Почему силовики пресекают разговоры о наркотической версии конфликта в Сагре?
15 Августа 2011

• Версия для печати

Звонил в Сагру. Поговорил с Татьяной Гордеевой. Той самой, которая в ночь с 1 на 2 июля, заслышав пальбу на окраине села, вместе с подругами прибежала на помощь мужикам. Женщины тогда задержали двух налетчиков. Передали их полиции. Задержанные, как рассказывает Татьяна, позвонили начальнику верхнепышминской полиции полковнику Марату Халимову. Через некоторое время они почему-то были отпущены.

Недавно Гордееву выбрали старостой Сагры. Говорит, что жизнь в селе налаживается, но до спокойствия далеко.

— После того как в «Новой газете» напечатали наше письмо, — рассказывает Татьяна, — в село приехали сотрудники госнаркоконтроля из Екатеринбурга и допросили всех, кто письмо подписал… Это почти все село. И всех пугали, что привлекут к уголовной ответственности — за «заведомо ложный донос».

Та самая «лесозаготовительная делянка» Красноперова—Лебедева. Деревьев, как видим, здесь нет. И не было. По официальной версии, из-за права рубить здесь деревья и начались бандитские разборки

В этом письме («Новая газета», № 80 от 25 июля) 75 жителей Сагры писали президенту, премьер-министру и руководителям всех силовых ведомств России о том, что не верят местным силовикам и просят взять под личный контроль расследование нападения на Сагру. Свое недоверие сагринцы объяснили так: «…приехавшие бандиты принадлежали к группировке наркодилеров района Сортировка города Екатеринбурга. У нас сложилось мнение, что полиция Верхней Пышмы целиком коррумпирована наркомафией и ничего не делает для предотвращения торговли наркотиками».

Спрашиваю Татьяну:

— Ложным доносом следователи называли информацию о наркоторговле?

— Да…

Ситуация становится прозрачной. Свердловские силовики панически боятся любых упоминаний о наркотиках и наркотрафике как первопричине бандитского рейда на Сагру. И эта линия их поведения была очевидной сразу же после событий начала июля.

Дальше — больше. Вот уже и Следственный комитет России распространил официальное сообщение «О ходе расследования уголовного дела о нападении на жителей поселка Сагра Свердловской области». О наркотиках — ни слова. Зато подробно расписано, что все соучастники преступления установлены. По версии СКР, в ту злополучную ночь в Сагру приехал тридцать один человек. Один из них — Фарид Мусаев — был убит. Двадцать одному участнику бандитского рейда сегодня предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных ст. 209 и 212 УК РФ («Бандитизм» и «Участие в массовых беспорядках»). Четверо — Шота Катамадзе, Магомед Беков, Порфирий Сафаров и Али Селимов — объявлены в федеральный розыск.

«Восемнадцать обвиняемых находятся под стражей. Троим следствием избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Это обусловлено их незначительной ролью в совершении инкриминируемых деяний», — сообщил СКР.

СКР не отрицает, что «гости» приехали в село на автомобилях, которых было «около пятнадцати». Не отрицается и то, что в автомобильной колонне была как минимум одна пассажирская «Газель». Заполненная людьми, между прочим. Получается, что в некоторых машинах вообще не было пассажиров. Или, того веселее, там не было даже водителей. Эдакий самостоятельный бунт автомобилей, взявших курс из Екатеринбурга на Сагру.

СКР также настаивает, что перестрелка произошла «…из-за существующей конкуренции в сфере лесозаготовительной деятельности на территории Сагры». Той самой «лесозаготовительной деятельности», на которую имел лицензию зачинщик конфликта Сергей-Цыган и объем которой начальник ГУ МВД по Свердловской области генерал-майор Михаил Бородин оценил в двадцать тысяч рублей ежемесячно.

В свое время мой сосед по камере в казанском следственном изоляторе (три убийства и участие в ОПГ, статьи 105 и 209 УК РФ) рассказывал, что преступность сегодня чрезвычайно меркантильна. Когда речь идет об интересах ОПГ или устрашении людей на «своей территории», бандиты могут «поработать» и бесплатно. А вот выезды для помощи кому-то на сторону происходят исключительно на коммерческой основе. И цена участия в рейде одного боевика — не менее двухсот американских долларов. Отдельно оплачивается использование транспорта, отдельно — организационные расходы.

Получается, что за «командировку» в Сагру даже трех десятков боевиков заказчик должен был заплатить никак не меньше 10—15 тысяч долларов. Мог ли Сергей-Цыган, если он действительно занимался скромной «лесозаготовительной деятельностью», выложить такие деньги? Сомневаюсь.

Бандитов привели в Сагру более серьезные интересы. В екатеринбургский фонд «Город без наркотиков» поступило уже не одно сообщение от отчаявшихся людей, живущих поблизости со знаменитым селом, что их дети и родственники покупали наркотики именно в Сагре. И рядовые сотрудники верхнепышминской полиции (естественно, на условиях анонимности) говорили мне, что Серега-Цыган, по всей видимости, погорел именно на том, что начал приторговывать товаром, который ему поручили хранить и развозить мелкими партиями до барыг.

Еще в первом репортаже из Сагры («Новая», № 74 от 11 июля) я изложил версию, что в окрестностях деревни, по всей видимости, был схрон крупной партии наркотиков. Оттуда уже мелкими партиями наркотики, видимо, и доставлялись свердловским распространителям. Смотрителем наркосхрона и курьером, возможно, и был Вячеслав Лебедев (находившийся почти десять лет в федеральном розыске и живший под чужим именем — Сергей Красноперов, он же Цыган). Красноперов—Лебедев ежедневно по пять-шесть раз уезжал из деревни. Как уезжал, так и возвращался Красноперов налегке. И уж точно не деревья валил и не лесной кустарник заготавливал. (У меня есть фотографии той самой делянки вдоль железной дороги, на которой якобы он заготавливал лес. Деревьев там не было и нет, а кустарник стоит нетронутый.)

Когда местные жители предъявили Сергею-Цыгану ультиматум: или он прекращает свой наркобизнес, или убирается из села, — человек, живущий по фальшивому паспорту и находящийся в федеральном розыске, решился на открытую войну. Подобную безрассудность трудно объяснить личным ультиматумом сельчан Красноперову—Лебедеву. Здесь просматривается угроза куда более серьезным интересам. И дерзкий рейд на Сагру был необходим только для того, чтобы запугать село, чтобы помалкивали о наркотиках. Чтобы и дальше использовать выгодное расположение села для трафика наркотиков по всей Свердловской области.

Чем упорнее силовики говорят о «лесозаготовительной деятельности» как о первопричине конфликта жителей Сагры и Красноперова—Лебедева, чем старательнее пресекаются любые упоминания о наркотрафике, тем больше вопросов к свердловским силовикам. А теперь уже и к Следственному комитету России. Кто же такой могущественный панически боится этой версии? Почему люди на месте видят и говорят одно, а силовые начальники пытаются их убедить в другом? Кто, в конце концов, крышует этот бизнес в Екатеринбурге и его окрестностях? Вы не боитесь признать существование под окнами полиции и прокуратуры ОПГ, но категорически отказываетесь видеть деятельность наркосети? Кто так взволновался, что отдал приказ пресекать все разговоры об этом?

Налицо неумная паническая реакция, провоцирующая совершенно определенные выводы. Интересно, что в Следственном управлении Следственного комитета Российской Федерации по Уральскому федеральному округу не столь категоричны, как их федеральные коллеги: «Окончательно мы отбросили лишь одну версию — конфликт на национальной почве. Все остальные версии, в том числе и версию о торговле наркотиками, мы еще будем прорабатывать, чтобы установить все обстоятельства дела».

А вот последнее сообщение. В управлении по взаимодействию с общественностью и средствами массовой информации Федеральной службы Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков мне сообщили: в Сагру вылетела оперативная группа из центрального аппарата ФСКН. Для того чтобы проверить именно нарковерсию как основной мотив бандитского нападения на Сагру. Наконец-то.

Ирек Муртазин, "Новая"