Шедевры лёгкого воспроизведения или почему замолчали эксперты
19 Ноября 2013

• Версия для печати

Художественная экспертиза

Газета The Art Newspaper Russia рассказывает о парадоксальной ситуации на рынке современного искусства, при которой лучшие специалисты в области абстрактного экспрессионизма отказываются давать экспертные заключения...

Картина якобы, Джексона Поллока «Без названия», 1950, приобретенная Пьером Лагранжем за $ 17 млн ​​в галерее Knoedler & Ко в 2007 году. Выполнена она, как указывается в цитируемом ниже материале, в «легко воспроизводимой технике». Эта «оговорка по Фрейду» заставляет задуматься над тем, являются ли вообще шедеврами работы Поллока, если их так «легко воспроизвести»?

«Кризисная ситуация, сложившаяся вокруг фальшивых работ абстрактных экспрессионистов, проданных в Нью-Йорке (ныне ликвидированная галерея Knoedler распространила более 40 подделок), стала шоком для художественного рынка и заставила искусствоведов быть осторожнее, - сообщает The Art Newspaper Russia в материале, озаглавленном «Скандал с абстрактными экспрессионистами заставил экспертов умолкнуть». -

- Наряду с федеральным расследованием, по судам прокатилась череда гражданских исков. В сентябре Энн Фридман, ранее возглавлявшая галерею Knoedler, подала в суд, чтобы доказать, что она ответственно выполняла свои обязанности: по ее словам, подлинность работ была подтверждена многочисленными экспертами.

Ставки высоки

Энн Фридман утверждает, что консультировалась с покойным арт-дилером Эрнстам Бейелером, с кураторами и бывшими кураторами Музея Гуггенхайма, с Фондом Бсйслсра и Вашингтонской национальной галереей, с директором Музея Клиффорда Отилла Дином Собепом, с автором каталога-резоне Марка Ротко Дэвидом Энфемом, с Томасом Кроу из Нью-Йоркского университета, а также со многими другими ведущими экспертами.

Заявления Фридман еще предстоит рассмотреть суду. Не ясно, обращалась ли она с формальным запросом об экспертной оценке к тем, кто действительно является ведущим специалистом по творчеству того или иного художника. Однако очевидно, что в ситуации, когда в деле замешаны огромные суммы денег, эксперты, в том числе некоторые из перечисленных выше, отнюдь не стремятся открыто высказывать свое мнение.

Мы обращались почти к 60 специалистам, но большинство из них отказались даже от разговора без записи на диктофон. Художественный мир пронизан сутяжничеством, и шанс оказаться перед судом постоянно растет. Один из наших собеседников, который предпочел остаться неназванным, говорит, что эксперты оказались в положении хуже некуда.

Молчание лишь помогает мошенникам. Джек Флэм, президент фонда Dedalus, в распоряжении которого находится наследие Роберга Мазеруэлла, поясняет: «Если бы эксперты могли свободно обмениваться мнениями, подобные случаи быстрее предавались бы огласке, и подделки не достигали бы таких масштабов. Информация могла распространяться стремитсльно».

Современное искусство и искусство XX века продастся за огромные суммы, и это делает его подделку особенно привлекательной. По данным суда, более чем $80 млн было уплачено за прежде неизвестные работы, приписываемые Марку Ротко, Джексону Поллоку, Ли Крэснер, Роберту Мазеруэллу, Виллему де Кунингу, Клиффорду Стиллу, Францу Клайну и Барнетту Ньюману.

Печально известная Глафира Росалес, арт-дилер с Лонг-Айленда, утверждала, что эти картины принадлежат бизнесмену, который живет в Мексике и Швейцарии. В легенде фигурировал некий коллекционер, который приобрел картины у художников через посредника, минуя галереи, и хранил их на протяжении десятилетий.

В прошлом году Росалес призналась в продаже поддельных произведений искусства, отмывании денег и налоговых преступлениях. Автором подделок теперь считается китайский художник, который проживал в нью-йоркском районе Квинс. Скандалы вокруг фальшивых шедевров разгорались и раньше.

В художественном мире наверняка ходят сотни подделок, выполненных Вольфгангом Бельтраккн в Германии. В 1990-е годы, после распада СССР, рынок наводнили фальшивые произведения русских авангардистов. «Бум на рынке искусства XX века и современного искусства неизбежно должен был привести к этому.

«Искусство подделки древнее, чем искусство атрибуции», — говорит Максвелл Андерсон, директор Далласского художественного музея. Однако, дело галереи Knoedler больно ударило по многим в Нью-Йорке. Были нарушены многолетние отношения, многие репутации пошатнулись.

Выяснилось, что Музей Гуггенхайма в Бильбао выставлял поддельного Ньюмана, а Фонд Бейелера — поддельного Ротко из коллекции Росалес. «Я легко мог бы оказаться замешанным в эти сделки», — говорит один из крупных художественных консультантов.

Арт-дилер Таддеуш Ропак поясняет: «Раньше все основывалось па доверии. Люди показывали работы музейным экспертам и спрашивали их мнения. Но теперь так нельзя».

В основе проблемы лежит нежелание экспертов высказывать свое мнение. У них нет уверенности, что их слова будут переданы правильно. «Если эксперт скажет, что работа выглядит убедительно, но ее провенанс ненадежен, или наоборот, то потом будет цитироваться только положительная часть заключения, — говорит анонимный искусствовед. — Это все равно как если бы фильмы рекламировали, однобоко подбирая цитаты из отзывов, авторы которых испытали смешанные чувства».

В результате наиболее компетентные специалисты часто не занимаются аутентификацией. Еще один наш источник подчеркивает, что в список Фридман не вошли ведущие эксперты по творчеству многих художников.

Самуэль Сакс, президент Фонда Поллока — Краспер, утверждает, что если экспертное мнение искусствоведов не будет подвергаться такой же юридической защите, как врачебные заключения, специалисты окажутся в рискованном положении.

По словам Флэма, сейчас идет работа над соответствующим законопроектом на уровне штата Нью-Йорк. Дэвид Энфэм, специалист по Ротко, призывает создать организацию, которая позволит признанным экспертам (а не любым искусствоведам) заниматься аутентификацией, атрибуцией и изучением подделок, не подвергаясь риску.

Влияние на рынок

Подделки пошатнули уверенность коллекционеров, но их интерес к искусству XX века не угас. Один арт-дилер рассказывает, что собиратель, втянутый в дело о фальшивках, говорит, что обжегся, но все равно продолжит покупать картины; правда, теперь он будет искать любые пути, чтобы узнать о произведении максимум.

Дело галереи Knoedler особенно важно для рынка современного искусства, на котором работы выполнены в легко воспроизводимой технике. «Многие молодые художники не задумываются о том, что нужно выпускать сертификаты подлинности, — говорит художественный консультант Лайза Шифф. — Покупатели современного искусства тоже не привыкли об этом заботиться, а зря».

Многие из наших собеседников считают, что покупатели должны вести себя более ответственно. «Сделку всегда заключают двое, — говорит мексиканский коллекционер современного искусства Эухенио Лопес, который в ноябре открывает свой музей Jumex. — Если коллекционер готов работать с галереями, которые предлагают подделки, то, чем менее ответственно они подойдут к делу, тем больший позор их ожидает».

Источник: rupo.ru