Медведев и пустота
5 Мая 2012

• Версия для печати

До конца президентского срока Дмитрия Медведева остались считаные часы, и по законам жанра следовало бы подвести итоги его правления. Но достаточно сложно подводить итоги того, чего не было.

ЕВГЕНИЙ СИГАЛ

Низкий старт

Дмитрию Медведеву не повезло с самого начала. Не повезло фатально: начало его президентского срока пришлось на разгар мирового финансового кризиса. В 2008-м России еще удалось сохранить пристойные темпы роста в 5,2%, но в 2009 году ВВП упал почти на 8%. В 2010-2011 годах спада не было, но средние темпы роста оказались на уровне 4,3%, значительно ниже, чем в 2000-2007 годах (7,2%).

"Важным итогом прошедших четырех лет стало то, что мы смогли пройти через кризис без чрезвычайных потерь для экономики и минимизировать потери для населения, но на его фоне трудно было ожидать заоблачных результатов роста экономики",— говорит главный экономист "Deutsche Bank Россия" Ярослав Лисоволик.

Не создали необходимого уровня поддержки росту ВВП даже заоблачные цены на нефть. Если в "тучные" 2000-2007 годы средняя цена барреля составляла $42, а в предкризисном 2007-м — $73, то в кризисные 2008-2012 годы она поднялась до $88, а в 2011-м вообще до $111. Но и это не позволило достичь сопоставимых темпов роста ВВП (см. график 1). "В начале и середине нулевых мы активно занимали на западных рынках, был большой приток капитала, отсюда и высокие темпы роста в то время",— говорит главный аналитик казначейства Сбербанка РФ Николай Кащеев.

Дмитрий Медведев уходит с поста президента, честно сыграв отведенную ему роль

Фото: Дмитрий Духанин, Коммерсантъ

Мировой финансовый кризис, начинавшийся как кризис ликвидности, заставил инвесторов уходить с развивающихся рынков. Последний раз чистый приток частного капитала в Россию был зарегистрирован в 2007-м, тогда он превысил $80 млрд. С тех пор — отток (см. таблицу). Только в первом квартале 2012-го чистый отток превысил $35 млрд. Сократились и прямые иностранные инвестиции: частичное восстановление произошло, но они пока еще в полтора раза отстают от докризисного уровня.

В снижении иностранных инвестиций и низких темпах роста виноват не только мировой кризис. Другие развивающиеся рынки хотя и испытывают трудности, но продолжают расти высокими темпами. ВВП Индии в 2011 году прибавил 7,8%, Китая — 9,2%. Проблема — в инвестиционном климате, который невозможно улучшить, провозгласив создание Международного финансового центра или введя службу "одного окна" для бизнеса. Это проблема комплексная, включающая гарантию соблюдения прав собственности, принципов рыночной экономики, независимость судебной системы и прекращение массовых репрессий в отношении бизнеса.

Место в таблице

Впрочем, некоторая либерализация уголовного законодательства в части экономических статей все же произошла. Но декриминализация коснулась в основном 188-й статьи УК ("контрабанда"), а "резиновая" 159-я ("мошенничество"), которая позволяет крайне вольные трактовки, так и не изменилась. По ней ежегодно осуждается до 30 тыс. предпринимателей, зачастую произвольно или по заказу конкурентов. По данным "Деловой России", до 3,5 тыс. человек до сих пор продолжает сидеть по декриминализованным статьям. Всего же в России по экономическим статьям сидит 120 тыс. человек.

Согласно исследованию Doing Business, в 2009 году Россия занимала 120-е место в рейтинге стран по благоприятности условий ведения бизнеса. В 2012-м страна находится на том же месте. А по таким категориям, как простота регистрации бизнеса и защита прав инвесторов, мы откатились с 65-го и 88-го на 111-е места.

Однако сдвиг все же произошел, в основном — в сознании руководителей. Если раньше власти на вопросы о позициях России в разнообразных рейтингах высказывали лишь скептическое отношение к методике их составления, то теперь Владимир Путин уже сам апеллирует к рейтингу и обещает поднять Россию в нем сразу на сто пунктов — аж до 20-го места. Предполагается, что радикальное улучшение инвестиционного климата произойдет за восемь лет.

Левый крен

Недостаток инвестиций в экономике правительство пытается компенсировать государственным финансированием. Около $200 млрд было потрачено на антикризисные меры, спасение банков и крупных компаний, выкуп трудных активов. Государство вкладывает деньги в точечные инфраструктурные объекты (особое предпочтение — трубопроводы), спортивные мегастройки (Сочи, подготовка к чемпионату мира по футболу). Но направления вложений зачастую определяются политической, а не экономической целесообразностью, а о том, что господдержка ряда отраслей вытесняет частные инвестиции, никто особо и не задумывается. "Государство выкидывает через свои каналы ликвидность, но это не дает нужной отдачи и не дает прироста экономики",— отмечает Николай Кащеев.

В результате только растет присутствие государства в экономике, за сокращение которого в последнее время так ратуют меняющиеся на этой неделе местами президент и премьер. Планы продажи пакетов акций госкомпаний и банков пока остаются на бумаге. Несмотря на удачную конъюнктуру на рынках в первом квартале 2012-го, пакеты акций Сбербанка и ВТБ, стоящие на первых местах в планах приватизации, на продажу так и не были выставлены.

Другим существенным фактором усиления роли государства в экономике стал рост социальных расходов. В кризис была подведена черта под жесткой бюджетной политикой, а "кубышка Кудрина" распечатана. Летом 2008-го объем средств в резервном фонде превышал $130 млрд, к 1 апреля 2012 года в нем осталось только $62,3 млрд.

"У роста социальных расходов в кризис были объективные причины, но после прохождения острой фазы кризиса стоило постепенно переориентироваться на инновационные цели",— считает Ярослав Лисоволик. Но была выбрана политика дальнейшего наращивания социальных расходов. В 2010-м рекордно — на 46,1% — были повышены пенсии, что довело дефицит Пенсионного фонда почти до 2% ВВП. Прогнозируемый дефицит ПФР в 2012-м — почти такой же, 1,075 трлн руб.

Потом были выборы, и социальные блага полились без остановки: новое повышение пенсий и зарплат бюджетников, денежного довольствия и пенсий сотрудников военных и силовых структур, других социальных пособий. А вот и итог этой невиданной щедрости: в структуре расходов федерального бюджета доля трат на социальную политику поднялась с 4,7% в 2008 году до 35% в 2012-м (см. график 2).

Связано это, впрочем, и с методологическими изменениями. "Прелесть бюджетной классификации в том, что министерство ее ежегодно меняет. Вероятно, для того, чтобы затруднить ведение нормальной системы учета и статистики,— рассказывает "Деньгам" источник, близкий к Минфину и пожелавший сохранить анонимность.— Если раньше часть социальных или жилищных расходов могла быть разбросана по ведомственным расходам, то теперь все целевые ассигнования проходят по соответствующим разделам классификатора". Методологическим манипуляциям подверглись и заметно сократившиеся межбюджетные трансферты. "Раздел межбюджетных трансфертов сейчас содержит чистые дотации, которые нельзя отнести к какому-то конкретному разделу",— поясняет источник "Денег".

Изменилась не только структура расходов бюджета, но и структура доходов населения — все в том же социальном ключе (см. график 3). В течение четырех лет планомерно снижалась доля доходов от собственности и предпринимательской деятельности — с 18,4% до 15,3% (см. график 3). На два процентных пункта упала доля доходов от заработной платы. Если что и росло, так это доля социальных доходов, которая прибавила более 5 процентных пунктов.

"В кризис произошло сокращение работников, снизились зарплаты, поэтому и упала доля оплаты труда в доходах,— поясняет ведущий эксперт ЦМАКП Игорь Поляков.— Что касается доли социальных доходов, то на их рост повлияло масштабное повышение пенсий, развернутые программы по стимуляции рождаемости, повышение денежных пособий, пособия по безработице и другие социальные выплаты". В количественном выражении среднедушевые месячные доходы выросли с 2008-го по 2011-й на треть, с 15 тыс. до 20 тыс. руб. Но этот рост не всегда поспевал за инфляцией. В 2011 году рост реальных доходов населения составил всего 0,8%.

Нет больших успехов и в борьбе с безработицей. Число безработных, конечно, снизилось — с кризисных 8-10% до 6,5%, но причин для дальнейшего снижения пока нет. Так что низкая инфляция, вероятно, главный, а может, и единственный успех российской макроэкономической политики за последние годы.

Высокая инфляция всегда была традиционной болезнью нашей экономики. Даже если забыть о галопирующей инфляции в 90-х, то в относительно стабильные 2000-2007 годы ее темпы все равно оставались двузначными. Среднегодовая инфляция в этот период составляла 13,7%. В последние три года инфляция стала стабильно однозначной со средними темпами 7,9% годовых. А в 2011-м инфляция и вовсе почти уместилась в прогнозируемые правительством значения, составив рекордно низкие 6,1%.

"Тенденция к снижению инфляции образовалась благодаря замедлению мировых темпов роста продовольственной инфляции",— отмечает Игорь Поляков. Свою роль в снижении инфляции сыграла и политика сдерживания роста тарифов ЖКХ и услуг естественных монополий, а также цен на бензин. Но это ненадолго: уже летом россиян ждет отложенный на время выборной кампании рост тарифов. Цены на газ, например, с 1 июля повышаются на 15%. "Нынешний низкий уровень инфляции — хороший результат, но самоуспокоенности по поводу инфляции быть не должно. В течение нескольких месяцев темпы ускорятся",— считает Ярослав Лисоволик.

Случайный свидетель

Самоуспокоенности не может быть и по другим вопросам. Точнее, ни по одному. До сих пор не сформулированы цели экономической политики, не выбраны приоритеты бюджетного планирования. Нет внятных ответов на вопрос, превратившийся в последнее время в тему межведомственных разборок придворных экономистов: по какому пути пойдет налоговая реформа. Ни одна из затеянных реформ не доведена до конца. Борьба с коррупцией обернулась еще более чудовищными ее проявлениями. Да и сама борьба стала одной из форм коррупции. Попытки облегчить давление на бизнес обернулись непрерывной налоговой чехардой, смягчение бюджетной политики — угрозой дисбалансов и дефицитов в бюджетах всех уровней.

О слабости и несамостоятельности уходящего президента в течение этих четырех лет сказано уже много слов. Не меньше сказано о непоследовательности политики Медведева, нелогичности его решений, противоречии выбранных механизмов исполнения поставленным задачам. Либерализация экономики была подменена бесконечными разговорами, статьями, пресс-конференциями, "посыланием сигналов", заграничными турне и рекламой гаджетов конкретного производителя. Но как-то глупо и даже неловко предъявлять Медведеву за это претензии. Как и сопоставлять обещания с результатами.

Медведев оказался простым свидетелем, который время от времени, к месту и не очень произносил правильно выстроенный набор лексических конструкций. Они плохо, а иногда и совсем не корреспондировали с реальностью. А под конец президентского срока Медведев признался, что он не либерал, да и никогда им не был. Институты, инфраструктура, инновации и инвестиции, которые в рамках концепции "4 И" были объявлены Медведевым главными целями его правления, теперь превратились в "2 Б". Именно борьбу с бедностью и безработицей Медведев считает главными приоритетами нового правительства. Вероятно, он просто стал более трезво оценивать свои возможности.

Оригинал материала: Коммерсантъ Деньги