Почему население России отправляется в тюрьмы главным образом по «наркотическим» статьям
30 Января 2012

• Версия для печати

Ольга Боброва

Считаю необходимым поддержать разговор, поднятый моей коллегой Ольгой Романовой, — о наркотических посадках, которые стали для наших судов делом рутинным. К тому же и большинство специалистов с ней солидарны: нынешнее антинаркотическое законодательство имеет ярко выраженный репрессивный характер. Более того: законы, касающиеся наркотиков, сформулированы не для того, чтобы защищать общество, а для того, чтобы все время поддерживать необходимый уровень угрозы.

Несколько слов теории (без этого не разобраться).

В Уголовном кодексе есть несколько статей, касающихся контроля оборота наркотических средств и психотропных веществ. Для возможности практического применения этих статей Правительством РФ утверждены соответствующие списки — всего четыре. В список I помещены самые опасные вещества (наркотики, запрещенные к обороту), в список II — лекарственные препараты наркотического и психотропного действия (их оборот разрешен и контролируется). Имеются еще два списка веществ, ограниченных к обороту (списки III и IV). Но у нас сейчас разговор пойдет про список I, благодаря которому мы и имеем такое колоссальное количество уголовных дел.

Одна из позиций списка оговаривает, что все смеси, в состав которых входит хотя бы одно вещество из числа запрещенных к обороту, перед законом приравниваются к самому веществу. Таким образом, данный список не ограничивает конкретное число опасных веществ, а, по сути, включает в себя безразмерное, неопределенное множество веществ, которые каждый день нас окружают. К примеру, куча песка, в которую плюнул героиновый наркоман, согласно закону, является наркотическим средством, содержащим героин, и в полном объеме запрещена к обороту.

Примечательно, что никто в профессиональном экспертном сообществе не знает имен, званий и регалий людей, составлявших эти списки. Но многие граждане столкнулись с абсурдной практикой их применения.

Вот нашумевший пример, наглядно доказывающий, что надо что-то с законом делать. В местах лишения свободы сегодня находятся десятки людей, осужденных по единой схеме. В своих продуктовых магазинах (палатках и ларьках) они в числе прочего ассортимента продавали кондитерский мак. Мак был абсолютно легальный, со всеми сертификатами и, разумеется, отвечал ГОСТу. И даже этот ГОСТ допускает существование в кондитерском маке незначительного количества сорных примесей (обломков стебельков и коробочек). «Абсолютная, 100-процентная очистка кондитерского мака технологически невозможна», — говорят специалисты профильного Пермского НИИ сельского хозяйства.

И вот эта сорная примесь признается наркополицейскими маковой соломой. А маковая солома входит в список I и по закону является — «наркотическим средством, запрещенным к обороту в России». Имея в виду данное обстоятельство, весь (без исключения) кондитерский мак на территории нашей страны ФСКН приравняла к наркотическому веществу. И многие владельцы бакалейных палаток по всей стране вследствие такой логики попали за решетку.

Многие самые квалифицированные представители судебного экспертного сообщества сталкивались с подобными делами, выступали в судах и говорили: «Господа судьи, да это же бред полнейший». Но судебная практика по маку многих серьезных специалистов заставляет ощущать себя дураками из-за того, что суды их заключения считают бумажкой с каракулями.

В Общественной палате прошло даже несколько круглых столов на эту тему — я побывала на одном. Пришли эксперты самых разных ведомств, имеющих отношение к проблеме, — из МВД, из Минобороны, из Минюста, из НИИ сельского хозяйства. Присутствовала и частная экспертиза.

Встреча проходила в полузакрытом режиме, журналистов туда не хотели приглашать, и я тихо сидела в сторонке, не имея поначалу намерения ничего разглашать. Но в ходе этого круглого стола профессионалами было озвучено такое количество страшных обстоятельств, связанных с антинаркотической борьбой, что я теперь считаю необходимым ознакомить с ними широкую общественность.

Смотрите:

1) Нынешнее антинаркотическое законодательство составлено (и применяется) таким образом, что невозможно знать, какое количество зелья находится в стране и сколько его на самом деле было изъято. Ведь определяется не количество наркотически активного компонента, содержащегося в смеси, а общая масса смеси. Которая законом приравнивается к чистому веществу — и карается соответственно. Это обстоятельство не только дает возможность раздувать отчетность и трубить о своих победах. Она дает возможность и зарабатывать на изъятых наркотиках. Паспорт наркотика, который определял бы действительное количество компонента в изъятом веществе, в России никто не составляет. И даже если из изъятого килограмма героина в деле в качестве вещдока останется всего 100 граммов — ни суд, ни прокуроры жужжать не станут, они этого просто не заметят. Так как в кабинете следователя или оперативника путем нехитрых манипуляций с применением глюкозы, муки и сахара эти 100 граммов вновь превратятся в килограмм. А куда денутся остальные 900 граммов, вам, наверное, мог бы рассказать опер Роман Калинин из УФСБ по ЮЗАО г. Москвы. Или замначальника УФСБ Москвы генерал-майор Торопов, который в своем рапорте на имя руководства описал, как в вышеозначенном отделении УФСКН продают наркотики.

2) Отправиться мотать срок можно за любое вещество. Я не утрирую: за любое. Дела заводились уже и по щелочам, и по кислотам, и — не смейтесь — по вазелину. Основания для контроля всех вышеозначенных химикатов придумала ФСКН — так в российском уголовном законодательстве появилась нигде в мире не существующая ответственность за оборот сильнодействующих и ядовитых веществ.

Кроме того, в нашей судебной и следственной практике начали фигурировать «производные наркотических средств и психотропных веществ». Что такое «производные», никто до сих пор не определил, существуют только некие «рекомендательные письма» — но суды и следствие по этим «производным» уже вовсю идут. И людей сажают не по закону, а по «рекомендательному письму».

3) Профессиональная экспертиза по наркотикам из списка запрещенных к обороту формально в России невозможна. Практически ни в одной лаборатории, работающей с наркотиками, нет легально полученных «свидетелей» (чистых образцов веществ, используемых в экспертизе в качестве эталона). «Всё, что мы используем, добыто полукриминальным путем», — сказал на круглом столе в Общественной палате один из экспертов.

Собственная экспертиза ФСКН, которой зачастую суд отдает предпочтение, — это вообще трагическая история. Вот кандидат химических наук Дмитрий Гладышев из авторитетнейшего частного экспертного бюро «Версия» рассказал такую занимательную историю:

«На одном суде, где я участвовал в качестве специалиста, молодому, но уже ведущему эксперту ФСКН задают вопрос:

— Каким методом вы провели анализ этого вещества?

— Методом хроматографии с масс-селективным детектированием, — отвечает он.

— А расскажите поподробнее, как именно вы применяете эту методику, разъясните, какие физические и химические процессы лежат в основе применяемого вами метода исследования.

— А я навожу курсор на экран монитора, нажимаю правую кнопку мышки, и там выскакивает: «Кокаин».

К слову сказать, ФСКН на тот круглый стол тоже прислала своих представителей. Двое из которых вообще не имели отношения к экспертизе. Представьте: для острейшей дискуссии по серьезной проблеме в Общественной палате собралось человек десять экспертов с мировыми именами. И пришли девочки из ФСКН, которые «я по экспертизе ничего сказать не могу».

Конечно, собравшиеся оскорбились таким пренебрежением, и, конечно, были писаны соответствующие острые письма в руководство службы. И вы думаете, кто-то ответил?

Отношение специалистов ФСКН к закону и их компетентность ярко характеризует еще одна история, которая у специалистов сейчас очень на слуху. Осенью Виктор Иванов, глава ФСКН, сделал одно весьма заметное заявление: о том, что Наркоконтроль намерен реанимировать возделывание ненаркотической конопли. «Коноплю у нас, все ее сорта, незаслуженно занесли в «черный список». Хотя только из одного можно получить наркотик, — констатировал Иванов, добавив: — По оценкам экспертов, это огромный источник пополнения казны, который мы потеряли, включив растение в запретные списки».

Когда глава главного ведомства страны, ведущего борьбу с наркотиками, призывает подводить законопослушных граждан под монастырь — ну это я уже не знаю… Должны же в ФСКН быть эксперты, которые объяснили бы своему шефу, что при химическом анализе этой «ненаркотической» конопли методом тонкослойной хроматографии всегда обнаруживается присутствие тетрагидроканабинола. Что дает основание признать части этого растения наркотическим средством «марихуана», которое входит в список I. И, принимая во внимание действующую формулировку закона, возделывание и переработка такой конопли — тяжкое преступление. Будь она хоть десять раз разрешенная.

Оригинал материала: Новая газета