Война за воду в Средней Азии
26 Сентября 2012

• Версия для печати

Петр Бологов

{...}Туркмения и Узбекистан являются мировыми лидерами по использованию воды, идущей не столько на нужды населения, сколько на ирригацию. Таджикистан и Киргизия по этому показателю несколько отстают, но и там уровень потребления воды в перерасчете на одного человека выше, чем в США или, например, в не менее засушливой Австралии.

Форсированная индустриализация региона в советские годы только усугубила нехватку пресной воды, от которой исторически страдали жители региона. Аральское море пересохло, и на его месте появилась новая пустыня - Аралкум; сток двух крупнейших водных артерий Средней Азии - Амударьи и Сырдарьи - резко уменьшился, зато вдвое выросла минерализация речной воды. Так что вместе с независимостью в начале 90-х годов постсоветские республики получили и целый ворох сложнейших вопросов, связанных с водопользованием. Дистанцируясь друг от друга политически и экономически и шаг за шагом разрывая наработанные во времена СССР связи, среднеазиатские лидеры одновременно все больше удалялись и от решения указанных вопросов.

Наиболее острую форму спор о водных ресурсах приобрел между Таджикистаном и Узбекистаном. Истоки конфликта лежат еще в деятельности Госстроя СССР, который в середине 70-х годов одобрил строительство на реке Вахш Рогунской ГЭС. К тому времени, когда СССР не стало, там уже появился город Рогун, были пройдены десятки километров тоннелей и сооружена 40-метровая перемычка. Однако в 1993 году строительство было заморожено и возобновлено только в 2004-м, после того как в Таджикистане закончилась гражданская война и местная экономика стала понемногу восстанавливаться.

В Ташкенте же Рогунская ГЭС была объявлена едва ли не главной угрозой существования узбекского государства. Узбеки опасаются, что из-за строительства станции сток Амударьи, и так порядком обескровленной, еще больше уменьшится. К оценке возможных последствий Ташкент привлек даже специалистов из США, которые подсчитали, что в случае запуска ГЭС Узбекистан будет терять ежегодно по 600 миллионов долларов - нехватка воды приведет к сокращению сельхозпроизводства и снижению валового внутреннего продукта (ВВП) на 2 процента. При этом без работы останутся около 300 тысяч человек. По выкладкам американских ученых, уровень Амударьи летом будет сокращаться на 18 процентов, а зимой - увеличиваться на 54 процента, что чревато засухами и наводнениями. Под угрозой опустынивания окажутся гигантские территории в Каракалпакии, Хорезме, Бухарской области.

Все последние годы узбекские власти прилагали максимум усилий, чтобы остановить или хотя бы замедлить строительство в Рогуне. Составы со стройматериалами для ГЭС задерживались на границе, таджикам отключали газ, а в самом Ташкенте проходили якобы стихийные демонстрации против плотины. Но работы, хоть и весьма неспешно, но продолжаются. Плюс теперь у узбекского руководства появился новый повод для головной боли: в сентябре этого года в ходе визита президента РФ Владимира Путина в Бишкек Россия и Киргизия договорились о строительстве и эксплуатации Камбаратинской ГЭС-1 и Верхне-Нарынского каскада ГЭС. Запланированный на 2021 год запуск Камбаратинской ГЭС-1 (высота плотины 275 метров) мощностью в 1,9 гигаватт позволит вырабатывать около 5 миллиардов киловатт-часов электроэнергии в год и в значительной степени покроет потребности республики. Однако одновременно она серьезно уменьшит сток Нарына, образующего при слиянии с Карадарьей Сырдарью. Причем отразится это на Ферганской долине - самой плотно заселенной территории не только Узбекистана, но и всей Средней Азии.

Планы по строительству новой плотины еще и в Киргизии переполнили чашу терпения президента Узбекистана Ислама Каримова. Комментируя строительство ГЭС в сопредельных республиках, он подчеркнул, что "главным условием какого-либо договора должно стать согласие всех стран, живущих на побережьях этих рек". В противном случае, считает узбекский лидер, "ситуация может обостриться до такой степени, что есть вероятность, что все придет не только к противостоянию, но и к войне". "Они собираются попасть в книгу рекордов Гиннесса, но мы говорим о миллионах людей, которые не могут жить без воды", - эти слова Каримова относились уже к таджикам - высота дамбы Рогунской ГЭС по плану должна составить 335 метров, что сделает ее самой высокой горной плотиной в мире.

Особые опасения у узбекского президента вызывает и возможность прорыва дамб, ведь большинство горных плотин находятся в зоне высокой сейсмической активности - средняя магнитуда землетрясений тут составляет 7 и более единиц. Случись авария на одной из ГЭС, она будет грозить затоплением десятков узбекских городов и кишлаков.

Это, пожалуй, наиболее резкое высказывание, прозвучавшее со стороны официального Ташкента за все последние годы. На него незамедлительно отреагировала верховный комиссар Евросоюза по внешней политике Кэтрин Эштон, признавшая, что в Средней Азии имеются "серьезные противоречия в отношении водных ресурсов". "Конфликтный потенциал из-за источников энергии, климатических изменений и воды вполне реален. Особенно эта проблема актуальна для стран Средней Азии", - заявила Эштон.

По мнению казахского политолога Марата Шибутова, заявления Каримова стоит воспринимать как ультиматум, и, если в Бишкеке и Душанбе не пойдут на попятную, войны в ближайшие два-три года не избежать. "Как раз к 2014-15 году узбекская армия перевооружится, накопит силы, в том числе и за счет техники, которую американцы передадут ей после ухода из Афганистана. Но даже при наличии тех сил и средств, которыми Узбекистан располагает на сегодняшний день, он вполне способен вести войну на два фронта. К тому же Ташкенту нужна маленькая победоносная война. Ему хватит одного Оша, чтобы укрепить режим нынешней правящей элиты и решить давнишние приграничные споры", - заявил эксперт в интервью Total.kz. Похожей точки зрения придерживаются и таджикские наблюдатели, полагающие, что война будет на руку Каримову, который таким образом переключит внимание сограждан с внутренних проблем республики на внешнего врага.

http://www.lenta.ru/articles/2012/09/25/maybe/