Полоса препятствий «Красная площадь–Тверская» в День города
6 Сентября 2011

• Версия для печати

Елена Рыковцева

Зачем, скажите мне, ЗАЧЕМ я вообще поперлась на этот День города?!

Я что, не знаю, что праздника в столице РФ, которая вот уж сколько лет, как проживает на осадном положении, готовясь отразить очередное нападение – то террористов, то шовинистов, то красных, то «несогласных» - не может быть по определению?!

Так это же по глупости. Известно ведь, что от любви глупеют. У меня хоть не любовь, но близко к ней: у меня аномальная симпатия к новому московскому мэру. Мне нравится в нем даже плитка, которой он оголтело кроет центр города, я готова ему простить даже свой любимый газетный киоск на Павелецкой площади, который снесли не пойми зачем по ходу объявленной им кампании. Мне нравится, что он некоррумпированный. В общем, как поется в известной песне: «А он мне нравится, нравится, нравится…»

И поэтому я верю пресс-релизу, который обещал, что День города будет грандиозным, поскольку в его организацию вложены 220 миллионов рублей – в пять раз больше, чем прошлые траты на тот же праздник. «В честь дня рождения столицы запланировано более 700 мероприятий, которые, по предварительным оценкам, посетят свыше 3 млн. человек», - гласил далее текст. Главные улицы города должны стать пешеходными, суля нам всяческие развлечения. Вот я и дернула в центр, составив для себя простейший маршрут: Красная площадь – Тверская улица.

…Сразу предупреждаю, что моя аномалия еще не довела меня до той стадии, когда бы я думала, что меня без пропуска пустят на Красную площадь, на праздничное представление с участием первых лиц государства и города. Я даже и не надеялась вживую, а не по телевизору, услышать формулу, которой обогатит русский язык Дмитрий Медведев: «Москва – однА из красивейших городов мира!» Нет-нет! Я тихо прошмыгнула мимо них вдоль ГУМа, по Ветошному переулку, вышла на Никольскую улицу, увидела, что короткий путь к Манежной площади (за которой, поясню для немосквичей, начинается Тверская) перекрыт заграждениями, и пошла в обход: на площадь Революции, к метро «Театральная».

Там-то и начался мой праздник.

…У метро стояла гигантская толпа народа. Лицо толпы было развернуто к Театральному проезду, где, согласно анонсам, должны были проходить развеселые праздничные мероприятия. Однако в данный конкретный момент (а именно - 2 часа дня) по означенному проезду проходили лишь автоматчики. И сам по себе проезд был забит не цирковыми там фургонами, а мрачными военными машинами и автобусами. А чтобы обрести сомнительное счастье постоять рядом с жутковатой техникой и патрулями, надо было еще просочиться через металлоискатели. Собственно говоря, вся толпа, собравшаяся у метро, и являла собой несколько очередей к означенным воротцам.

Мне было жутко в этой давке. Я спросила ОМОНовца из оцепления: есть ли другие способы добраться до Тверской (находящейся в ста метрах от места описываемых событий) Он ответил, что путь один: через метро. В метро мне хотелось еще меньше, чем в воротца. И я продолжила стоять в очереди – злой, напряженной, перешептывающейся на предмет того, что «здесь лучшее место, чтобы рвануло».

Но вот преодолела воротца и просочилась в Театральный проезд. Двинула по нему налево, к Думе, чтобы выйти потом на Тверскую. Как же. Новая фига. Опять ограждения. «Надолго перекрыли-то?» - «Может, и на весь день». - «А как же на Тверскую добираться?!» - «В обход».

Огибаю Театральную площадь и попадаю к Большой Дмитровке (кто не знает – это улица, параллельная Тверской). Там новые воротца-металлоискатели. Прохожу через них и сворачиваю в первый же переулок, надеясь выйти на Тверскую. Причем не одна сворачиваю, а в составе длинной струйки людей, которые надеются на то же самое. Струйка докатывается до арки, за которой маячит Тверская. Однако в этой арке маячат и военные с ограждениями. Струйку заворачивают, и она принимается течь по изнанке Тверской, по запущенным московским дворам, где я, надо сказать, побывала впервые. Спасибо за экскурсию.

Очередная лазейка для струйки – Камергерский переулок, через который мы опять пытаемся выйти на Тверскую и нас опять не пускают. Патрули, ограждения. И тут я сдаюсь. Я устала искать обходные пути. Я извлекаю журналистское удостоверение и спрашиваю: «Подойдет?» - «Вполне», - кивает патрульный и пропускает меня на вожделенную улицу.

Тверская забита народом. Но это не праздные москвичи и не массовики-затейники. Это организованные колонны московских студентов. Как выясняется, они уже долго стоят тут в ожидании команды на старт. «И куда потом двинетесь?» - «К Парку культуры». Одну из студенток я увижу потом в праздничном телерепортаже. «У нас очень болят ноги, спина, потому что парад был безумно долгий, но было прикольно!» - говорила эта неунывающая девушка.

…Впрочем, эти колонны, ожидающие отмашки к походу на Парк культуры, оказались единственным зрелищем на всей улице. Дальше были безлюдные пространства Тверской площади, бесконечные рамки металлоискателей, потом пустая Пушкинская площадь, где, согласно программе, в эти минуты должен был греметь «фестиваль московской прессы», который на деле являл собой сцену с десятком выступающих, причем у микрофона в этот момент я обнаружила давнюю приятельницу Юлю, и даже хотела притормозить и помахать ей рукой, но не стала этого делать, ибо Юля, поскольку перед трибуной зрителей почти не было, непременно увидела бы мое приветствие и как честный человек должна была тут же воскликнуть: «Привет, Ленка!». А так кричать, учитывая тот факт, что Юлина речь все-таки торжественно транслировалась на большом экране на всю знаменитую площадь, было бы несолидно.

Вторым развлечением на Тверской, помимо трибуны с Юлей, была девочка с накладными ушами в горошек, которая торговала российскими флагами, поролоновыми носами и такими же, как у нее, ушами, только уже не в горошек, а в полоску. Впрочем, аналогичных девочек-продавщиц я уже встречала и в Театральном проезде: видимо, это был апофеоз праздничной фантазии устроителей праздника.

Дойдя до Маяковки, я села в такси, приехала домой и специально включила московский канал ТВЦ, чтобы сверить ощущения. Ощущения не совпадали. «Праздник проходит с грандиозным размахом! В народных гуляниях принимают участие более трех миллионов человек»! – ведущий информационного выпуска по имени Дмитрий оглашал ровно ту цифру гуляющих, которая и планировалась. Я подивилась прогностическим талантам составителей пресс-релизов и с интересом стала ждать проявления талантов операторов ТВЦ: как же им удастся создать картинку «массовых» гуляний на Тверской, которые, по словам ведущего, «были в самом разгаре»? Однако же всю работу за операторов делала бодрая корреспондентка Настя, которая туда-сюда носилась перед камерой, то пятясь от нее, то наступая, чтобы, видимо, этим мельканием притупить бдительность телезрителей, которые не должны были обнаружить, что Тверская-то – голая.

Настя до того раздухарилась, что самоубийственно подставила микрофон хмурой паре, которая шла мимо, дабы та поделилась впечатлениями. Насте страшно повезло, потому что мужчина оказался настолько интеллигентным, что отстранил микрофон с одним только сдержанным «Спасибо». Но этот микрофон у него тут же перехватил веселый пенсионер, который принялся громко декларировать стих: «Есть город на свете, во всем белом свете один…» «Я поняла, поняла, - кричала Настя, пытаясь вырвать у него микрофон. «Я кончаю, кончаю» - обещал пенсионер, держась за микрофон обеими руками: « Там храм вознесенный, руками спасенный…» После этого происшествия девушка больше не вступала в случайные связи с прохожими. Она передала слово ведущему Дмитрию, который поблагодарил ее за «шикарное настроение». Ведущий держался за праздничный настрой так же цепко, как пенсионер за микрофон Насти.

В этот же вечер мне довелось еще раз встретиться с Настей в прямом включении. «Сейчас темнеет, включается иллюминация, и город становится еще более уютным и замечательным, - продолжала радоваться Настя, но я уже видела опытным взглядом, что народу за Настиной спиной не прибавилось, и поэтому ее па становились все размашистее, казалось, она вот-вот станет отплясывать гопака. «Спасибо, Настя, у вас там действительно весело, иногда даже голова кружится», - неожиданно заключил ведущий Дмитрий. Настины танцы с микрофоном физически подействовали даже на этого закаленного профессионала.

Были еще прямые включения из Парка культуры. И поскольку канал ТВЦ пока не научился компьютерной графике, подрисовывающей толпы в прямом эфире, то и здесь всю статистическую работу приходилось проделывать корреспонденту Николаю. «Николай, как проходит праздник?» - «Весело, шумно, и с очень хорошим настроением. Сюда подтянулись студенты и обстановка стала еще многолюднее!» – говорил Николай на фоне жидких посетителей парка. «Людей все больше приходит, и никаких сомнений, что их будет еще больше!» - завершал он свой репортаж, выполняя, видимо, главную установку: держать курс на массовость.

…Мне уже было понятно, что цифру в три миллиона москвичей, якобы посетивших праздник, придумал человек, который любит мэра Собянина даже больше, чем я. Да, человек от любви действительно глупеет. Но почему любовь – это непременно надувательство? Послушайте, окружение московского мэра, разве вы не знаете, что такое праздник? Это когда люди стекаются на главную площадь, садятся на скамейки вдоль длинных столов, едят сосиски, пьют пиво, болтают и слушают музыку из репродукторов. И не надо безумных денег. А надо: мирный город, в котором народ может гулять без металлоискателей. Нет пока мирного города? Тогда не морочьте голову, не объявляйте «праздник для всех». Проведите в центре свой закрытый парад+концерт с участием большого начальства, чтобы было чем отчитаться по телевизору. И разбросайте по паркам духовые оркестры, пусть создают гуляющим настроение. И лазерное шоу на Воробьевых горах пусть останется – я его тоже видела по ТВЦ, мне понравилось. Кстати, к ночи на том же канале нашелся журналист, который это и вправду фантастическое шоу комментировал вполне уравновешенно. Будь на месте этого флегматика экспрессивная Настя – она, боюсь, совершила бы проступок, за который в детских садах наказывают, хотя наказывать за такое нельзя.

Вообще, мне даже интересно, чем все закончится: мэр Собянин (если верить тому хорошему, что говорят о нем жители Тюмени, где он правил до переезда в столицу) переделает «под себя» московское окружение или оно затянет его в свою сладкую льстивую потемкинскую трясину? Для начала в следующий день города пусть оставит на Красной площади одного президента, а сам анонимно прогуляется по центральным улицам. И если даже это его не отрезвит, то значит, правильно поется все в той же известной песне: «Мне говорят: твой выбор не из лучших. Ты нас послушай, ты нас послушай».

Оригинал материала: Новая газета