М. Ходорковский. Поколение М: Окончание. Или продолжение
13 Октября 2011

• Версия для печати

Ну вот, собственно, и все. Интрига с президентом-2012 разрешилась. Стране и миру объяснили, что никакой интриги на самом деле и не было, что все будет, как было, и что именно в этом наше будущее и наше счастье.

Судя по моей переписке и многим публикациям, с которыми я имел возможность ознакомиться после 24 сентября 2011 г. (когда на съезде «Единой России» объявлена историческая рокировка), среди активной части россиян господствует разочарование.

И это вполне объяснимо. Дело не в соотношении личных качеств, достоинств и недостатков Владимира Путина и Дмитрия Медведева. А скорее в том, что продолжение эры Путина — это шаг в прошлое. Для любой политической системы и политической элиты движение в прошлое — это плохо, так как оно убивает надежду, а с ней — предпосылки консолидации активной части народа и ее взаимопонимания с властью.

Два года назад, вскоре после того, как Дмитрий Медведев назвал модернизацию страны ключевой целью национального развития и своей собственной политики, я попытался задать главе государства несколько вопросов в моей статье «Поколение М».

Основные вопросы были такие:

— Исходит ли третий президент РФ из понимания, что для успешной модернизации нужен полноценный субъект этого процесса — модернизационный класс (то самое «поколение М»), составляющий не менее 3% от экономически активного населения страны?

— Готов ли он согласиться, что для модернизационного класса нужны особые условия формирования и культивирования, среди которых важнейшее — создание реальных механизмов эффективной вертикальной мобильности; которая, в свою очередь, едва ли возможна без политической либерализации России и качественного снижения уровня коррупции в стране?

Под основными группами модернизационного класса, потенциально способными и готовыми сыграть в судьбе анонсированных Медведевым реформ основополагающую роль, я понимал (и понимаю) прежде всего:

— профессиональных инноваторов, в том числе владельцев и менеджеров небольших и средних частных инновационных компаний, созданных с нуля;

— ученых и инженеров 1960-1970-х гг. рождения, получивших образование в СССР и не окончательно потерявших надежду реализоваться на Родине;

— ученых и инженеров, покинувших Россию в постсоветский период и реализовавшихся на Западе, но видящих некие и некоторые перспективы в России;

— молодых специалистов с высоким творческим потенциалом, которые прямо сегодня делают выбор — уезжать или оставаться;

— гуманитарную интеллигенцию, не отравленную гламуром.

Наряду с социальными характеристиками этого воображаемого социального слоя важны и ментальные: модернизационный класс может быть образован людьми с креативным, а не паразитическим типом мышления. Теми, кто ориентирован на созидание, а не на распределение созданного другими.

Тогда, в октябре 2009-го, представитель Кремля обнадежил меня сообщением, что президент мою статью прочитал. Я полагал, что сама президентская политика в сфере модернизации даст мне — как и всем остальным, кого интересует эта тема, — ответы на вопросы о «поколении М».

Сейчас есть серьезные основания полагать, что эти ответы получены. Они в том, что реальные приоритеты власти совсем другие.

Насколько я могу судить, никакой целевой работы с социальными группами, которые могли — и, весьма вероятно, хотели бы — стать основой модернизационного класса в России, власть в этом направлении не вела и не ведет. Максимум того, что предлагается таким людям, — полная свобода от государственного вмешательства в их частные дела. Государство не особо мешает, но и не помогает. Хочешь развивать бизнес — развивай, но хочешь — брось это неблагодарное занятие. Хочешь оставаться — оставайся, планируешь уехать — никто не держит.

На всех сколько-нибудь значимых руководящих позициях — все те же лица, олицетворяющие «экономику трубы». На съезде ЕР Владимир Путин объявил, что Дмитрий Медведев, став премьером, сформирует в федеральном правительстве некую «новую, молодую» команду, пригодную к делу модернизации. Верить ли этому? Будет ли новизна этой команды настоящей, а не имитационной? В любом случае, если уж начинать кадровую реформацию, то все же до того исторического момента, как само слово «модернизация» необратимо станет объектом всеобщих насмешек. А этот момент уже очень близок.

Люди, которые у нас теперь на самом высоком государственном уровне ассоциируются с инновационным менеджментом, судя по всему, полагают, что модернизация сводится к импорту относительно свежих технологий производства индустриальных товаров, заведомо неспособных конкурировать на мировом рынке. На рынке технологий — из-за своей вторичности, на потребительском — из-за очевидного ценового проигрыша «азиатским тиграм».

При этом системные инновационные решения, потенциально меняющие среду обитания российского человека и потому явно проходящие по категории модернизационных — например, программа «Электронное правительство», — находятся на задворках внимания правящей бюрократии: недавно выяснилось, что страна, несмотря на бравурные реляции, технически не готова к электронному правительству, а потому запуск системы переносится минимум на год (с 2011 на 2012 г.). Поможет ли третье президентство Путина ускорить процесс?

Социальное, политическое, историческое измерения модернизации просто игнорируются представителями власти — во всяком случае, мне так и не удалось услышать от них даже попытки ответственно порассуждать на эти темы. Модернизация вообще не воспринимается правящей верхушкой как предмет диалога с обществом; она — вещь в себе, «черный ящик», который на поверку может оказаться скорее пуст, чем полон. Логика российского бюрократа-«модернизатора» сродни известной философии Германа Геринга: я сам в своем ведомстве определяю, что есть модернизация, а что нет.

Коррупция за два года объявленной модернизации существенно выросла. Пока парламент в скоростном режиме принимал закон о кратных штрафах за взятки (сомнительная мера для тех, кто понимает, как устроена современная коррупция), средний размер отката при распределении госсредств в России превысил 30%. Какие модернизационные решения могут быть эффективно реализованы при таком уровне коррупции?

Наконец, политическая система если и развивается в некоем направлении, то едва ли в модернизационном. Как и многие россияне, я, конечно, порадовался тому, что теперь в Госдуму теоретически могут проникнуть партии, получившие более 5%, но менее 7% голосов избирателей. Вот только политический пейзаж перед электоральным циклом 2011-2012 гг. стал еще беднее, а реальные ограничения и для политиков, и для избирателей — еще жестче.

Попытки самого Кремля оживить политическую жизнь и создать дополнительную интригу думских выборов с помощью незаурядных фигур (Михаил Прохоров, Дмитрий Рогозин) потерпели неудачу на самом старте: очевидно, система управления внутренней политикой так устроена, что она может идти только вниз путем дальнейшего упрощения и сокращения политического многообразия, но не двигаться наверх — к развитию.

Решение о третьем сроке Путина — апофеоз этого упрощения. 24 сентября 2011 г. убиты последние надежды на то, что система может по собственной инициативе, добровольно пойти на демократизацию и либерализацию, а значит — допустить хоть какую-то реальную политическую конкуренцию. Как сказал классик: «Спешу успокоить вас: этого не будет». О том, что политические решения и события конца сентября никак не могли добавить доверия к существующей политической системе и персоналиям, ее олицетворяющим, со стороны граждан страны, сохранивших человеческое достоинство, уже все сказано до меня.

Судя по всему, модернизации сверху мы уже не ждем.

Что же делать в таком случае представителям «поколения М» — тем, кто относит себя к модернизационному классу (а самоидентификация здесь и есть самое важное).

Вариант первый.

Интегрироваться в существующую систему «экономики и политики трубы».

Нереально. Все места в системе заняты, и никакие свежие мозги и идеи ей не нужны. Напротив, любой приток свежего воздуха может привести к окислению существующих конструкций и снижению их устойчивости, что, с точки зрения «трубного класса», есть однозначно угроза, а не шанс.

Вариант второй.

Покинуть Россию. Не буду его рекомендовать. По разным причинам, но еще и потому, что сам присоединиться к отъезжающим не смогу.

Вариант третий.

Стараться сделать то, что можно, исходя из понимания необходимости модернизации для России и демократизации, как ее составной части и условия, создавать новый модернизационный класс.

Пойти на выборы и проголосовать так, как подскажет совесть (за кого-то или перечеркнув бюллетень), так как действие, пусть и не любое, — это модернизационное поведение. Тем, кто по понятным причинам голосовать в нынешних избирательных реалиях не хочет, активнее участвовать в соответствующих протестных акциях социальных сетей — и это тоже будет модернизационным поведением.

Главное — действовать! Объединяться и защищать свои гражданские права, пусть на самом нижнем — муниципальном, дворовом уровне, поскольку это — действие, это — опыт, это — пусть минимальный, но результат.

Участвовать в реальной помощи другим людям, поскольку, только инвестируя свое время, можно добиться построения современной социальной среды.

Необходимо учиться выходить из интернета в «реал», учиться рвать оболочку привычного, рабского поведения, надо прекратить уговаривать себя, что «от меня ничего не зависит». Зависит!

Модернизация — удел делателей, а не созерцателей, не приспособленцев.

Интернет, социальные сети — прекрасная среда для поиска единомышленников, обсуждения общих позиций, незаменимый механизм коммуникаций, способный объединить для реальных действий реальных граждан огромной страны.

Можно сказать, что из этого ничего не получится. И это будет правдой.

А можно сказать, что таким путем можно создать правящий класс следующей России. И это тоже будет правдой.

Но вторая правда — ценнее первой. С такой правдой можно попытаться сделать нашу страну свободной и процветающей!

Автор — заключенный; исправительная колония № 7, г. Сегежа, Карелия

Оригинал материала: Khodorkovsky.ru