Сергей Маркедонов: Умарову нужно было показать, что он «царь» террористов
2 Апреля 2010

• Версия для печати

Россия проигрывает исламистам войну за мозги, поскольку ставит на полицейские операции

Лидер исламистов Доку Умаров взял на себя ответственность за взрывы в Московском метро. Его видеообращение, выложенное на YouTube, распространил подконтрольный террористам сайт «Кавказ-центр». Заявление «амира Имарата Кавказ Докку Абу Усмана» гласит, что атаки в Московском метро были организованы по его личному приказу. Атака, утверждает Умаров, является «ответным ударом» и «акцией возмездия» за «резню, устроенную русскими оккупантами» по отношению к самым бедным жителям Чечни и Ингушетии, которые якобы «собирали черемшу» под Арштами 11 февраля 2010 года, чтобы прокормить свои семьи. Он утверждает, что убийство самой бедной части местных жителей было целенаправленным, когда «бандитский спецназ ФСБ добивал ни в чем не повинных мирных людей ножами, а затем издевался над трупами». Таким образом, сказал «глава Имарата Кавказ», «атака в Москве была законной акцией возмездия за продолжающиеся убийства мирных жителей на Кавказе».

Теракты на территории России будут продолжаться, заверил Умаров. Он напомнил, что уже ранее предупреждал жителей России, что они «больше не будут спокойно наблюдать за войной на Кавказе в своих телевизорах». «Поэтому война придет на ваши улицы, и вы ее ощутите на собственных жизнях и собственных шкурах», - пригрозил террорист.

Что стоит за обращением Умарова, рассуждает заместитель директора Института военного и политического анализа Сергей Маркедонов.

«СП»: – Сергей Мирославович, почему Умаров сначала открестился от теракта, а теперь взял ответственность на себя?

– Не следует судить полевого командира по законам формальной логики. Это же вам не академический ученый, который должен последовательно излагать какую-то точку зрения. Сбить с толку, запугать, посеять страх – вот задачи тех, кто ведет информационную войну.

Опять-таки, не забывайте, что структура современного террористического сообщества – это не боевая организация эсеров начала XX века. Это не централизованная структура, в которой генерал отдал приказ, а все офицеры, солдаты, прапорщики побежали его исполнять. На Кавказе сегодня есть много автономных исламистских ячеек, которые действуют без всякого Доку Умарова.

Если же говорить про первое обращение Умарова, которое прозвучало в эфире первого кавказского канала – это было аудиообращение, а не видеозапись. Мужской голос говорил, что мы к этому не причастны.

В этом обращении есть много, кстати говоря, стилистических несоответствий. Умаров – это лидер исламистов, а не чеченских сепаратистов. Его часто называют лидером чеченских сепаратистов, но это неправильно. Он не борется за отделение Чечни, он борется за глобальный джихад. В этом смысле его идеология больше похожа на пресловутую Аль-Каиду, чем на национализм. А в этом аудиообращении говорится о том, что чеченцы не виноваты. Доку Умаров же не рассматривает себя как просто чеченца, он считает себя участником исламского ответа, как они выражаются, «миру сатанизма». В этом «мире сатанизма» Россия представлена наряду с Западом и Израилем.

«СП»: – То есть, первое аудиообращение могло быть вбросом со стороны, допустим, чеченских спецслужб?

– А зачем?! Чеченские спецслужбы возглавляются Рамзаном Кадыровым. Кадыров не ведет войну против российского государства. Еще раз говорю: всем надо уже забыть про чеченский сепаратизм, закончился он уже в Беслане в 2004-м. Посмотрите на участников исламистского подполья: Саид Бурятский – русский по матери, по отцу бурят; Анзор Астемиров – кабардинец, потомок княжеского кабардинского рода; Доку Умаров – да, чеченец, но Раппани Халилов – аварец. Все, чеченский сепаратизм как политическая практика закончился. Он изменил форму: чеченский сепаратизм встал, так сказать, под знаменем российского государства, и во главе с Кадыровым строит свою государственность.

Взрывы осуществляют исламисты, это другая идеология – интерэтничная. Неважно, кто ты по пятому пункту – главное, стой за ислам. К примеру, в этом процессе участвует русский Павел Косолапов, которого считают опаснейшим террористом.

«СП»: – Умаров в своем видеообращении говорит, что это месть за убийство мирных жителей в Арштами, которые собирали черемшу. Он представляет себя Робин Гудом?

– Не в робингудстве дело, не в мести за черемшу. Это информационная война: молодой парень, мусульманин, на Кавказе или где-то в Поволжье залез в Интернет, все это прочитал и сделал выводы. Мы живем с вами в XXI веке, сейчас мир во многом виртуальный. Такие сообщения создают информационное пространство. Если ты есть в этом информационном пространстве – ты существуешь, нет тебя там – ты как бы не существуешь вообще.

Говорить Умарову, что это месть за полевых командиров – выглядит как-то пошло. Другое дело, когда ты защищаешь гуманистические идеалы. Это же пиар, информационные технологии. Понимаете, Умаров информационно-активен, а что мы противопоставляем ему, какие контр-действия? Разговоры о том, что это сделали грузины? Слушайте, это даже не смешно.

Умаров рассчитывает, что он активен, а те, кто ему противостоит, будут не вполне адекватными, пассивными, будут повторять старые заезженные формулы. Выступление Умарова, повторюсь – это часть информационной кампании. Это не благородство и не робингудство – я вас умоляю!

«СП»: – Насколько Доку Умаров мог действительно быть причастным к теракту в Москве, раз исламисты – не централизованная организация? За терактом стоит Умаров или кто-то другой?

– В принципе, лично Умаров может и не стоять, почему лично он должен этим заниматься?

«СП»: – Ну, потому что теракт в Москве – крупное, резонансное дело. Почему бы ему не курировать ключевые акции?

– Он курирует, в основном, идеологические, виртуальные ключевые позиции. Имарат Кавказ – виртуальная структура. Вы как представляете, что на самом деле есть вилаеты, их руководители сидят в кабинетах, принимают решения? Нет, конечно! Есть ячейки, которые могут между собой не иметь определенной координации. Это сетевая структура, в этом ее отличие от терроризма монархического или народовольческого толка. Даже чеченский терроризм 1990-х годов, сепаратистский терроризм, был централизованным в большей степени – там была де-факто государственная структура.

Здесь же большая степень рассеянности, исламистам не надо под ружьем держать тысячи людей. Они не планируют войсковые операции, как те же чеченские сепаратисты – брать Грозный или защищать Грозный. Исламисты практикуют небольшие удары смертников, диверсионные действия. Они требуют относительно небольших средств и небольших групп. Поэтому я вполне допускаю, что Умаров мог узнать об этом позже, или не знать. Но задача показать, что исламисты – это структура достаточно сильная, а Умаров – такой царь террористов, выполнена.

«СП»: – Умаров играет роль свадебного генерала?

– Нет, конечно. Это просто принципиально другая организация. Мы, выросшие в условиях политической вертикали, не понимаем, как другое может существовать. А история мирового терроризма показывает множество структур, которые действуют именно сетевым способом. Почему так? Если вы выключите одну сеть, включится другая, нет генсека, но структура работает. Поэтому она гибкая, подвижная. Умаров во все этом – не свадебный генерал, в информационной войне он – ключевая фигура. Люди воспринимают информацию, которая попадает в виртуальное пространство, как достоверную, вопреки даже реалиям жизни. Так что роль Умарова велика.

«СП»: – Можно ли сказать, что в информационной войне против России исламисты выигрывают?

– Они действуют эффективно. Со стороны российской власти мы не видим адекватной ответной реакции, мы не видим, что власть понимает, с кем воюет. Общество тоже в растерянности – вон, про чеченских сепаратистов до сих пор рассказывают. Исламисты в информационном пространстве подают себя как людей, знающих свою задачу, ценности. А то, что им противостоит, достаточно мягко и размыто.

«СП»: – Сейчас Медведев подписал указ о системе безопасности на транспорте. Насколько эффективны такие меры против диверсионной деятельности?

– Ну, хорошо, усилят они меры безопасности – будем мы в аэропортах и метро раздеваться. Тогда взорвут на стадионе. Усилим на стадионе – взорвут в магазине. Понимаете? В магазине же вы не введете контрольно-пропускные пункты, и собак не поставите у каждой кассы. И в мегамолле вы не поставите по фээсбешнику на каждом углу, и в кинотеатре вы этого не сделаете.

Вопрос не в этом. Терроризм опирается на определенные идейные установки. В 1990-е годы это была идея свободы Чечни, вбрасывался образ Робин Гуда Басаева, образ угнетенного народа, который борется с империей. Сейчас это образ исламиста, защитника чистого ислама, который противостоит лицемерам и неверным, которые пьют и гуляют с проститутками. С любой идеологией борются не усилением полицейских контрмер, борются другой идеологией.

Должна быть идеология российской нации в республиках Кавказа, чтобы человек, там живущий, прагматично понимал, на уровне желудка, что с российской властью сотрудничать лучше. Что если он расскажет милиционеру о террористах, его защитят, а не потащат в кутузку и не будут бить, как террориста. Что если он будет бороться с боевиками, у него будет защита со стороны государства, что государство дает карьерный рост, что воспринимает тебя не как внутреннего иностранца, а как полноценного своего гражданина.

Это комплекс мероприятий. Не камерами видеонаблюдения заниматься надо, а хотя бы учебниками истории, которые на Кавказе появляются, информационными программами, фильмами – это война за мозги.

«СП»: – Это война нового типа?

– Войну нового поколения описали теоретики еще в 1960-1970-е годы. Был такой русский военный теоретик, эмигрант Евгений Нетор, который написал в 1960-м году в Буэнос-Айресе книжку «Мятеж – имя третьей Вселенной». Он имел в виду Третью мировую войну, и описывал ее как войну, где нет фронтов, армий, окопов, где ведется война малыми группами – он их называл криптоармиями. То есть негосударственными структурами против государства.

В этой борьбе нужна, в первую очередь, психологическая победа. Нужно показать, что террористы не являются героями, что они слабаки, что у них аморальные ценности. Что они противоречат тому же исламу, кстати говоря. Но у нас в этом направлении не ведется никакой работы. Духовное управление мусульман крайне пассивно, теологически они не могут противостоять радикалам, у них плохая система аргументации. СМИ, кроме деклараций на тему дружбы народов, реально не предлагают новых подходов к интеграции республик Северного Кавказа. Вместо этого – обычные полицейские операции.

Но терроризм такими операциями не выигрывают. Баскский терроризм стал уступать потому, что его разбили с точки зрения морали. То же самое касается Северной Ирландии. Только так и надо действовать.

«СП»: – Но вот Израиль действует полицейскими методами, и успешно, разве нет?

– Израиль не ставит задачу арабское население Газы интегрировать в еврейское общество, эти территории называются оккупированными. А Северный Кавказ – это не оккупированная территория, это часть России. Вот и интегрируйте ее, создайте что-то более оригинальное, чем поддержка коррупционных властей на местах.

Именно в этом путь. А у нас… 31 марта на станции «Парк Культуры» я насчитал 18 милиционеров в одном холле. Почему именно там, что, милиция думает, что террористы теперь будут взрывать именно «Парк Культуры»? Это все видят террористы, и смеются над такими вещами. Власть должна сама быть достаточно адекватной, сильной – не в смысле игры желваками, а в плане своей идеологической убежденности. И транслировать идеологию российской нации, российского общества сверху донизу.

Оригинал материала: Свободная пресса