«Кремль боится не удержать контроль над националистами»
11 Февраля 2011

• Версия для печати

Социологи фиксируют серьёзный рост националистических настроений

Общее число поддерживающих идею «Россия — для русских» достигло исторического максимума, посчитали социологи «Левада-центра». Так или иначе поддерживают этот лозунг 58% населения. Последний — и единственный — раз до этого подобный результат исследователи фиксировали в 2001 году. Впрочем, за эти десять лет националистические настроения всегда поддерживало минимум половина населения.

Опрос проводился 21-24 января 2011 года Аналитическим центром Юрия Левады. Социологи опросили 1600 россиян в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны.

В то же время другие социологи считают эти данные завышенными. Член-корреспондент РАН, директор Института социологии РАН Михаил Горшков в интервью «Российской газете» рассказал, что никакого роста националистических настроений в обществе нет — и ситуация который год относительно стабильна.

«Градус кипения» националистических настроений в обществе мы замеряем ежегодно уже лет 20. Могу сказать, что сам по себе он не повысился, процент тех, кто придерживается подобных взглядов, по-прежнему составляет от 12 до 15% (при этом надо учесть, что словесные заявления и готовность к действиям — вещи совершенно разные). Но появились те факторы, за счет которых этот «градус» может искусственно повышаться. Безработица в южных республиках, кризис, недостатки миграционной политики, экономические факторы», — считает академик.

Директор Левада-Центра Лев Гудков объясняет, что речь идёт о разной степени вовлечённости в националистические настроения — радикалов действительно относительно немного, зато большинство использует свой национализм как своеобразную психотерапию — чтобы отвлечься от плачевного состояния государства и общества.

«СП»: — Лев Дмитриевич, можно ли однозначно констатировать рост националистических настроений или это временный всплеск?

— Эта идея перешла из арсенала более радикально настроенных и нетерпимых групп в более умеренные, осторожные слои — и соответственно, риторика несколько смягчилась. Насколько я помню цифры, ««Россия для русских» в разумных пределах» — это более образованные люди.

«СП»: — То есть лозунг пошёл в массы?

— Она и так достаточно широко распространена. В отдельные годы подобной позиции придерживалось до двух третей населения.

Если заглянуть в историю, то сейчас — один из максимумов. Сопоставимые цифры националистических настроений были только единожды — в 2001 году, 10 лет назад.

Ситуация в общем напоминает начало 2000-х годов. Это посткризисное время.

«СП»: — Но тогда были первые выборы Путина, кампания, построенная на агитации за «сильную руку», успешные операции второй Чеченской войны. А сейчас-то что?

— Сейчас таких оснований нет, но идёт новый подъём ощущений среди населения, что у России есть враги — по этому вопросу пик был в 2003-2004 годах, тогда доходило до 77%, в относительно благополучные 2006-2007 годах это настроение снизилось, а сейчас опять поднимается — где-то 72%. Это очень высокий уровень.

Это ощущение изоляционизма, враждебности — оно, вообще говоря, связано с чувством несостоятельности, с неправильностью развития собственной страны. Периодически, когда россияне теряют представление о будущем, то в качестве компенсации, уравновешивающего представления растёт враждебность к внешнему миру и ощущение, что у страны есть и внутренние враги.

«СП»: — Опять же, судя по цифрам — в 2008-2009 годах симпатии к национализму падали. В кризис не до этого?

— Именно так, кризис ослабляет внутреннюю напряжённость и агрессивность. Ксенофобия увеличивается в посткризисное время. Уходит фактор непосредственной угрозы, и тогда начинается волна разного рода социальных патологий: самоубийства, рост алкоголизма, агрессии — и внешней, и внутренней, растёт число преступлений и так далее.

«СП»: — Директор Института социологии РАН Михаил Горшков в интервью «Российской газете» сказал, что, по его мнению, число националистически настроенных россиян не уменьшается и не увеличивается, всегда оставаясь на примерно одном уровне — 12-15%. Насколько справедлива такая оценка?

— Это не совсем так. Действительно, ядро устойчивой, агрессивной ксенофобии составляет примерно 12-15%. Но важен более широкий круг, контактирующий с этим ядром. Здесь интенсивность националистических настроений, ксенофобии меняется.

«СП»: — Там же Михаил Горшков отмечает, что ядро, не изменяясь численно, со временем становится радикальнее. Так ли это?

— Если говорить о радикалах, то их не так и много — порядка 4%, максимум 6%. Это ядро сохраняется как вирус — и при ослаблении иммунитета общества это сверхядро начинает заражать массы своими представлениями. А иммунитет ослабляется в посткризисное время.

«СП»: — Насколько люди, которые сейчас поддерживают националистические лозунги, готовы выразить своё мнение публично — то есть выйти на улицы? На Манежной площади мы видели десять тысяч, понятно, что миллионов, как в Египте, мы не увидим. Но массовые акции вообще возможны?

— Сами по себе националистические, расистские, шовинистические настроения — относительно пассивны, если не брать в расчёт то самое радикальное ядро.

Протест начинается в том случае, когда национализм соединяется с социальным протестом и недовольством. И тогда процесс приобретает взрывной характер — антивластный, антирежимный, и становится очень заметной силой.

Русский национализм по своему характеру, в отличие от национализмов Прибалтики, Грузии и так далее очень консервативен, направлен на защиту сложившегося положения, или компенсаторный по своему характеру: за счёт антипатии, ненависти к другим происходит самоутверждение, особенно ущемлённых групп. Это изживание комплексов неполноценности.

Национализм может приобретать и эмансипационный, освободительный характер — скажем, как в Польше. Тогда он соединяется с идеями свободы, демократии.

«СП»: — То, что называется «национал-демократией»?

— Да, в таком случае проявляются и позитивные идеалы, и чувство гордости, и прочие положительные элементы. У нас оснований для национального самоутверждения за последние 20 лет не было. Поэтому национализму остаётся возвращаться в своей риторике к более ранним периодам — к войне, к сталинизму, к Советскому Союзу. Для постановки целей будущего национализм не годится.

Но в сочетании с настроениями социального протеста, недовольства, антирежимными мотивами он становится мощной и опасной силой. Но пока это не очень ярко выражено. Характерно, что такие протесты проявляются в крупных городах, в первую очередь в Москве. Здесь острее реагировали на последние изменения ситуации — рост инфляции, коррупция, ослабление легитимности режима.

«СП»: — Москва, ко всему прочему, живёт в более свободном информационном поле.

— И это тоже. Но я связываю Манежку ещё и с отставкой Лужкова, с дискредитацией власти — ощущением коррумпированности всей системы управления, невозможности найти правосудия. Это очень важный момент, именно потеря легитимности обостряет националистические настроения.

«СП»: — Национализм в чистом виде никогда не был представлен в парламенте РФ. Был успех партии «Родина», которая пользовалась этой риторикой, в какой-то степени успех ЛДПР — это победа благодаря националистическим заявлениям. Сейчас, перед новыми выборами легальных партий, представляющих интересы националистов, нет. Если бы удалось зарегистрировать такую организацию, какую поддержку она бы получила?

— «Если бы удалось зарегистрировать» — самый главный момент. Важно не то, как распространены эти настроения, а то, как Кремль будет их использовать. И партия Жириновского, и партия Рогозина — это кремлёвские проекты. Функция псевдооппозиционных партий в том, чтобы абсорбировать социальное недовольство в русле, приемлемом для Кремля. Это не свободное волеизъявление избирателей и не механизм их представления в Думе — это механизм нейтрализации социального протеста.

«СП»: — А Кремль, учитывая настроения россиян, может пойти на создание «Родины-2» или чего-то подобного?

— Такого рода проекты время от времени возникают, последняя по времени — проект Михаила Делягина «Родина: здравый смысл». Но пока не видно следов развития. Мне кажется, что есть опасения выпустить из-под контроля такую организацию.

«СП»: — Кремль боится, что не удержит этот инструмент в руках?

— Явно боится. Манеж показывает именно то, что патриотизм, национализм, которые так долго навязывала государственная пропаганда, в конце концов заражают общество, и протестные выступления становятся неконтролируемыми.

Оригинал материала: Свободная пресса