Карт-бланш Прохорова
20 Декабря 2011

• Версия для печати

2 метра 4 см, 47-й размер ботинок, $18 млрд состояние, 20 лет нон-стоп успеха, ворох бизнес- и сексуальных скандалов за спиной. Кто он, Михаил Прохоров, на самом деле — разбирался The New Times

«Это Путин», — сказал Прохоров и заметно для собеседника побледнел. Встал, вышел. Минут через десять вернулся в приподнятом настроении: «Все в порядке, попросил баллотироваться в президенты. А я уж думал, у меня проблемы». Это был вечер 9 декабря: под эвентом в Facebook «Суббота на Болотной площади» стояла цифра 36 тыс. человек. Еще 20 тыс. нажали «мне нравится» под таким же призывом в социальной сети ВКонтакте. Прохоров об этом мог и не знать: сетевому серфингу он предпочитает водный — в лучшем случае читает распечатки из интернета, не имеет мобильного и лишь недавно стал осваивать iPad. Живой журнал за него ведут секретари: он лишь надиктовывает, а потом на бумаге читает комменты.

12 декабря Прохоров объявил: «Это самое серьезное решение в моей жизни. Я иду на президентские выборы». «Заявление о выдвижении было очень спонтанным. Никакой подготовки не было, — подтвердили The New Times в одной из пиар-структур. — Известно также, что радиостанциям и прочим СМИ была дана команда раскручивать новость о выдвижении Прохорова». 10 декабря на Болотной Прохорова не было: был ли в Ново-Огареве (дача Путина) — неизвестно. С Медведевым не встречался и не говорил.

В детстве Прохоров, по словам сестры, был обычным «славным» ребенком

МД

МД — так Прохорова зовут подчиненные, Дмитричем — за глаза — приближенные. В школе кликали — Жираф. Еще — Длинный, так обращался к нему Хлопонин, ныне вице-премьер и полпред президента на Северном Кавказе, с которым Прохоров познакомился еще в 1982-м на вступительных экзаменах в Московский финансовый институт (ныне — университет). С тем же Хлопониным вместе вступал и в КПСС — уже в перестройку, когда приличные люди членские билеты стали сдавать. «Сделал это исключительно по карьерным соображениям», — объяснил Прохоров в недавнем интервью* (* «Итоги» № 45–46, 7–14 ноября 2011 г.). Для выпускника факультета международных экономических отношений членство в КПСС «являлось в советское время серьезным конкурентным преимуществом», — использовал он терминологию рыночной эпохи. Членские взносы платил с зарплаты в Международном банке экономического сотрудничества (этот банк обслуживал операции стран Варшавского блока — сателлитов СССР), жил с того, что зарабатывал на «варенках» в кооперативе «Регина»: покупали джинсы-самострок за рубль, отбеливали в вонючей смеси керамзита с гидросульфитом, продавали уже за 15 рублей — навар 12 тыс. рублей в месяц и больше (60 тогдашних месячных инженерских зарплат). Еще из прозвищ — Ужас, Летящий На Крыльях Ночи: так поэтично его называли в Норильске, где находится уникальный комбинат по производству цветных металлов, сделавший его миллиардером. «Норильский никель» они с Владимиром Потаниным приобрели на печально известных «залоговых аукционах» за смешные деньги — $170 млн, вложили еще $300 млн плюс $100 — на скупку акций миноритариев. Долги комбината тогда, в 1995 году, составляли $2 млрд. Ужас Ночи — это, верно, дань местных газетчиков долгой заполярной зиме, шахтеры именовали его много жестче, на то у них были свои резоны: превращая совковый кошмар в бизнес, руководство — сначала все тот же Александр Хлопонин, а потом и сам Прохоров — за 8 лет сократило больше 80 тыс. человек, но к середине 2000-х капитализация компании выросла почти в 25 раз (в 2007-м она достигла $60 млрд, после кризиса 2008-го обвалилась наполовину). Фанаты нью-йоркской баскетбольной команды New Jersy Nets (на момент покупки была обвешана долгами в $207 млн), которую Прохоров приобрел в прошлом году, зовут его Proky — сокращенный вариант фамилии, Мишей — сестра Ирина Дмитриевна, главный редактор «Нового литературного обозрения» и распорядитель благотворительного фонда его имени. Других прозвищ вроде нет: в интернете он, владелец 96-метровой яхты Solemar, двух самолетов — Guldstream ($45 млн) и Falcon ($28 млн) и дома площадью 2000 кв.м с отделанным черным мрамором фойе, проходит пока исключительно как «кандидат для Болотной». И, что любопытно, идеосинкразии, опять же пока, не вызывает.

„

”

Прохоров честно отслужил 2 года в армии, хотя имел возможность «откосить»

Корни

«Самый близкий человек у Прохорова — это его старшая сестра Ирина», — повторяли все, кого корреспондент The New Times расспрашивал о новом кандидате в президенты. И в общем, понятно почему: Прохорову было 23 года, когда сначала от инфаркта, не дожив до 60 лет, ушел отец, спустя 11 месяцев — мама. Может, оттого он так фанатично и занимается спортом — два часа каждый день, 4–5 — в выходные.

Ирина Прохорова старше брата на 9 лет: у нее так же, как у Михаила, глубоко посаженные глаза, брови, нос, скулы — во всем проглядывает одна кровь, только ростом она брату по плечо. Одета сдержанно: шелковая стального цвета блузка, серый кардиган, темные классические брюки, неброское украшение на шее. Прохоров, кстати, в одежде тоже неприхотлив — одевается так, как принято у богатых и очень богатых западных людей: шьет костюмы на заказ из отличного сукна в Англии: наметанный глаз сразу схватит и цену, и стиль. Излишеств не любит, не гонится за лейблами, так, чтобы ценник на лбу написан, не боится показаться несовременным. Комфортнее всего себя чувствует в полуспортивной одежде: «У него, кажется, одна толстовка на всю жизнь да пара маек», — сказал The New Times главный редактор мужского журнала GQ Николай Усков, неплохо знающий Прохорова.

Старшая сестра Прохорова Ирина Дмитриевна вот уже много лет остается ему самым близким человеком

«Смерть родителей нас очень сблизила. Началась взрослая дружба людей, близких друг другу», — рассказывает Ирина Дмитриевна. И видно, что воспоминания о семье ей приятны. Их родители были типичными интеллигентами советской поры: отец работал в Госкомспорте СССР, впрочем, возглавлял там сладкое управление — «международных связей», то есть имел возможность вырываться за железный занавес. Хотя к КГБ, что при такой должности было редкостью, вроде бы отношения не имел. По словам Ирины Дмитриевны, в конце 1950-х Дмитрия Ионовича пытались вербовать, но «мама сказала: «Только через мой труп». Мама, Тамара Михайловна, работала на кафедре полимеров Московского института химического машиностроения. Говорят, Прохоров в нее — ее глаза, волосы. По отцовской линии владелец ОНЭКСИМа из крестьян: дед имел свое крепкое хозяйство в Сибири, куда во время столыпинской реформы начала XX века переехал с нищей нечерноземной Смоленщины. Когда началось раскулачивание, семья вынуждена была все бросить и бежать. По материнской линии у Прохорова ученые: дед, Михаил Григорьевич Кумаритов, был врачом, директором института, бабушка, Анна Исааковна Белкина, — микробиолог, занималась вакцинами, была ученицей знаменитого профессора Зильбера, которого, естественно, когда Сталин начал бороться с генетикой и «вейсманистами-морганистами», посадили. По словам Ирины Дмитриевны, семейная легенда гласит, что бабушка всегда имела наготове узелок с необходимым — на случай если и за ней придут.

Комбинатор

Прохоров, пока 7 лет назад не построил в Подмосковье, в Сколково, тот самый особняк в 2000 кв. метров, так и жил в родительской трехкомнатной квартире на улице Кибальчича — в двух шагах от Финансового института, который и выбрал в том числе потому, что он был в шаговой доступности от дома. В квартире и сейчас стоят купленные еще родителями собрания сочинений классиков — Прохоров художественную литературу не читает, только специальную, стоит и подборка кассет с фильмами про его любимого Рембо: американским журналистам из воскресного приложения The New York Times, которые делали о нем большой очерк, Прохоров сказал, что фильмы эти он «раз в 5–7 лет пересматривает».

По словам Ирины Прохоровой, никаких особых талантов за младшим братом в детстве не замечали — был обычным «славным» ребенком: «С другой стороны, тот талант, который у него есть — организаторский, финансовый, — в Советском Союзе и не мог проявиться, для этого не было почвы». Правда, чуть ли не с пеленок играл в шахматы, многие партии знал наизусть: «У него был комбинаторный ум», — говорит сестра.

Прохоров не раз приезжал на производство в Норильск

Этот «комбинаторный ум» с лихвой проявился и позже. «На нашем курсе (в Финансовом институте) было много людей, которые впоследствии сделали блестящую карьеру», — рассказывает журналист Ольга Романова. Кроме уже упомянутого Хлопонина однокурсником Прохорова был и Андрей Козлов, в будущем первый зампред ЦБ, убитый в 2006 году. «У них с Прохоровым была общая компания, — вспоминает Романова. — Козлов выделялся умом, Хлопонин — остроумием, а Прохоров — ростом». Бизнес на вареных джинсах позволил Прохорову еще студентом стать обладателем собственной «Лады», что тогда было редкостью. «У него в машине под сиденьем были приделаны салазки, чтобы можно было отодвигаться, — вспоминает Романова. — Прохоров очень обижался, если из-за этого над ним подтрунивали». По словам Романовой, несмотря на выдающуюся внешность и хороший заработок, девушкам Прохоров в то время много внимания не уделял: «Я вообще не помню, чтобы он хоть с кем-то встречался, — говорит Романова. — Все знали, что он был влюблен в красавицу Елену Мысеву, но она на последнем курсе вышла замуж за постового милиционера по фамилии Барбашев. Потом, когда Прохоров уже стал богатым и влиятельным человеком, он взял ее на работу в их с Потаниным структуры, но, насколько известно, она и тогда на его чувства не ответила». В группе ОНЭКСИМ у Прохорова Елена Барбашева работает до сих пор.

По окончании института в 1989 году Прохоров был принят на работу в Международный банк экономического сотрудничества (МБЭС). «Свою машину Михаил оставлял за два квартала от банка, шел на работу. А он тогда был не только длинный, но и ужасно худой, и все тетушки в банке подкармливали его пирожками, — рассказывает однокашник Павел Фетисов, который вращался в одной компании с Прохоровым и после института. — А в обеденный перерыв он возвращался к машине и отправлялся в кооперативное кафе «Неделя» на Октябрьской улице, что не каждый мог себе позволить. В общем, свои заработки на джинсах он не афишировал».

„

”

Быстрые деньги

Путь от «варенок» до банкира и первых миллионов Прохоров прошел за два года. В апреле 1991-го его познакомили с Владимиром Потаниным — бывшим сотрудником Министерства внешнеэкономических связей с хорошими концами в нужных ведомствах. У Потанина была частная торговая компания «Интеррос». Они вместе открыли акционерный банк «Международная финансовая компания» (МФК), разослали письма клиентам умирающего государственного МБЭС: ребята, банк загибается, потому переводите ваши депозиты нам, рассказывает в своей книге «Олигархи» бывший шеф-бюро газеты Washington Post в Москве Девид Хоффман. И — переводили. Так за 6 месяцев собрали стартовый капитал в $300 млн. В 1993 году открыли второй банк — ОНЭКСИМ. Дальше — гиперинфляция, игра на конвертации рублей в доллары и обратно, и стремительное обогащение: к 1994 году стоимость активов ОНЭКСИМа уже оценивалась в $2,1 млрд. Залоговые аукционы принесли нефтяную компанию «Сиданко», от которой было больше головной боли, чем прибыли, и несущий по сию пору золотые яйца «Норильский никель». Этот сумасшедший бег за богатством приостановился лишь раз: в кризис 1998 года, когда буквально за несколько дней ОНЭКСИМ-банк стал банкротом, а на председателя его правления Михаила Прохорова обрушились кредиторы и клиенты: «Еще в пятницу вечером (14 августа 1998 года. — The New Times) я возглавлял преуспевающий банк с подушкой кэша почти миллиард долларов. А в понедельник превратился в банкрота с долгом миллиарда полтора», — рассказал Прохоров в недавнем интервью журналу «Итоги». Из банкротства они с Потаниным выходили с колоссальными репутационными потерями — прежде всего на Западе. Активы спешно перевели в бридж-банк, который быстренько создали — Росбанк. С долгами разбирались еще несколько лет: как утверждают, вернули клиентам 34 цента на каждый зависший в банкротстве доллар. Впрочем, не всем. Потом были другие не слишком красивые истории, когда «кидали» миноритариев. И потом снова приходилось отмывать репутацию. Так что, готовясь стать владельцем американского баскетбольного клуба, что предполагало пресс-конференции и ответы на неприятные вопросы, Прохорову пришлось учиться «держать лицо» — точнее, глаза: дома он, рассказывают, даже носил специальную маску: это помогало выработать привычку не отводить взгляд.

Прохоров — фанат спорта: баскетбол,кикбоксинг, горные лыжи — далеко не полный список его спортивных пристрастий

Другая жизнь

«Есть какой-то неизбежный вектор развития — люди одаренные, многого добившиеся, с какого-то момента перестают думать только о себе. У брата есть понимание, что уже выросло целое поколение молодых талантливых людей, у которых нет тех возможностей, которые были у его сверстников в 90-х. И им нужно создать благоприятную среду для развития», — объясняет Ирина Прохорова уход брата в политику и его решение баллотироваться в президенты России. Историю с «Правым делом» Ирина Дмитриевна переживала чуть ли не больше брата, считает, что это был «рейдерский захват партии» и его столь быстрого возвращения в политику не ожидала — так и сказала The New Times.

Собственно, Прохорова-политика еще год назад не мог представить никто. Было известно, что он увлекается разными видами спорта — от водных лыж до прыжков на батуте, серфинга и кикбоксинга. Спорт помогал ему в армии, куда загремел на два года еще в институте (мог «откосить» — не захотел), и в тюрьме после куршевельской истории. По словам Бориса Немцова, Прохоров — перфекционист: он не успокоится, пока не освоит новый вид спорта на все сто.

Впрочем, по наблюдению американских коллег, спорт в системе приоритетов Прохорова на третьем месте: на первом — еда, потом бизнес, а на четвертом — женщины. Однако по-прежнему холостяк. Дома у него работают два повара, в подвале особняка — шикарный винный погреб, хотя сам Прохоров почти не пьет. Рассказывают, что любит танцевать: часто снимает зал в каком-нибудь дорогом клубе, приглашает друзей. Однако пристрастия к дорогим вещам не имеет — тратит много на то, что считает нужным для обеспечения жизненного комфорта. Например, часы у него по стандартам Рублевки дешевые: носит Pierre Kunz ценой $100 тыс.: золотой корпус, стиль арт-деко 1930-х годов* (* Так по фотографии определил главный редактор сайта Chronoscope.ru Андрей Преснов).

Что еще? Прохоров — трудоголик, спит 6 часов в сутки, на работу приезжает примерно к 10 утра, выпивает литровую чашку витаминов, работает до ночи с перерывами на обед, ужин и занятия спортом — рядом с кабинетом у него есть тренажерный зал. Первую половину субботы тратит на подписание документов. На этот же день часто назначает деловые встречи. А расслабляется в воскресенье — читает, смотрит кино, может выбраться в клуб или на светское мероприятие. Любит группу «Звери» (один источник утверждает, что Прохоров ее финансировал), рассказывают, как-то «отжигал» под «Районы, кварталы, жилые массивы. Я ухожу, ухожу красиво».

Сейчас он приходит в публичную политику. Сам — не сам, на время — навсегда, спарринг-партнером Путина или его оппонентом, набрать 5–10% или победить, кто знает. Увидим.

Оригинал материала: The New Times