Сочи поневоле: как Виктор Вексельберг стал олимпийским инвестором
14 Февраля 2014

• Версия для печати

Миллиардер провел для Forbes экскурсию по своему гостиничному комплексу и рассказал, как шла стройка и кого он ждет в своих отелях

Олимпийская история миллиардера Виктора Вексельберга, возможно, самая показательная для российского государственно-частного партнерства. Бизнесмен – единственный из крупных инвесторов в мегастройки, оказавшийся в проекте не по своей воле, а по предложению государства, от которого не отказываются. К строительству «в чистом поле» он приступал, когда у соседей уже должны были сдаваться первые очереди проектов. Впрочем, о своем участии в олимпийской гонке миллиардер не жалеет.

Личная просьба

Эта история вполне могла бы не состояться: Виктор Вексельберг, в марте 2010 возглавивший «медведевский» проект Сколково, изначально избежал участия в организации любимого детища Путина – Олимпиады. На месте его курорта Azimut Hotel Sochi — трех- и четырехзвездочные отели — бывший владелец Черкизовского рынка в Москве Тельман Исмаилов должен был построить самый большой в России комплекс премиальных гостиниц (по разным данным, от 4000 до 5600 номеров, инвестиции около $1 млрд). Но шикарный дворец так и остался эскизом на бумаге. После полугодового жаркого обсуждения выяснилось, что его не будет вовсе. В декабре 2010 года Владимир Путин внес поправки в сочинский проект, и «Группа АСТ» Исмаилова исчезла из списка олимпийских инвесторов.

Компания «Топ-проджект» Вексельберга появилась там случайно. Олимпийский вице-премьер Дмитрий Козак, для которого уход Исмаилова стал головной болью, столкнулся с Вексельбергом в приемной у президента, выходя из кабинета Путина, рассказали Forbes знакомый миллиардера и правительственный чиновник. Увидев бизнесмена, угрюмый Козак повеселел и вернулся в президентский кабинет. Не прошло и часа, как тот получил предложение, от которого невозможно было отказаться. Аргументация была примерно следующей: «Вить, ты же строитель? Помоги Диме, у него проблемы». «Предложение такое было, это действительно нужный человек в нужном месте», — подтвердил представитель Козака: то, что проект выполнен в такие сжатые сроки — большая заслуга «Реновы».

Сам Вексельберг в ответ на просьбу прокомментировать эту историю загадочно улыбается:

— В жизни вообще многое зависит от случая и неожиданных встреч.

— Не жалеете, что ввязались?

— Ну… все уже сделано. Чего жалеть?

Вместе с корреспондентом Forbes миллиардер проинспектировал готовность курорта к приему гостей утром 7 февраля — за несколько часов до Олимпиады.

Виртуальный мир

17 сентября 2011 года Виктор Вексельберг и генеральный директор «Топ-проджект» Сергей Гоголев стояли в Имеретинской долине Адлера посреди поля, переходящего в болото, и отмахивались от комаров. «Вот где-то здесь кирпич закладывали», — Вексельберг, одетый в черные вельветовые брюки и светло-зеленый кашемировый свитер, оглядывает сквер, разбитый рядом с его Azimut Apart Hotel Sochi.

В наследство от прежнего владельца ему досталась 36 га земли и эскизный проект гостиницы «в стиле Исмаилова»: дворцы, купола.

— Переделывали?

— Делали заново, — усмехается бизнесмен.

Экспертизу проекта тоже пришлось проходить по второму кругу, так что к стройке приступили только в начале 2012 года.

На старте олимпийского проекта желающих поучаствовать в освоении денег в Сочи было много, но к 2012-му стало понятно, что заработать удастся не всем, и начался обратный процесс. Кроме громких историй вроде исчезновения из списка олимпийских инвесторов Исмаилова и снятия со всех постов подрядчика горных трамплинов и курорта «Горки-Город» Ахмеда Билалова, случилось множество менее заметных уходов. Только операторы отеля у «Топ-проджект» менялись трижды: компании испугались, что курорт не продастся, и стали повышать требования, грозившие проекту удорожанием на 10-20%: то номерной фонд расширить, то мебель более дорогую купить. Договор с нынешним оператором — сетью Azimut Hotels Александра Клячина — был заключен только в мае 2013 года.

Построенный к концу 2013-го комплекс отелей на 3600 номеров стоимостью 16 млрд рублей стал самым большим в Европе. На время Олимпиады все номера в гостиницах заняты. Что будет после – вопрос для всех.

— В Сочи огромная доля рынка занята частным сектором, я же помню: съемные комнаты, 15 минут до моря, — рассуждает Вексельберг, прогуливаясь по прилегающей к его комплексу набережной.

— Приходилось снимать?

— Конечно, приходилось. Я нормальный советский человек: жил в Сочи, спал на балконе, там раскладушка стояла. Поэтому думаю, что для многих людей наша «трешка» вполне разумная. Ну да, к морю 700 метров придется пройтись — пройдутся же? Я ходил.

Бизнесмену только и остается, что надеяться на любовь потенциальных посетителей его апартаментов к пешим прогулкам через дорогу. Вторым крупным сюрпризом для бизнесмена (кроме самого участия в этом проекте) стало то, что, по сути, ему надо построить не один, а два гостиничных комплекса в Сочи. Территория, которая досталась Вексельбергу под застройку, оказалась разделена на две части дублером Курортного проспекта, прошедшим вдоль береговой линии.

— А что, нельзя было сказать: «Имейте совесть, мне этот проект итак навязали»?

— Да говорили, и Медведев лично помочь обещал. Но в итоге все свелось к тому, что «давайте переживем Олимпиаду, а там решим». А что решать, дорогу-то уже не сдвинешь.

— А вам что-то взамен Сочи обещали?

— Мы живем в виртуальном мире, понятийном, поэтому формализованных обещаний не было. Но, по крайней мере, у нас теперь появился аргумент в разговорах с государством. Хотя насколько он будет услышан — вопрос.

Чья очередь платить

С финансированием проектов тоже было не так все гладко, как принято думать о «стройке века». «Если вы думаете, что на такой важный для страны проект ВЭБ на денег «как из пушки» давал – вы глубоко ошибаетесь», — рассказывает Сергей Гоголев. По его словам, за два года стройки банк 20 раз приостанавливал финансирование. Инвесторам приходилось договариваться о работе в долг с подрядчиками, а тем – с субпорядчиками. Кто прав, кто виноват, зачастую выяснили прилюдно, встречаясь на еженедельных совещаниях у Козака, управляющего подготовкой к Олимпиаде в ручном режиме.

Вексельберг, включившийся в олимпийскую стройку одним из последних, стал первым, кто попал под особые условия финансирования. Когда государство в авральном режиме меняло отстающих инвесторов и подрядчиков на «надежных», он обратился к правительству со встречной просьбой: выделить на проект заем в размере 90% от необходимых средств. У других инвесторов пропорция собственных и кредитных вложений составляла 30% на 70%.

— Ну то есть изначально было 70%. А потом все сказали, что они, конечно же, не справились, и постепенно цифра поехала вверх у всех, — вспоминает Вексельберг. — В нашем случае она остановилась на 90%. А вот если мы увеличиваем проект — это за наш счет.

— Но вы уложились в заявленные 16 млрд рублей?

— Почти что. Почему «почти» — мы не четко определили, в какой момент надо подвести черту и остановиться.

— Увлеклись строительством?

— Нет. Просто не сразу сказали государству «стоп». Смотрите, как было: вот мы сдали объект, а дальше начинается эксплуатация. Теперь нам запуститься нужно, оборудование купить, а это десятки миллионов долларов, которые в капитальные затраты не входят. Деньги на операционные расходы можно взять из НДС, который мы платили во время строительства, а теперь государство его возвращает. А банк сразу говорит: «Отдай НДС!» Но есть же понятие переходного периода, на эксплуатацию-то у нас денег нет, вы ж нам их не даете. А они: «А это все, теперь ваша очередь отдавать!»

— Не отдаете?

— Как-то договорились, что пока они не забирают, а дальше посмотрим. Следующие два года мы по процентам не платим, а затем начинаем перечислять выручку ВЭБу. Когда я говорю «мы» – это все инвесторы: потанины, грефы, дерипаски. Условия у всех приблизительно одинаковые, это справедливо.

— Но проценты за эти годы просто копятся, а не списываются?

— Конечно, нам никто пока ничего не простил. Это кредитные каникулы. И других решений нет.

Квадратный метр за 100 000 рублей

Вексельберг — не новичок в исполнении «проектов государственной важности». В 2010 году тогдашний президент России Дмитрий Медведев доверил миллиардеру строительство государственного иннограда Сколково. Проекты можно сравнить, хотя Сколково реализуется в десять раз медленнее, рассуждает инвестор, заходя в вип-коттедж с персональным бассейном на территории пригостиничного экопарка. Вот она, олимпийская скорость: еще несколько дней назад здесь была «коробка»: стены, тепловые пушки и бетонные стяжки. Сейчас это полностью упакованный номер: светлые помещения, плазма во всю стену, королевская кровать с ворохом подушек.

— А вы почему не в вип-домике живете?

— Ну, во-первых, потому что вчера он еще не был готов, — с улыбкой признается владелец гостиницы.

Главное отличие медведевского иннограда от путинской Олимпиады — последняя позиционируется как бизнес-проект:

— Можно рассуждать, что сделано не так в Сколково, и как было бы лучше и дешевле. Но никто не будет говорить об окупаемости, потому что она изначально там отсутствует. А здесь нам дали деньги в долг и государство настаивает, что это проект коммерческий и деньги должны вернуться.

Как возвращать? «Хороший вопрос», — усмехается инвестор. Уверенность в будущем у бизнесмена существует только по одному из сочинских объектов — гостинице на 720 номеров. При условии среднегодовой заполняемости на 55% и стоимости номеров 5 500-8 500 рублей (столько они стоят во время игр, повышать цены владельцы не будут) объект отобьется за 8-10 лет.

— Если народ поверит в Сочи, — а все-таки у нас большая страна, и нормально обустроенных территорий не так много, — то сюда поедут отдыхать, — считает Вексельберг. — Главное — выиграть конкуренцию с Турцией или с Египтом, а для этого надо развивать сервис и держать цены на среднем уровне.

«Топ-проджект» уже задумался над сервисом: на территории комплекса есть спа-центр, несколько кафе и ресторанов, ночной клуб, который на время игр занят под «Голландский дом». Гостья из Амстердама встречает Вексельберга голландским пивом и сообщает:

— Здесь мы ждем голландцев, которые, надеемся, будут много побеждать и выигрывать золотые медали...

— Поскромнее, поскромнее с медалями, — полушутя сбавляет ее энтузиазм Вексельберг. Но на выходе добавляет: «Может, и голландцы к нам теперь ездить начнут?»

Менее определенная ситуация с «трехзвездочными» апартаментами, на которые приходится 80% всего проекта. После Олимпиады они будут переделаны в квартиры, стоимость квадратного метра в которых не может быть ниже 100 000 рублей: инфраструктура дорогого стоит. Доход от продажи должен уйти на погашение кредита ВЭБа. Это если апартаменты будут продаваться. Если нет — придется отдать их банку.

Сочи против Египта

На территории Azimut Hotel несколько ресторанов. Больше всего почтенная публика, заезжающая в Сочи с инспекциями и полуофициальными визитами, полюбила «Граф Орлов» с русской кухней. После товарищеского хоккейного матча именно здесь потчевали президентов России и Белоруссии, а после церемонии открытия Олимпиады русский борщ с горилкой и королевскую уху с икрой Вексельберг с женой ел в компании дирижера Мариинского театра Валерия Гергиева и пианиста Дениса Мацуева, рассказывают сотрудники заведения. Недавно в ресторане Вексельберга видели в компании Путина другого инвестора в мегастройку – Владимира Потанина. Темой застольной дискуссии был возврат инвестиций в Олимпиаду: бизнесмены говорили с президентом о возможности изменения законодательства таким образом, чтобы Сочи стал местом для проведения собраний акционеров и советов директоров компаний. Ранее эту идею приписывали еще одному участнику олимпийской стройки – Герману Грефу.

Свежих идей нет: все крутится вокруг создания в Сочи особой экономической зоны, организации игрового бизнеса и субсидирования авиаперевозок, — говорит один из участников правительственных совещаний. Привлечь в Сочи нужно не только туристов, но и новых жителей.

— Нужно запускать федеральные проекты переселений людей с северных территорий, — считает Вексельберг. — Я уже выходил с этими предложениями к правительству, но пока ответа не получил.

Планируется создание в Сочи Школы олимпийского резерва, возможно развитие в регионе реабилитационных курортов. Но даже если идеи состоятся, инвесторы все равно рассчитывают на финансовую поддержку государства

— Здесь столько денег было вложено, сколько в нормальной жизни в Сочи никто бы никогда не потратил. И, как ни крути, деньги эти дорогие, 10% по кредиту для бизнеса — много.

Вексельберг считает, что половину платежей по кредиту государство должно взять на себя. Руководитель его сочинского проекта Сергей Гоголев более амбициозен: настаивает, что субсидироваться должна вся процентная ставка. Пока что ответ на все предложения один: «Давайте поживем-увидим, какой в Сочи будет рынок жилья, а там решим».

— А вам не кажется, что это не самая хорошая российская черта – мы не умеем развивать регион поступательно, а можем только бросить на него силы всей страны? Развитие таких проектов получается тогда, когда им придается статус государственной важности.

— Не соглашусь. Без государственной поддержки в мире аналогичные проекты нигде бы не реализовались. Просто с учетом российских культурологических особенностей, у нас меры поддержки несколько иные. Для остального мира форма многомиллиардных кредитов от госбанка выглядит нонсенсом, но по сути у них эти затраты просто сразу включаются в бюджет. Я не считаю размер потраченных на Сочи средств каким-то экстраординарным.

Вексельберг признается, что в оперативном режиме сочинским проектом не руководил. Однако город посещал часто, «по мере психологической необходимости – я же живой человек, переживаю». Приехав на Олимпиаду с женой Мариной, участник списка Forbes остановился в «чуть улучшенном номере на 7 этаже» своего четырехзвездочного Azimut Hotel Resort & SPA Sochi.

— И как впечатления? Фридмана к себе в гости в Сочи будете звать?

— Давайте будем реалистами. Мы и в лучших местах жили. В этом отеле ничего сверхъестественного нет — и он, конечно, не для тех людей, к которым относится Фридман. Сочи должен превращаться с общедоступный курорт для среднего гражданина — вот в чем должна быть его главная «фишка», как молодые люди говорят.

Бизнесмен, пришедший на олимпийскую стройку в добровольно-принудительном порядке, просьбу от государства выполнил, но проект, похоже, не относится к числу его любимых. Вопрос, чем ответит теперь государство.

Источник: forbes.ru. Фото: Андрея Шторха