Зачем России Кавказ. Сладкие слюни.
14 Января 2014

• Версия для печати

Спецкор «КП» Дарья Асламова отправилась в Дагестан, чтобы разобраться: что думают его обитатели о вбрасываемой в последнее время идее - отделить северокавказские республики от остальной страны/ И написала слюнявый чисто рекламный материал о Дагестане и дагестанцах.

«ДА, У НАС СТРЕЛЯЮТ НА СВАДЬБАХ»

«Люди у нас в Дагестане хотят получить ответ: мы россияне или изгои? Вот я россиянин до мозга костей, может, больше, чем вы. Я дагестанец, даргинец, при советской власти получил два высших образования. А выхожу в московском аэропорту и вижу плакат Жириновского: Я за русских! А мы кто?! А остальные? А почему Жириновский не за россиян?»

Так негодует учитель истории Ахмед Магомедов из дагестанского села Хаджалмахи, красивый старый мужчина в каракулевой папахе. Горцы умеют живописно стареть. Крепкое, жилистое, поджарое тело, упорный взгляд ясных глаз и властность в манерах.

«Сейчас в бедах русского народа винят только кавказцев, - возмущается Ахмед Магомедов. - Что ж, есть у нас странные для вас обычаи. Да, у нас стреляют на свадьбах. Мы такие. А вот когда таджикскую девочку растерзали нацисты в Петербурге, общество промолчало. А когда в русском соборе девушки из «Пуси райот» вершат безобразия, направленные против православной церкви, газеты их защищают. Путин сказал, что преступно раскачивать лодку в многонациональном обществе. Но русских оболванили бритоголовые молодчики, желающие отделить Кавказ. Есть и такие, что кричат: если б Россию захватил Гитлер, мы бы сейчас пили баварское пиво. Бойтесь, если до России докатится североафриканская революционная буря, которая принесет с собой насаждаемую американцами демократию — наихудшую форму тирании. Люди, которые развалили СССР, хотят теперь довершить злое дело — развалить Россию. А начнут они с Кавказа».

«ЖЕНИХ КУРИТ, ПЬЕТ? НУ СЛАВА БОГУ - НЕ ВАХХАБИТ»

Махачкала — первый на моей памяти приморский город, построенный спиной к морю. Само море еще отыскать надо за нелепым скоплением разномастных зданий. Местные ценители прекрасного утверждают, что Махачкалу хорошо бы снести и отстроить заново, но население мирится с этим архитектурным кошмаром и жутким состоянием коммуникаций.

Однако, в чем городу не откажешь, так это в южном жизнелюбии. У себя на родине дагестанцы — душевные, теплые люди с отличным чувством юмора и врожденной любезностью к гостям. Это в Москве дагестанская молодежь сбивается в стаи и усваивает звериные привычки, а вот у себя дома та же молодежь четко знает границы. Люди здесь горячие, лучше не провоцировать. Каждому заезжему журналисту местные жители с пеной у рта доказывают, что центральные СМИ очерняют Дагестан и бесславят самую прекрасную землю на свете и самый гостеприимный народ. Верно, что в любом бедном горном селе вам за полчаса накроют царский стол и предложат ночлег. А бывшие экскурсоводы (в мирную пору в Дагестане был популярен этнотуризм) вспоминают, как привозили иностранцев в самые глухие деревни и предлагали им на выбор любой дом, точно зная, что хозяева почтут за великую честь принять и накормить гостей.

Дагестанцы ревниво отслеживают любое упоминание о республике. «Вот почему, когда дагестанский парень ценой своей жизни спас тонувших в Москве-реке девочек, а дагестанские спортсмены в Хабаровске вытащили людей из горящего трамвая, об этом всегда мельком?! - возмущались мои собеседники. - А как спецоперация в Махачкале или стрельба на наших свадьбах, то это крик на всю страну!»

В Махачкале, почти не пересекаясь, идут две параллельных жизни. В одной — работают, торгуют, играют сказочные свадьбы, пьют и гуляют с истинно кавказским размахом. В другой — истово молятся, взрывают лавки с алкоголем, мастерят пояса шахидов, уходят в лес и охотятся на милиционеров. Как шутят махачкалинцы: раньше у дагестанских матерей считалось престижным, если жених дочки не курит и не пьет. А сейчас первым делом спрашивают: «Курит? Пьет? Ну, слава Богу! Значит, точно не ваххабит!»

Cело Гимры. Девочки здесь ходят в школу в хиджабах. Но на вопрос «Кто знает наизусть стихи Пушкина?» руки тянут вверх все.

Поразительно, какой гибкостью и приспособляемостью обладает человеческая психика. Махачкалинцев ничем не проймешь. Встречи назначаются так: «Давай в том кафе, у которого женщина подорвалась», или «Напротив взорванного винного магазина», или «Там, где подстрелили ваххабита Ваху» и т. д. Помню, как меня шокировал политолог Руслан Гереев, когда в центре города мы решили пойти в его любимое кафе и наткнулись на красно-белую ленточку поперек улицы и полицейского. (Как потом выяснилось, террористы застрелили среди бела дня двух молоденьких стражей порядка.) «Так, идет спецоперация, -спокойно объяснил Руслан. - Жалко, не попадем в кафе. Ничего, найдем другое».

При этом Руслана просто распирало от оптимизма. Будущее Дагестана видится ему в розовом свете: «Идет активная работа по очищению республики. Самых одиозных полевых командиров ликвидировали. Основные силы подполья находятся сейчас в командировке в Сирии и будем надеяться, что там они и останутся. А подавляющее большинство терактов организуют люди пришлые, многие из них - русские. Раздобудько, Хорошева, Саид Бурятский (Александр Тихомиров),Дмитрий Соколов, — уж если русские принимают ислам, то обязательно в радикальной форме. Вы говорите, терроризм? Да у вас в Москве в обычной бытовухе больше народу гибнет. А в Дагестане сейчас кардинальный перелом. С приходом президента Рамазана Абдулатипова сюда пришел федеральный центр. У людей появилась надежда, что Абдулатипов — реформатор».

СТРАНА НАБЕГОВОЙ ЭКОНОМИКИ

«Вот такой вопрос: зачем России нужен Кавказ — может задать только импотент, - возмущается президент Дагестана Рамазан Абдулатипов. - Почему мне нужен друг, подруга, дети? Потому что это жизнь. Кавказ — часть российской жизни и часть российской цивилизации. Мы как-то с Бабуриным обсуждали проблему мигрантов. Он мне говорит: вот я тебя, Рамазан, уважаю, но ты согласен, что вы понаехали? Я в ответ: Сергей, согласен, понаехали, но понаехали по тем тропам, по которым вы к нам понаехали двести лет назад. Если б Россия не завоевала Кавказ, можем, мы сейчас понаехали в Стамбул или в Тегеран. Это вторичные признаки, последствия колониальной системы. Куда едут алжирцы? Во Францию. Индусы и пакистанцы — в Британию. Ну, а мы в Москву.

Это уже запоздалый вопрос: зачем России Кавказ. Вроде того: вот у меня уже двое сыновей выросли, и я вдруг говорю, а зачем мне жена нужна. Но она ведь уже не просто жена, а мать моих детей, будет бабушкой моих внуков. Дагестан очень достойно вступал в состав России. Народ, который считали диким, первобытным, целых пятьдесят лет оказывал сопротивление русской армии, которая победила Наполеона! Мы сказали, что не будем рабами. Мы вошли в империю с высоко поднятой головой, сохраняя свой язык, веру, свои фамилии. Приобретение Кавказа — это был выход России на Ближний Восток и в Центральную Азию. Россия пришла сюда воевать не с с дагестанцами и чеченцами, а с геополитическими противниками — Персией и Турцией. У России нет сейчас проблемы удержать Кавказ, потому что мы не стремимся уйти. Это Россия, все время убегая от нас, делает вид, что это мы убегаем от нее».

«Никто не думает, что Кавказ от нас убегает, - возражаю я. - Напротив, мы воспринимаем его наступление как угрозу нашей идентичности».

«Ну, если вы свою любимую женщину доводите до психоза, она вместо любви становится угрозой для вас. Я Путину еще несколько лет назад говорил: если вы хотите иметь врага, то лучшего врага, чем Кавказ, не найдете. Сто лет будет преследовать. А если нужен друг, то это тоже к нам. Он жизнь отдаст за вашу честь и достоинство. Поэтому выбор для России: делать из Кавказа друга или превращать во врага?»

«Россия всегда испокон веков бежала за безопасными границами, - рассказывает политолог Дибиров Абдул-Насир. - Потом она совершила стратегическую ошибку — залезла в Закавказье, чтобы ослабить Турцию и Персию, и взяла под крыло Грузию (где теперь та Грузия?). А Дагестан остался незамиренным в тылу. Дагестанцы совершали набеги на грузин и азербайджанцев и тем жили. Такая набеговая экономика. Ведь кто такие горцы? Те же казаки, воины и земледельцы в одном лице. Масло, которое они в набегах зарабатывали, намазывали на хлеб, выращенный у себя. А террасное земледелие, оно, ой, какого труда стоит! Вы видели наши сады в горах? Это ж восьмое чудо света! Сады Семирамиды отдыхают. А русские по сути закрыли дагестанцам горы. Не пограбишь! Пленников не приведешь! Да и грузины начали на нас жаловаться. Вот вам и война. Но и спустя почти двести лет экономика Дагестана остается набеговой. Диаспора зарабатывает в Москве, а деньги вкладывает здесь в строительство домов и банкетных залов. Никто не хочет строить заводы. Деньги просто проедают».

«А почему здесь все с такой ностальгией вспоминают СССР? - спрашиваю я. - Почему с царской армией дагестанцы воевали, а большевики пришлись вдруг ко двору?»

«Большевики поначалу напортачили, но в конечном итоге общинный строй в горах очень логично лег на колхозно-совхозную систему. Нам была предложена более поздняя коллективизация, которая закончилась аж в 1939 году. Сочетание частной и общественной собственности оказалось почти идеальным. Но с распадом СССР погибла колхозная система. В 90-е годы все было заброшено. Началось опустынивание гор, и люди стали спускаться на равнину. Они перестали быть земледельцами, но воинственность осталась, извращенная воинственность, не связанная с созидательным трудом. В царское время кавказскую пассионарность использовали с умом, создав Дикую дивизию. В советское время избыток энергии поглощала армия, а потом — нелегкий труд горного землепашца. А в наше время власть не знает, что делать с буйной кавказской молодежью».

«Развивающийся народ всегда порождает проблемы на границах с другими народами, - замечает журналист Сергей Исрапилов. - Нечто подобное происходит в Дагестане. За ХХ век Дагестан увеличил численность населения в семь-восемь раз. Это при том, что веками она оставалась стабильной. И вдруг такой резкий демографический хлопок. Дагестан растет, у него более высокий градус, и давление на соседей практически неизбежно».

ТАМ, ГДЕ ВОЙНА ЕЩЕ ИДЕТ

«Вот если человек, умирая, держит палец к верху, значит, он умер правильной смертью. Этим он показывает, что Аллах един», - говорит Аляса Магомедов, глава знаменитого горного села Гимры, родины двух великих имамов Газимагомеда (1795 — 1832) и Шамиля (1797 — 1871). Мы стоим в сельском школьном музее перед портретом полуобнаженного окровавленного имама Газимагомеда с поднятым пальцем вверх. «А вот еще хорошая картина, - указывает мне директор музея господин Абдулаев. - Газимагомед прыгает прямо на штыки русских войск, окруживших сторожевую башню в селе Гимры. Достойная смерть. А его друг и соратник Шамиль в это время скрывался в башне, а потом сумел прорваться сквозь кольцо и выжить». «Чтобы потом десятилетиями вести войну против России, - продолжаю я. - Хороший у вас школьный музей. Какая, должно быть, историческая каша в головах у ваших детей. Что они вообще должны думать про Россию?»

В советское время детям из Гимры объясняли, что два их великих односельчанина вели национально-освободительную борьбу против царского самодержавия. Ну, а теперь как? Учителя школы дружно восхищаются знаменитыми имами: «Они ж не только против русских воевали, а против богачей и несправедливости». И забывают упомянуть, что имамы первыми ввели в Дагестане шариат.

Историческое село Гимры лежит в горном ущелье немыслимой красоты, славящемся своими садами. До первых морозов горит на голых ветках оранжевым золотом сладчайшая хурма. Однако, в село просто так не попасть, - все входы и выходы охраняются федералами, крепкими розовощекими русскими ребятами. С апреля в селе введен режим КТО (контртеррористической операции). Имамы — это легендарное прошлое. Но и в наше время Гимры — самое знаменитое ваххабистское село, центр притяжения для всех исламистов, которые стремятся сюда, как рыба на нерест.

«Здесь баракат, священное намоленное место, - говорит глава села Аляса Магомедов. - Сюда прежде съезжались вахабиты со всей России и морочили нашим ребятам головы. За последние пятнадцать лет — 50 убийств».

У Алясы глаза тоскливые, как у героя Донатаса Баниониса в фильме «Никто не хотел умирать». «Уйдут федералы, придут ваххабиты. А что я могу противопоставить вооруженным людям с деньгами? Здесь есть местные, готовые бороться с лесными. Но им нужно оружие. А кто ж нам его даст? Во время тяжелой войны с Германией за сутки переселяли целые народы, а сейчас с бандитами справиться не могут. Не верю! Я был в армии, видел мощь России. А нынешние молодые России не знают. Я им должен доказать, что русская власть лучше. А как? Я даже социальные проблемы решить не могу, потому что денег нет».

В местной школе девочки все как одна в хиджабах. Идет урок русского языка во втором классе. «Дети, кто для нас Пушкин?» - восклицает учительница в традиционном дагестанском платке. «Вечно живой, великий русский поэт», - отвечают хором. Маленькая Хабибат в белом хиджабе упоенно читает наизусть «Мороз и солнце, день чудесный». И я роняю слезу от умиления, когда один за другим к доске выходят второклассники и без запинки рассказывают стихи Тютчева, Бунина, Пушкина. Это ТОЖЕ НАШИ дети! Вот только кем они вырастут? Россиянами или последователями имама Шамиля? Местные «лесные», кстати, по словам учителей, тоже были отличниками.

«Гимринцы пришли ко мне жаловаться на силовиков, - рассказывает президент республики Рамазан Абдулатипов. - Вот, мол, к нам пришли солдаты, разбомбили несколько домов. Я им сказал: солдаты делают свое дело, ФСБ и МВД делают свое дело. А что делает ваш джамаат по наведению порядка? Какие гарантии вы даете? Если солдат зашел в Гимры, и ему стреляют в спину, он будет стрелять в ответ. А что делает директор школы, воспитывая и выпуская ваххабитов? А почему у имама в мечети был склад оружия? Уберите ваххабитов, тогда мы уберем армию. Один бывший имам сказал мне: вы не совсем понимаете, нас могут убить, если мы будем так действовать. А я ему: умри, чем жить так! Умри, если ты мужик, горец. Гимры — родина двух великих имамов, а вы живете в страхе от 30-40 человек шпаны! Вы позорите свой род! Я теперь езжу по районам и спрашиваю родителей: вы хотите своим детям перспективы? Со знанием одного Корана у них прямая дорога в рай и один Аллах. А здесь на земле они ничего не смогут! Они должны иметь профессию. Посмотрите на евреев, которые дают свои детям две-три специальности! У пророка сказано: левой рукой держись за сердце и советуйся с Аллахом, а правой рукой работай. И еще сказано: мужчина, который три раза в сутки не вспотел, это не мужчина».

На въезде в те дагестанские села, где введен режим контртеррористической операции, стоят блокпосты.

ХИТРЫЕ И ХРАБРЫЕ

Жители села Хаджалмахи (левашинский клан) всегда славились среди земляков своей предприимчивостью и деловой хваткой. Их еще называют валютчиками (а улицу обменных пунктов в Махачкале хаджалмахинской). Их же обвиняют в строительстве финансовой пирамиды (исчезло 24 миллиарда рублей, хотя среди пострадавших были и сами жители деревни). Как бы там ни было, Хаджалмахи — зажиточное, даже богатое село с 14 мечетями, где всяк молится на свой лад. Именно отсюда родом ужасающий монстр по имени Магомед Абдурахманов, бывший сотрудник отдела по борьбе с экстремизмом, уехавший в Сирию. Это он на шокирующем видео отрезает головы двум католическим священникам. Дома у него осталась семья: жена и дети, не видевшие его много лет.

С ваххабитами хаджалмахинцы первое время мирились. Мало ли кто как любит молиться. Главное, чтоб других не трогал. Вот когда это начало мешать бизнесу, когда деловых людей попытались обложить данью...

«У нас в начале девяностых человек сорок уехали в Пакистан учиться, - рассказывает глава села Ахмед Омаров. - Потом все вернулись и принесли сюда чуждые нам догмы, чуждое видение ислама, стали молодежь сбивать с толку. Мы просто предложили этим людям, которые не хотят жить по традиционным исламским и российским законам: уходите отсюда. Найдите место, которое вас устраивает. Мы законопослушный народ. Пригласили старших в роду и сказали: объясните вашим детям, что их догмы нам не подходят».

Часть ваххабитов уехала, но были и те, кто остались. Когда в селе начались разборки и убийства, жители организовали круглосуточные отряды самообороны, так называемых дружинников с охотничьими ружьями (на которые прямо-таки у всех якобы есть лицензии. Но к оружию придираться в Дагестане просто глупо — хочешь жить, умей защищаться). Все машины, которые приезжают в село или в мечети, строго досматриваются дружинниками (многие уроженцы Хаджалмахи ездят на дежурства даже из Махачкалы). Все незнакомые люди допрашиваются: кто такой, зачем пожаловал. Эта самооборона имела и трагические последствия. Был застрелен при въезде в село менеджер «Росгидро» Магомедов А.А. только потому, что его машина не остановилась для досмотра. Был избит в мечети парень-ваххабит, который после скончался в больнице от побоев. Как в любом дагестанском селе, список кровавых грехов здесь велик.

Однако, люди вызывают уважение тем, что не сдались и сумели отстоять привычный (правильный или нет) образ жизни.

«Мы больше патриоты России, чем все ваши депутаты, вместе взятые, - говорит глава села Ахмед Омаров. - Без России нам здесь житья не будет. У нас рядом Иран, Грузия, Казахстан, Туркменистан. Будут нас снабжать оружием и науськивать друг на друга».

«Нам нужная жесткая, но чистая рука власти, - говорит учитель истории Ахмед Магомедов. - Холодный ум и горячее сердце, как у большевиков. Россия — богатейшее государство в мире, а в нем стыдно жить. Мы только хапать научились при капитализме. Помните, что Карл Маркс сказал: если человек получает триста процентов прибыли, он пойдет во имя этого на любое преступление».

ВЗГЛЯД С 6-ГО ЭТАЖА

Русского в Дагестане все меньше...

Был у меня в Махачкале друг. Русский парень Андрюха. 10 лет назад он мне с гордостью говорил: «Мы здесь на особом счету. И ничто нас не заставит уехать отсюда». В 2006 году в Кизляре казачий атаман Спирин, скрипя зубами, констатировал: выдавливают русских. В 2010-м я сидел с Андрюхой в ставропольской кафешке. От его былой убежденности не осталось и следа: «Какой же я был дурак, что не уехал оттуда раньше».

На Кавказе любят с ностальгией вспоминать советские времена. Забывая упомянуть, что благополучие и в экономике, и в социальной сфере, и в межнациональной здесь держалось во многом на русских - инженерах, врачах, учителях... Технической и гуманитарной интеллигенции, которую здесь всегда уважали и на нее ровнялись. Это было модно. Но в 90-х начался резкий отток русских из Дагестана. Его легко проследить по переписи населения. И лихие 90-е здесь затянулись до середины 2000-х, плавно перетекая в нечто более страшное.

Последние 20 лет Дагестан варился сам в себе. Москва, конечно, подкидывала в дотационный котел Кавказа миллиард за миллиардом, но была слишком увлечена замирением Чечни. На Дагестан не обращали внимания. И в итоге он превратился в насквозь криминальный и мало похожий на другие российские регионы анклав, в котором живут либо по шариату, либо по нормам контртеррористической операции, либо просто по понятиям. Тут появилось целое поколение, в котором российского - лишь спортивные костюмы от «Боско» да «Лады Приоры».

Это поколение хорошо знакомо с горскими адатами и устройством автомата Калашникова, но понятия не имеет, в какой стране живет, - некому объяснить. Как некому здесь поднимать некогда мощное производство, выродившееся в кирпичные заводики, на которые свозят русских рабов.

Получается, что Дагестан в России есть. Но вот российского в нем все меньше.

Источник: КП