Куда течет Ангара
2 Мая 2012

• Версия для печати

Теневую врезку в трубопровод в Усолье-Сибирском, типичном городке-жилмассиве при промышленных гигантских комбинатах, устроили на пересечении собственно нефтепровода ФГУ комбината Росрезерва «Прибайкалье» и коллектора ливневых стоков ООО «Усольехимпром». Нефтепродукты из первой нитки вытекали, по второй однажды потекли в Ангару: случился перепад давления. Сильный ветер и волны способствовали опусканию нефти в глубинные слои. Водозабор Черемховского района, обеспечивающий 80 тысяч жителей Свирска, Михайловки и собственно Черемхово, остановили, следом встали котельные. Пробы, взятые у водозабора, в 31 раз превышали ПДК по нефти. Здесь и на много километров далее — Ангару уже не очистить: на дне нефтепродукты будут находиться десятилетиями. Впрочем, кто сейчас так далеко заглядывает.

Через 4 дня, ночью 29 апреля, водозабор начали было запускать, однако тут же заблокировали, поскольку концентрация нефти в воде вновь резко выросла: подошло самое крупное нефтяное пятно. И, как водится, беда одна не ходит: утром в понедельник огонь вспыхнул в кабельном тоннеле на ТЭЦ-11, что оставило без электроэнергии 35 тысяч жителей Усолья и привело к ограничениям в энергоснабжении «Усольехимпрома» (технологический режим не нарушен).

Автохтоны да и русские старожильческие деревни одушевляют природу, и для них многокилометровые нефтяные пятна, отравившие Ангару, — неслучайны, и это знак. У них свои слова-метки, а нам, пожалуй, эти пятна следует рассматривать как красноречивый комментарий к планам создания госкомпании «по развитию Восточной Сибири и Дальнего Востока» и послесловие к позорному для России «празднованию» юбилея Валентина Распутина, состоявшемуся или, точнее, не состоявшемуся в марте.

Эти два события, одно — обещающее сбыться в той или иной мере, другое — неслучившееся и тем показательное, связаны.

Перед тем как российские президенты принимают присягу, их надо бы заставлять учить близко к тесту «Прощание с Матёрой».

Нынешний, готовящийся к инаугурации, даже не в курсе, куда Ангара течет. Приняв постановление, разрешающее Байкальскому ЦБК вновь загаживать Байкал, и потом его оправдывая, Владимир Путин фантастически выступил на заседании Российского географического общества; «Новая газета» о том писала. Повторяться не буду, напомню лишь, что Путин, мотивируя свое решение, заметил, что Иркутск сбрасывает больше стоков, чем Байкальск. Иркутск, однако, стоит на Ангаре, вытекающей, вопреки Путину, из Байкала.

Свирск. Место утечки нефтепродуктов

Историю с давней врезкой в нефтепровод, ставшей вдруг причиной экологической катастрофы в Прибайкалье, описал не Распутин. Антон Павлович Чехов, 127 лет назад: «Ну! Уж сколько лет всей деревней гайки отвинчиваем и хранил Господь, а тут крушение…» Чеховских мужичков, врезавшихся в трубу, уже нашли. Как у нас водится, их-то усадят надолго. Это не топ-менеджмент крупных госкомпаний, гробящих Сибирь куда масштабнее и надежнее. Кто-то сел за катастрофу на Саяно-Шушенской ГЭС, когда тот же Ангаро-Енисейский бассейн забрал не только 75 жизней, но и вобрал в себя, отравившись, 40 тонн трансформаторного масла?!

Впрочем, речь не о том, что жирные навозные мухи легко рвут паутину «правосудия», а мелким мушкам суждено застревать. И даже не о самом происшествии (эка невидаль: врезка в трубу, что же до нефтяных пятен, то они плывут по той же Ангаре или Енисею вполне регулярно), а о поразительном контексте.

Он сплошь из фигур умолчания. Вот прямо сейчас на Ангаре «РусГидро» и РУСАЛ готовят к запуску Богучанскую ГЭС. Что-то не видно такого же внимания к ней, хотя она уже нанесла и еще нанесет ущерб Ангаре куда больший, чем чеховские персонажи. Где исполненные тревоги сводки госорганов, где обличительные речи госчиновников? Быть может, все дело в том, что врезка — мероприятие незаконное и криминальное в отличие от воздвижения БоГЭС? Так нет же, Ростехнадзор признал, что проект БоГЭС не прошел госэкспертизу, что нет оценки воздействия на окружающую среду (и, признав, Ростехнадзор же приступил к поэтапному приему построенного).

БоГЭС — те же чеховские мужички. Только у них — офшоры и силовые «прикрышки», их курирует Игорь Сечин и одобрил Путин. Но для самой-то Ангары и людей, на ней и благодаря ей живущих, это что-то меняет?

Или. Только что Правительство РФ утвердило проект строительства очередного нефтепровода, который соединит с ВСТО (трубой Восточная Сибирь — Тихий океан) Юрубчено-Тохомские месторождения. Юрубчен — это еще одна кость ЮКОСа, которую глодает «Роснефть». Ванкорское месторождение — из того же скелета — она уже успешно переварила.

Юрубчен разрабатывает ВСНК, «дочка» «Роснефти», увязывая переход к промышленной добыче нефти либо с получением налоговых преференций, либо с участием государства в строительстве нефтепровода от Юрубчена до врезки в магистральную трубу ВСТО. Такой вот бизнес. Вроде всё просто: не выгодно, пусть отступают. Кто заплачет?

И вот проект трубы утвердили. Она протянется от Куюмбы (поселка в Эвенкийском районе Красноярского края) до Тайшета, пересекая соответственно Ангару и множество других рек и речушек. Население коридора, по которому потянут трубу, естественно, никто не спрашивает, экологические риски в регионе не обсуждались и не обсуждаются.

И населению коридора, непрофильным сибирским активам, в эту трубу, конечно, уже не врезаться. Там давление не то, и охрана. Но если гипотетически это представить, пусть бы кто другой их осуждал, у меня не получится.

К этим гадам и у меня есть претензии. К тому, подо что у них руки заточены: не могут смастерить врезку, не брались бы. Впрочем, и этому есть не оправдание, но объяснение. Для режима, питающего нежность лишь к дыркам в земле с изливающимися углеводородами, а также к длинным трубам, проводящим жидкости и газы, вроде как и вовсе ни к чему мастера, их руки и станки, умеющие делать машины и различные устройства. Нефтью прокормимся.

Знаете, эта история — о том, что сейчас происходит с Ангарой, — в реальности о самом главном, а говоря о главном, нельзя обойтись без главных в России людей, наших писателей. Поэтому не могу не вспомнить еще одного. Из «Чевенгура»: «Захар Павлович от душевного смущенья действительно терял свое усердное мастерство. Из-за одной денежной платы оказалось трудным правильно ударить даже по шляпке гвоздя. Машинист-наставник знал это лучше всех — он верил, что, когда исчезнет в рабочем влекущее чувство к машине, когда труд из безотчетной бесплатной естественности станет одной денежной нуждой, — тогда наступит конец света, даже хуже конца — после смерти последнего мастера оживут последние сволочи, чтобы пожирать растения солнца и портить изделия мастеров».

Вот такая врезка. У меня претензия к удару по шляпке гвоздя. Не по сути.

А российскому государству привычно предъявлять претензии к рыбакам на Енисее, выловившим десяток незаконных стерлядок. К Дерипаске, к ГЭС, гробящим Енисей, — вопросов нет. Они есть к мужикам, чьи роды веками кормятся от реки.

Нефтяные трубы если и меняют жизнь в коридоре, то отнюдь не к лучшему; трубы помогают жить совсем другим людям, за тысячи верст от Сибири. Не буду говорить о том, что врезка — ничто на фоне глобального воровства, связанного с этими трубами, Москвой, офшорами. Не стану говорить и о том, что сибирская госполитика России, собственно, и провоцирует эти дикость и варварство. Что колониальное «покорение» Сибири подразумевает эту землю не в качестве части самой жизни, отдельной, самостоятельной ценности, а лишь как территорию для зарабатывания или воровства: поэтому не стыдно, а напротив, верх доблести — затапливать куски Сибири, сжигать, вырубать, продавать и т.д. Да, это лишь целина, которую непременно надо вздыбить и обратить в контракты и кэш. А люди, там живущие, с их Байкалом, Енисеем, Ангарой, с их родиной — по хрену.

Эта мутная система ценностей — местная изнанка сибирской нефти, энергетической сверхдержавы. Государство своим отношением к Сибири развращает народ, обращает его в тягловый скот. И народ в Сибири иссякает точно так же, как ее руды и нефть.

Чего мы хотим от сибиряков, если их и за людей-то в Кремле не принимают, если государство считает себя вправе воскресить из мертвых Байкальский ЦБК, чтобы тот вновь начал гадить в священный для сибиряков Байкал? Если оно запускает на вырубки ангарской сосны бригады из азиатских стран, и ныне лететь над рекой без содрогания невозможно: плеши от лесоповала уже объединяются в пустыни, доедают полутруп тайги. Если газопровод «Алтай» хотят провести непременно по святому для нескольких народов плато Укок? Если ради прибылей Дерипаски на Ангаре выжгли древние деревни?

Все эти проекты лично одобрил, освятил и запустил Путин, но сейчас не о нем, и даже не о государстве: такая экономика функционирует если и не с одобрения общества, то при его молчании. Это устраивает: жировать на сибирской нефти, лесе, металлах.

Все эти путинские проекты, разумеются, осуществляются не для того, чтобы в конец загадить Байкал и Ангару или наплевать в души алтайцам. Все эти проекты рождены в то время, в нулевые, когда в государстве появились лишние деньги от нефтяных сверхприбылей и надо было как-то их попилить, как-то рассовать по карманам. Лучше, чем эти мегапроекты, способа не придумать. Воровство — важная составляющая великих сибирских строек. И все здесь, в Сибири, это отлично видят. Так чего мы ждем от сибирских мужичков? Что они — несмотря на это всё — останутся чистыми и порядочными?

Путину, значит, можно санкционировать отравление Байкала и Ангары, а мужичкам, живущим здесь, и не плюнуть в Ангару?

Где-то, может, такое установление и проканало бы, но не в Сибири. Не здесь и не сейчас, не при том отчуждении и отчаянии, что царит на Ангаре. Вспомните прошлогодние странные пожары на реке: как никогда горела тайга, горела лесопарковая зона Братска, горело всё вокруг БоГЭС. Бригады зэков, прежде сами выжигавшие леса, попадающие в зону затопления, тем летом падали с ног на тушении лесных пожаров, днем и ночью, без отдыха. Офицеры в колониях стрелялись.

Поэт назвал бы то, что происходит на этой великой реке, гибельным восторгом. Но поскольку это газета, будем говорить о примитивной экстенсивной экономике в самом античеловеческом варианте. Смысл проекта — уничтожение ангарского старожильческого анклава и формирование зэковско-гастарбайтерской промышленной зоны.

«Новая газета» много лет пишет об этой катастрофе, что, протяженная во времени, разыгрывается на Ангаре. Началось, конечно, не с Путина, Сечина и Дерипаски. И уж точно не с врезавшихся в трубу в Усолье-Сибирском.

Сначала были Братская ГЭС, Иркутская, Усть-Илимская. Богучанка будет четвертой (а всего запланировано гидростанций на Ангаре семь). Теперь здесь «ангарский каскад» — там, где веками стояли крепкие старожильческие деревни с высокими окнами и чудными наличниками, с подворьями, сплошь покрытыми крышами и необыкновенной чистотой в них, с необычной культурой, где веками люди жили, жали урожаи, выращивали крепких, белоголовых, стойких в какой-то тоже необыкновенной общей красоте детей… Чтобы вспомнить Распутина, теперь нужно извиняться перед читателями. Ну да. Хочу сказать одно: его Матёра кончилась, и Сибирь кончилась с бабкой Дарьей. Мы ныне фиксируем лишь остаточные явления. Которые тем не менее, хоть всё предрешено, не перестают бить по сердцу. Год назад, в частности, мы писали о судьбе тогда 6-летнего Андрея Лебедева и его матери (см. «Новую газету», № 52. — «Генплан для утопленников»). По государственно-частному проекту «Освоение Нижнего Приангарья» с участием российского государства, «РусГидро» и РУСАЛа решено: судьбы Марины и Андрюши вместе с их деревней, лесами, покосами, особенным ангарским небом пустить на электроток, а затем в алюминий. Сначала их родное Болтурино затопит ангарскими водами, затем всей мощью этой мертвой воды они через БоГЭс дадут ток на электролизеры Богучанского алюминиевого комбината.

«Новая» рассказывала о них в тот момент, когда их деревню уже сожгли бригады саночистки (зэки из местных колоний), но Марина еще держала оборону: им не дали жилье взамен. Газета рассказывала о том, что на убийстве приангарских пашен и деревень зарабатывает не только столичная бизнес-гопота (или «обсевки», если вспоминать «Прощание с Матёрой»), но и канцелярское семя — ОАО «Красноярсклеспроектстрой», принадлежащее краевой администрации (аффилированные лица — сплошь краевые министры), понаписало тома захватывающих генпланов поселков и деревень, которые в реальности уходят под воду. Спроектировало Царствие небесное под водой. Однако Марине и Андрею инструкцию, как отрастить жабры, выдать почему-то запамятовали.

С ними обошлись традиционно. Дом их, стоявший в голом выжженном поле, недавно спалили. Зачистили с приходом весны: дождались, когда никого в избе не оказалось, — и подожгли. Дом со всем имуществом, два гаража и два скотных двора, зимовье с баней, четыре сарая. А еще память о деде — мотоцикл Иж-49 1956 года.

Министр экономики края Анатолий Цыкалов доложил на сессии краевого Заксобрания: ложе водохранилища БоГЭС к затоплению готово.

Сибирь, конечно, не Россия. И она, несомненно, отделится. Или будет отделена. России в том будет некого винить, ею сделано для этого всё возможное и просто немыслимое для нормального человеческого общежития. У нас до сих пор со всех трибун цитируют дурацкое изречение Ломоносова о том, что могущество России будет прирастать Сибирью; до сих пор на щитовых бараках, где живут люди, добывающие это могущество, висят лозунги: «Богатства Сибири — России». Как тут не развиться сибирскому сепаратизму? Сегодняшние разговоры о госкорпорации по развитию Сибири и Дальнего Востока не совсем внятны, потому как не ясен предмет обсуждения, он публике не явлен. Но если то, что пишут, правда, это, по-моему, лишь попытка режима немного забежать вперед паровоза, провести предпродажную подготовку Сибири: однако, если вычесть разговоры вокруг чужих денег, что это меняет для самих сибиряков и этой земли в принципе?

Для очистки Ангары Китай бесплатно спецрейсами отправил активированный уголь, такого продукта в России не нашлось.

Конечно, под китайским патронатом этой земле будет не слаще, но на что способна Россия, она уже показала. Пишу это и вычеркиваю, поскольку встречать старость в партизанской землянке не хочется.

Думаю, волна обсуждений планируемой госкомпании потому и поднялась, что, говоря об особом правовом режиме, в реальности речь ведется уже о бесповоротном — пусть и в перспективе, пусть не физическом, но юридическом — отчаливании азиатской России от европейской. А тем, кто не согласен, кто надеется, что Путин сможет установить два разных режима, один — для Сибири и другой — для России, замечу: непонятно, что лучше. Если Сибирь каким-то непонятным образом сохранят за Россией, то ставка на колониальное развитие большей части страны объективно приведет ее всю к замораживанию свобод и усилению полицейского режима. Децентрализация жизни и индивидуализм в принципе не приживаются при сырьевой экономике: они ей не нужны. Так, в Красноярском крае вклад малого и среднего бизнеса в ВВП региона не превышает 1,5%. И если Сибирь не отделится от России, то и Москва будет стремиться к этому показателю, а не к европейским 60—80%. Впрочем, происходящее касается не одной России, всей планеты.

Благодаря строительству дамб на Енисее и Ангаре, торможению вод, громадных масс и объемов, время теперь замедлилось как никогда. После запруживания сибирских рек и воздвижения алюминиевых заводов день стал длиннее. Вращательный ход планеты нарушен.

Параллельно Енисею и Ангаре текут электрические реки, обращаясь в блестящий алюминиевый поток. Речное зеркало тоже идет странной рябью, и это никак не следствие ветра или находящейся в этом месте отмели: рябь — сама по себе, как гусиная кожа у впечатлительного зрителя…

Этот обычай — с незапамятных времен: плавать на остров Любви. Это в слиянии Ангары и Енисея, на их стрелке, еще это место называется «Свадьбой рек». Широкобедрой невесты Ангары и жениха Енисея. Там, где непонятно, кто в кого впадает, — дочка Байкала в невестах засиделась, пробивалась сквозь множество претендентов, лоно ее шире Енисея.

На острове Любви принято заниматься понятно чем. Традиция. Так что всем молодым, кто не знает, как к этому подступиться, прямая дорога туда. На этом чистом острове, на его гладких черных валунах, смятых, как подушки, пахнущих всем далеким миром с его штормами, ливнями, лесами и пустынями, можно, кажется, пролежать всю жизнь. С ней вместе. Но потом за вами приходит казанка.

Слившись с Ангарой, быстрый и холодный Енисей становится человечнее — у правого его берега, где теплая ангарская вода, уже можно вдоволь купаться.

Восемнадцать, по-моему, лет назад губернатор Красноярского края Валерий Зубов показал мне карту с намеченными вдоль синей нитки Ангары язвами ГОКов и ЛПК, пунктиром новых дорог, по которым повезут плоть сибирскую. Ту, что в цене, — на экспорт, всё прочее — на кладбище. Уже всё было на мази: в январе 95-го Черномырдин придал программе федеральный статус, Зубов затаскивал в край одного министра за другим, с Шохиным пожали руки, пахнущий даже летом снегом и выработанной солярой воздух над местом будущего строительства регулярно взбивали лопастями вертолеты с московскими сановниками. На достройку БоГЭС и отпевание Ангары потекли деньги… Но и Зубов насчет воровства не сильно приспособлен, и воровать еще особенно не было чего. В общем, у Зубова с Ангарой не сбылось. План насчет нее похоронили, реанимировал их через десятилетие Хлопонин. Тогда для воровства нужные объемы уже появились.

У человечества теперь есть демократия, гаджеты, много всего. Но кто сейчас возьмется пить сырую воду прямо из реки, зачерпывая ладонью? На том острове в 90-х я пил ангарскую воду с ладони. Думаете, я прощу?

P.S. 1 мая систему центрального водоснабжения и котельные начали запускать. Черемховский водозабор очищает воду активированным углем из Китая. Жители предупреждены, что пока ее можно использовать только на технические нужды.

Алексей Тарасов

Оригинал материала: Новая газета