!» И в этот миг словно какой-то нимб вознесся над ее трудолюбивой головой.

Но таким нимбом в современном мире жив не будешь. Наивные где-то в душе абхазы, которых злобные грузины называли обезьянами, при легком потеплении их жизни впали в иллюзию советского возврата, не смысля, что его уже не может быть. И эта краткая, как бабье лето, и тотчас расслабившая их иллюзия, что все теперь пойдет как прежде – их погибель.

В советское время их действительно подогревали всячески – нанося на Абхазию культурный слой ради создания в ее субтропиках курортной зоны. Раньше на месте нынешних сухумских пляжей было болото, которое в 30-е годы прошлого века стали осушать по воле Сталина. Там насадили влагососущих эвкалиптов – каждое дерево высасывает из почвы до 150 литров воды в день. Мимозы, пальмы – тоже насадили: старая сухумчанка мне рассказывала, как всех выгоняли на субботники по их насаждению. Мандарины с апельсинами здесь тоже раньше не росли – и как привнесенные культуры они требуют селекционного ухода, на что сегодняшняя власть Абхазии не тратит ни копейки. Поэтому и проще стало растить не требующую никаких уходов коноплю.

И вся Абхазия сегодня представляет собой еще более контрастный, чем Россия, перекос – с жирующей за счет курортников и казнокрадства кромкой вдоль моря и вымирающим всем остальным. Сейчас в ней аж 16 коммерческих банков – при почти нулевом хозпроизводстве. Считается, что она стала последней после обуздания Чечни свободной зоной для отмывки теневых российских денег и всякой контрабанды.

Но Россия велика, и для нее с ее природным и людским запасом те же перекосы еще, может, не так страшны. А крошечной Абхазии при отключенье от ее исконного труда, от ее сердца, обитавшего сроду не на взморье, а в натруженных горах, откуда все сейчас бегут на дармовое взморье, устоять едва ли.

И та газетная статья, откуда я привел цитату, дает ужасный для теперешней Абхазии прогноз. После ее отрыва от России, которой она обязана своими эвкалиптами и мандаринами, ее народ ждет в лучшем случае такой исход. Его не истребят – как индейцев в Америке, но вот что будет: «Индейцы живут в резервациях припеваючи, пьют виски, ездят на американских машинах, даже язык, главное, сохранили. Нет у них одного – они уже не хозяева на родной земле и моря не видят…»

Абхазия, которую сегодня наши деньги только развратили, впала, на уровне ее господствующих сливок, в такое двойственное чувство. С одной стороны, в мозгах такой стереотип хорошей жизни: есть что покушать здесь – и дети, слава Богу, учатся или пристроены как-то еще в России. С другой – пошла эта Россия на хрен: мы, профессиональные абхазы, будем строить свою независимость! Но в подсознании – она, глупая, один черт не уйдет, а будет нас и впредь кормить, не то деньги дадут американцы.

Но современная Россия, может быть, и глупая – но уже точно не такая сердобольная и собирательная как советская держава. Махнет рукой, договорится под олимпиаду с Грузией, так и мечтающей сожрать ту сливочную кромку – и тогда уже наверняка прощай, Абхазия!

А жаль.

Александр Росляков. "Литературная газета"