Они почти все живы и еще очень влиятельны ч.2
11 Ноября 2014

• Версия для печати

БЕСЕДА №2. ТЕНЬ БАНДИТА МОГИЛЕВИЧА ЗА СПИНОЙ ГЕНЕРАЛА ГЕЛЕТЕЯ

Р: Здравствуйте, я пришел на программу “Исповедь”, к Севе Каплану, рассказать про свою жизнь, про то, как оно все было на самом деле.

К: Назовись, пожалуйста

Р: Леонид Ройтман

К: Лень, значит, наш с тобой разговор был о твоем детстве, о том, как ты в составе взрослой банды разводил на деньги лохов, приезжавших покупать мотоциклы, остродефицитные в Одессе. Потом, значит, ты, еще будучи тинейджером, эмигрировал в Америку и было тебе тогда, получается, в 89-м…

Р: 19 лет.

К: Отлично. Давай поболтаем, что представляла собой на время твоего приезда преступность в Нью-Йорке?

Р: Отдельные личности. Крупных группировок тогда еще не было. Максимум, группировка состояла из 2-3 человек. Не было крупных бандформирований вообще не было ни до нас ни после нас.

К: То есть, с вас же началось, и вами же закончилось?

Р: Думаю, что да.

К: Что ты помнишь о том, как ты начинал? Ты ведь понимал, что едешь в Америку, в страну неограниченных возможностей. А почему ты считал, что у тебя карьера — идти в бандиты в свои 19 лет?

Р: Случайно получилось, вообще-то не хотел идти в бандиты… Я познакомился с «Магаданом» в (неразборчиво).

К: «Магадан» — это кто?

Р: Олег Юрьевич Асмаков. В то время он только приехал, у него был большой авторитет. До него здесь был некий «Блондин», который поразил меня тем, что сказал: «Вот «Магадан» приедет и меня убьет»

К: А, «Блондин», который здесь уже был авторитетом, боялся «Магадана», который еще не приехал? А почему он считал, что «Магадан» его убьет? Потому, что не потерпит конкурента?

Р: Нет… Они оба из Магадана, и у них была старая личная неприязнь. Мне просто было интересно посмотреть, кто такой «Магадан».

К: И таким образом ты понял, что «Магадан» будет самый интересный для тебя человек?

Р: Мне просто было интересно посмотреть, кто это такой.

К: Почему ты ему понравился?

Р: Ну не знаю, просто вышло так.

К: А когда он приехал сюда, тогда здесь люди были?

Р: Про него все отлично знали.

К: То есть, своя почта?

Р: Угу.

К: Расскажи, как росла группа «Магадана», и чем вы занимались?

Р: У нас были старшие, не хочу сейчас называть их имена. Они живы, здесь. Кто больной, кто в заключении. «Магадан» отвечал за физическое устранение. Над «Магаданом» были старшие. Они давали задание на устранение. Он был “мускулами” группировки.

К: Над «Магаданом» были старшие?

Р: Да. На тот момент, да.

К: И вам давали задания на устранения.

Р: Абсолютно правильно.

К: Просто была работа, да? Вам говорили кого, как и где? И сколько это будет стоить?

Р: Нет. Они нам отчисляли 20% от бензиновых сделок.

К: Постоянное участие в дележке, что ли? Вне зависимости от того убиваете вы или нет?

Р: Да. Но было много врагов. На тот момент был враг Моня Эльсон.

К: Моня Эльсон сейчас же живет здесь, в Бруклине?

Р: Да.

К: Почему в такой огромной эмиграции, как наша, была конкуренция между небольшими группами? Сколько под Моней было человек?

Р: Под Моней, на тот момент, я думаю, было человек 20-25… Мы и Моня — это были самые серьезные группы на фоне всех остальных групп. Если не считать еще и чеченов.

К: Чеченцы базировались в основном в Нью-Джерси?

Р: Один из лидеров чеченов базировался в Нью-Джерси. Но был убит.

К: По чьему указу?

Р: [...] Это шло из России.

К: То есть в этом убийстве вы не принимали участие?

Р: Нет. Мы принимали. Но заказ на это убийство шел из России. На тот момент Иваньков [«Япончик»] уже был в Нью-Йорке и старшими уже были «Магадан» и Иваньков.

К: По ходу нужно объяснить. Очень много людей не в курсе, что Иваньков один из самых авторитетных, если не самый авторитетный бандит из России, который был убит пару лет назад. Который сидел здесь за попытку вымогательства у двух парней с Уолл-стрит двух миллионов. Здесь он получил девять… Я не помню…

Р: Десять лет.

К: И отсидел полностью… Значит у вас, бригады «Магадана» была война с бригадой Эльсона, так?

Р: Да.

К: Ты когда шел на это дело, понимал, что тебе придется убивать? Или ты думал, что будешь, так сказать, уклоняться от служебных обязанностей?

Р: Нет, понимал.

К: Что-нибудь хочешь рассказать об этом?

Р: Не хочу.

К: Хорошо. Вражда между вами – это понятно, это дележка поля деятельности. А шла ли у вас, «магадановцев» и мониных людей, охота на своих бизнесменов? А если шла, то только на своих, или вы дергали и «нерусских», так сказать?

Р: Все шло только на русскоязычных бизнесменов.

К: Почему? Языковый барьер мешал?

Р: И языковый барьер мешал и, я не знаю почему, так исторически сложилось.

К: Может вы предполагали, что свои будут бояться идти к властям?

Р: Да свои, в принципе, и сами приходили, не надо было бояться.

К: Сами приходили что — и просили защиты, или наоборот?

Р: Просили защиты… На тот момент действовали множество мелких группировок, которые надоедали [бизнесменам], и на тот момент у нас не было отбоя от людей, которые приходили, приносили деньги, чтобы мы были их крышей.

К: Рэкет существовал до вас еще?

Р: В таком виде, как это было поставлено при нас, он еще не существовал.

К: Какой у вас был оборот годовой, месячный? Цифру можешь назвать? Хотя бы исходя из своего процента.

Р: Всё это сначала были небольшие деньги. Подъем, примерно, начался в начале 1993 года.

К: С чем это было связано? С тем, что закончился Советский Союз?

Р: Это было связано с приездом Иванькова в Америку.

К: Он приехал сюда зачем? Возделывать поляну?

Р: Не знаю. Не могу сказать досконально цель его визита сюда.

К: Ты с ним общался?

Р: Конечно, много раз.

К: У него, среди людей интеллигентных профессий, я не буду говорить об Кобзоне, об актерах могу сказать, таких, как Лев Дуров, много контактов было, и без привлечения, его так сказать, его профессиональных навыков, люди его уважали. Какое он впечатление производил, в частности на тебя, как человек?

Р: Впечатление производил очень приятное, но это был достаточно жестокий человек.

К: Это была необходимость? Ему было нужно поддерживать «масть», вести себя так?

Р: Думаю, что да.

К: В этом смысле, даже у самых высоких авторитетов есть возможность расслабиться, смотря кино при товарищах, всплакнуть, не обязательно по пьяному делу, или нужно постоянно показывать мускулы?

Р: Он был достаточно естественным человеком. Особенно при товарищах.

К: Да, кстати, Магадан жив?

Р: (пауза) Нет… Нет, не жив.

К: А почему ты не сразу ответил? Ну да ладно. Если бы я занимался тем, чем занимались вы, то провоцировал бы бизнесменов на то, чтобы они искали крышу. То есть не на прямую бы приходил и требовал платить мне и пугал их, а нанимал бы людей, которые бы толкали их искать защиту. Вы такое делали?

Р: Нет. Мы такого почти не делали. Было несколько случаев, но в основной массе этого делать не надо было, потому что тут было достаточно других группировок, которые это делали за нас. Причем бесплатно и естественно.

К: А интересно, искали ли сами наши местные бизнесмены через местных бандитов заход в бизнес на покинутую родину?

Р: Конечно. Через нас, в основном. Мы на тот момент имели уголовные связи в России, Украине, и часть бизнесменов искали это.

К: Какие бизнеса?

Р: Нефть, газ, металлургические заводы, добыча ископаемых, сельское хозяйство, лес. Достаточно крупный бизнес.

К: Они хотели свои деньги вкладывать в раскалывающийся тогда «совок», чтобы захватить природные богатства?

Р: Да. Импорт, экспорт.

К: Удачно?

Р: Кто удачно, кто неудачно. Но все это было, все это шло.

К: А вы при этом получали долю в доходах, становились официальными совладельцами этих предприятий, или это означало, что вы как бы выходите из подполья? Или вам это было неинтересно?

Р: Нет. Мы становились совладельцами этих предприятий, официальными.

К: Так что это было, как в Советском Союзе называлось, безналичный расчет.

Р: Да

К: На это можно было хорошо жить?

Р: Можно было

К: А конкуренция между нью-йоркскими бандами за природные богатства России какая то существовала? Я имею в виду уже не на этой территории, а — там.

Р: Конечно, все дружили с местными преступными группировками на той [бывшей советской] территории. Это было взаимосвязано.

К: Боялись ли силовые структуры и бандиты Украины, а также вы, живущие здесь, в Нью-Йорке, что ФБР уличит вас в связях с властями там, когда вы делите все эти заводы-пароходы? Или они все были в сговоре?

Р: Я не думаю, что ФБР было в сговоре. А Интерпол — не полицейская организация, она не занимается функциями investigation. То есть если какая-то страна подала на человека в Интерпол, то Интерпол тебя задерживает, ведет в суд, и суд решает, выдавать тебя или нет.

К: Я читал твое дело немножко, и было интересно несколько раз обнаружить, что когда ты понимал, что тебе предстоит принимать непосредственное участие в устранении кого-то, ты как бы не говорил «нет», но ты опаздывал, куда-то исчезал, и что — подозрение на тебя не падало там со стороны того же «Магадана», что ты самоустраняешься?

Р: Падало. Он мне давал понять и высказывал.

К: Каким образом?

Р: Были личные беседы между ним и мной.

К: Расскажи, ты же на исповедь пришел. Тем более, что его уже нет, и ты говоришь, что тебе бояться нечего.

Р: Во-первых, «Магадан» не сильно на это акцентировал внимание, потому что он хотел больше, чтобы я занимался безопасностью. И в конечном итоге мы так решили. И еще я занимался бизнесом.

К: Но тогда получается, что, если ты по статусу не бандит, то есть ты занимаешься бизнесом, ты же сам мне рассказывал, ты же должен был ему платить за это. Он тогда по отношению к тебе становится «крышей».

Р: Нет, это было внутри группировки.

К: А с чего он решил, что ты в твои молодые годы способен построить систему безопасности? Это же требует специальных знаний.

Р: Нас обучали, «Магадан» сам обучал, у него была достаточно большая школа за плечами, и у меня получалось очень хорошо.

К: Давай вернемся к вопросу о конкуренции между нью-йоркскими бандами. Возможно, нас сейчас интервью наше слушает Моня Эльсон, он когда-то мне давал интервью из тюрьмы, была такая возможность. Так что тут за базар придется отвечать. Или между вами уже черной кошки не пробегало?

Р: Да нет, ничего здесь не бегает.

К: Тогда расскажи. Нас слушают люди, которые жили тогда здесь.

Р: Нашими старшими, которые были на тот момент, нам была поставлена задача уничтожить Моню Эльсона, его близких, и его семью.

К: Жену Марину и двух дочек его?

Р: За дочек никто не говорил, но так как жена Марина участвовала в его делах, то было решено уничтожить и ее тоже.

К: В них всадили несколько пуль, но они остались чудом живы, причем расстрел шел прямо в подъезде их дома?

Р: Нет, на улице.

К: Это вы первый шаг сделали, или Моня до того как «Магадан» покушался?

Р: Нет, Моня на «Магадана» не покушался, он покушался на Бибу [Бориса Найфельта]. Сначала было в дружбе и мире, но постепенно переросло в войны, и так вот все закончилось.

К: Непонятно как при такой богатой территории русские группировки не могли договориться словами.

Р: «Магадану» это нужно было самоутвердиться в Нью-Йорке, Эльсон оказался удобной фигурой, хорошим для такой ситуации персонажем. Так же была уничтожена почти вся группировка Эльсона.

К: Ты говорил, человек 20.

Р: Да, но часть из них уехала, часть погибла из-за того, что у них были внутренние распри. В принципе, развалили всю эту группировку в первую очередь мы. Моня был обескровлен, и, думаю, у него не было другого выхода, как бежать в Италию. После того, как был убит его правая рука Олег Запивакин.

К: Моня — очень спокобный к языкам. Он даром что, кажется, Кишинева, ведь там на многих языках говорят, он по-итальянски свободно говорит. Долго он прожил в Италии?

Р: Несколько лет, до тех пор, пока не был сам арестован, и содержался полтора или два года в тяжелых условиях.

К: Ему еще в израильской тюрьме досталось.

Р: Да, так что я считаю, что Моня натерпелся.

К: Вот ты сейчас говоришь, что тебе не страшно, но есть вещи, на которые отказываешься отвечать. Я тебя не тяну за язык.

Р: Я не то, что не хочу на эти вещи отвечать, я боюсь подпортить этим что-то другим людям, и создать им проблемы.

К: А с чего ты решил, что тебе больше некого бояться?

Р: Ну вот так решил, и все.

К: Напоминаю, что эта программа не журналистское расследование, и за все, сказанное Леней Ротманом отвечает он один. В 1992 году «Магадан», тот, под которым ты ходил в Нью-Йорке… Это не обидно как-то звучит?

Р: Не очень, мы все-таки были с ним партнерами. Хоть он был и старший, конечно, партнер.

К: Извини. Значит, твой старший партнер «Магадан» посылает тебя в Украину, для того чтобы ты открывал там бизнеса. Какие бизнеса? С кем?

Р: Мы открывали бизнес с одной из одесских структур, я сейчас не буду называть ее, Открыли там НОРД-банк, открыли там структуру «Апис-золото». Параллельно мы открывали бизнес в Нью-Йорке, ресторан в Нью-Джерси – «Тройка» в Форт Ли.

К: А почему в Нью-Джерси?

Р: Потому что мы все уже на тот момент переехали в Нью-Джерси.

К: Подальше от русского Брайтона?

Р: И подальше тоже.

К: На каких условиях открывались бизнеса? Хорошо, ты один приезжаешь в Одессу, ты там вырос, тебя там знают. Дальше начинаешь встречаться?

Р: Нет. Уже подтянулись финансовые структуры, достаточно мощные, которые были готовы под наше слово вкладывать инвестиции в Одессу.

К: Ты уже не просил ничего, а предлагал. Если не хочешь, то гуляй, Вася. Да?

Р: Одесса была распределена, еще с той поры, как я был ребенком, на сферы влияния. У меня с ними были тесные дружеские отношения, и мы совместно с одной из бригад открыли совместный бизнес.

К: Назвать можешь бригаду?

Р: Нет.

К: Параллельно, насколько я помню твое личное дело, вы разворачивались в Москве. Захватили лидерство над «измайловской» ОПГ, вы взяли под себя алюминиевый бизнес, там участвовали братья [Лев и Михаил] Черные. Что-нибудь об этом?

Р: Громко будет сказано, что мы это все захватили. Но были партнерские отношение с «измайловскими».

К: Через Иванькова-Япончика?

Р: Да.

К: Но для этого пришлось физически убрать лидеров «измайловских»?

Р: Их убрали сами же лидеры «измайловских». Кстати, Иваньков в этой истории был против, для него это было полной неожиданностью. Был такой лидер измайловских «Серега-Борода» [Сергей Круглов], он близко общался с Иваньковым. И Иваньков был очень недоволен этой ситуацией.

К: А как «Борода» мог взять на себя это решение, когда Иваньков был во главе всей пирамиды?

Р: Во главе всей пирамиды Иваньков, можно так сказать, был относительно. Каждая структура имела своего четкого лидера, «измайловские» на тот момент — «Бороду».

К: Ты и «Магадан» особую ставку на Москву не делали. У вас, я так понимаю, были больше…

Р: Извини, что перебиваю, у нас были структуры именно московские, которые нас сильно поддерживали на тот момент.

К: А отношение между московскими бандитами и украинскими были равные, или Москва для украинских бандитов на тот момент считалась столицей, в том числе и преступного мира?

Р: Ну как бы , это очень сложный процесс и это сложно объяснять. В каждом городе были свои лидеры. На территории СНГ, я так считаю, это мое личное мнение, было четыре группировки – «солнцевские», «измайловские», чечены и «подольские»… Остальные уже замыкались на одну из этих группировок.

К: Давайте переедем в Украину, в Киев. Кучма становится президентом и у него становятся проблемы со стороны своего собственного, родного преступного мира. Расскажи детали.

Р: Детали стали для Кучмы сюрпризом. Он пришел к власти, но криминальную ситуацию полностью не контролировал. Он ошалел от того момента, когда донецкие сказали, что лично Кучма должен им платить.

К: Донецкими сейчас называют тех, кто хочет примкнуть к России. А тогда 20 лет назад это кто были?

Р: Это были президент ФК «Шахтер» Ахать Брагин, его правая рука Ринат Ахметов. Это считалась одна из мощнейших группировок на Украине.

К: Брагин, это который Алик Грек, а Ахметов – олигарх и один из самых богатых людей на Украине? Значит, он был партнером Грека, когда Кучма пришел к власти?

Р: Абсолютно верно. Я думаю, что Ринат Ахметов — племянник Алика Грека. Их люди были у Кучмы и говорили, что он должен платить.

К: За что и сколько?

Р: За крышу!

К: Правительство страны должно платить Брагину и Ахметову, за то, что они будут крышевать Кучму — от кого?

Р: От всех остальных преступников Украины. Они считали, что это точно их вотчина. Они противопоставили себя всему воровскому миру тогда. Представителем Япончика в Донецк был тогда Эдик Чирик [Эдуард Брагинский].

К: Чирик – довольно обидная кличка.

Р: Почему обидная? Он был вор. Очень уважаемый вор. Он был расстрелян, что очень сильно возмутило «Япончика». Расстреляли люди Ахатя Брагина.

К: Они хотели стать во главе всей Украины и при этом разорвать отношения с Японцем?

Р: Они вообще никого не слушали в тот момент. Залили все, что могли, кровью.

К: Как выходил Кучма из этого положения?

Р: Кучма тогда, случайно это или не случайно, советовался с одним российским певцом…

К: Типа Фрэнка Синатры?

К: Потому, что он тогда не был в России?

Р: Да, он был в Нью-Йорке.

К: Ты сейчас сказал, что он разрулил подобную ситуацию в России. Когда что, на Лужкова наезжали?

Р: Нет. Очень катастрофическая ситуация была в 1991-1992 г с чеченами. Разрулил именно Иваньков. Под это его и выпустили из тюрьмы.

К: Поподробнее, если можно. С чеченцами была у кого конфронтация? И в какой тюрьме сидел тогда Иваньков?

Р: Иваньков тогда сидел в Тулунской тюрьме (это Россия). После этого Иваньков уехал в США. Его выпустили досрочно, чтобы он разрулил конфликт между чеченами и высшим руководством России. К власти тогда пришел Ельцин. Чечня начала отделяться.

К: Так это была политическая ситуация, а не бандиты против власти?

Р: Все так взаимосвязано на сегодняшний день, что очень тяжело определить, где власть, где бандиты.

К: Иванькову удалось?

Р: Ему это удалось успешно сделать, и после этого он уехал в США.

К: Ты хочешь сказать, что Иваньков поспособствовал, чтобы в 1991 году к власти в Чечне пришли люди, которые устраивали Кремль?

Р: В Чечне к власти пришел Дудаев. Но он [Иваньков] поспособствовал, чтобы выбить из-под ног чеченов всю власть в Москве.

К: А правда, что Моня Эльсон в свое время прогнал чеченов с Брайтона?

Р: Это вранье. Чеченов прогоняли с Брайтона именно мы.

К: У вас с Моней была терка серьезная, поэтому не понятно кого слушать. Докажи.

Р: Моня, наверное, деталей не знает, я расскажу детали всего. Ну, допустим, чечен, который погиб в Форт Ли…

К: Османов, что ли?

Р: Да. Он нанял известного адвоката, заказал у него почти пятьсот вызовов. Когда мы про это все узнали, он был устранен. Эти вызовы потом были переданы правоохранительным органам.

К: Чьим органам?

Р: Здешним.

К: Давай вернемся в Киев. Интересно, как потом складывались отношения между Кучмой и Греком, при том что туда приехал известный российский певец Иосиф Давидович.

Р: Отношения складывались очень плохо. Это было два клана. Донецкий и днепропетровский. Кучма был из днепропетровского клана. Грек — из донецкого. Соприкасались они по газу. Кто будет контролировать Нафтогаз Украины – государственную компанию. Угольная отрасль – кто будет ее контролировать. Грек убивал руководителей и все забирал под себя. Днепропетровский клан — Павел Лазаренко, Юлия Тимошенко: такого плана фигуры. Тимошеко тогда была президентом Единых энергетических систем Украины.

К: И как решился вопрос?

Р: В пользу днепропетровского клана с нашим прямым участием.

К: Детали можешь рассказать?

Р: Решалось так. Взять, к примеру, компанию «Киев-Донбасс». Она была создана таким человеком, как Михаил Петрович Гришпон. Он создал ее в 1993 году, взял кредит у государства, дал за этот кредит государству откат, и потом раздавал кредиты, с которых тоже брал себе откат.

К: Гришпон взял кредит у государства. Это значит, что государственный банк Украины дал ему деньги в долг?

Р: Он взял у государства, к примеру, 100 млн долларов, и тут же 20% отстегнул Кучме и силовым структурам.

К: Что он с остальными 80% делает?

Р: Он раздает их остальным бизнесменам. Входит в бизнесы. Банк же должен раздавать кредиты. С этого банк живет.

К: А почему банк напрямую не раздавал кредиты, а делал это через Гришпона?

Р: Гришнон – открыл банк. Назвал его «Надра-банк». Он входил в структуру «Киев-Донбасс». Банк кредитовало государство. Откуда могли деньги появиться? От Нацбанка Украины. С виду это крупная организация, на самом деле — колосс на глиняных ногах… У него осталось от кредита, допустим, 80 млн. Бизнесмен хочет раздать эти деньги другим бизнесменам. Кто-то взял 500 тысяч – открыл рынок. Кто-то 300 тысяч – открыл магазин. И он раздает кредиты. Каждый дает ему откат те же самые 20%. А когда Гришпон решил пойти забирать свои проценты, на тот же рынок, например? Ему бизнесмен говорит: «Ты извини, я тут не главный, у меня есть партнеры». Гришпон говорит: «Пусть партнеры ко мне придут». Приходит партнер, к примеру Семен Давидович Юхимович по кличке «Бык», и спрашивает: «Михал Петрович, я вот – «Бык», а кто за тобой стоит? У тебя есть крыша какая-то?» Тот бежит к силовым структурам. Вот, говорит, «Бык» пришел, на меня наезжает. А те ему ничем помочь не могут. Потому что они единоразово получили от Гришпона деньги, а «Бык» платит этим же самым структурам каждый месяц. И помогать не хотят.

К: Они у “Быка” на зарплате были значит?

Р: И у всех других структур тоже. На тот момент в Киеве существовала 7 преступных группировок. Их так и называли – «Золотая семерка».

К: А как силовые структуры аргументировали отказ защиты Гришпона? Это ведь входит в их служебные обязанности?

Р: От чего они могли его защищать? Там все коррумпировано очень сильно.

К: Получается, что Гришпон взял под 20% 100 млн и под 20% раздал остальные 80… И у него ничего не получилось. Он никаких процентов не получал, потому что у него самого не было крыши.

Р: Первый вопрос, который задавал любой бандит, приходивший к нему: «Кто твоя крыша?». А у Гришпона на этот вопрос не было ответа.

К: Эта схема повторялась и не раз? И не обязательно на таком высоком уровне, а вообще в стране?

Р: Конечно! Был полный беспредел. Сегодня беспредел, но тогда было очень нецивилизованно всё. Нецивилизованно с любой точки зрения.

К: И как пришли к цивилизованному миру?

Р: Мы к нему долго шли. Начали исчезать действующие лица. Исчез Алик Грек. Он был взорван на стадионе во время матча.

К: Там были еще жертвы?

Р: Нет. Пострадала только его личная охрана.

К: Устранялись люди которые мешали цивилизации Украины. Скажи, вот с высоты своего опыта, если бы ты мог принимать решения задним числом, то, вернувшись в прошлое, ты бы нашел какой-либо другой вариант? Или другого языка тогда люди не могли бы понять?

Р: Не могли тогда понять другого языка.

К: И какой была расплата? Ведь это была работа, за которую надо платить.

Р: Нам отдали компанию «Киев-Донбасс». На тот момент это была нефтяная компания, и это была угледобывающая компания.

К: Нам это кому?

Р: Япончику и Магадану.

К: Они были формально записаны, как совладельцы?

Р: Нет, ну как можно…

К: Но они фактически были 100% владельцами акций, из которых делились зарплатой?

Р: Да

К: Как ты участвовал там материально?

Р: Мне платилась зарплата — 50 тыс. долларов в год, официально. Плюс мы получали на мелкие расходы 150 тыс. долларов в месяц.

К: Ничего себе! Зарплата 50 тыс. в год, а на мелкие расходы – 150 тыс. в месяц!

Р: Но на нас же висела огромная структура. Тратились на зарплаты, на расходы на наш обслуживающий персонал.

К: У тебя самого была своя служба безопасности, при том, что ты сам отвечал за службу безопасности.

Р: Конечно. Моя личная охрана. Около 30 человек. Это были действующие офицеры «Титана». Из спецподразделение «Титан» которое мы, в принципе, и создавали тогда.

К: Чего вы должны были оплачивать этот “Титан”, если правительство вам задолжало за работу? Оно могло дать «Титан» бесплатно?

Р: Но зарплаты им все равно надо платить. Правительство оплатило нам контракт. Это было намного больше, чем зарплаты «Титана».

К: Правительство Кучмы давало контракты «Киев-Донбасу», которым владели Иваньков и Магадан. Какие это были контракты?

Р: Мы поставляли нефтепродукты и забирали деньги. Это была длинная схема. Мы поставляли нефтепродукты, поставляли уголь на предприятия, которыми управлял Павел Иванович Лазаренко. Тогда он был первым вице-премьером. Курировал энергетический блок.

К: Это потом у Лазаренко были неприятности, он попал в Калифорнию?

Р: Да

К: Коль скоро упомянули его имя, что ты можешь сказать о нем? Как о члене, так сказать, бригады?

Р: От правительства Павел Иванович был наш куратор. Как и все политики того времени, он заказывал убийства конкурентов.

К: Кого он заказывал через тебя?

Р: Я присутствовал при разговоре, когда некий преступный авторитет по кличке «Матрос» встречался с Магаданом в офисе «Киев-Донбасса». Заказывали они убийство Евгения Щербаня, который позже был расстрелян в аэропорту Донецка.

К: Расскажи детальнее…

Р: Мне позвонил «Матрос» и сказал, что нужно встретиться. Я с ним встретился в офисе «Киев-Донбаса». Фамилия его Александр Мильченко по кличке «Матрос». Это старый днепропетровский авторитет, очень известный был. Я его знал за пару лет до того. Мы тесно сотрудничали. Это был пожилой человек. Он считался «отцом рэкета». Его когда-то посадили за рэкет еще в конце 80-х годов. Это была одна из первых статей за рэкет. Его потом отравили — как раз из-за этого дела [убийство Щербаня]. Мильченко позвонил и сказал, что хочет встреться.

Мы встретились на шестом этаже в комнате отдыха «Киев-Донбаса», где он рассказал, что хочет встретиться с Асмаковым Олегом Юрьевичем по кличке «Магадан» для решения некого вопроса. Срочно. Я тогда позвонил «Магадану», он тогда находился в Будапеште у Семена Могилевича. Могилевич – наш партнер по «Киев-Донбасс», преступный авторитет, один из лидеров «солнцевской» группировки. «Магадан» вылетел в Киев. Я его встречал в зале официальных делегаций. Он прилетел тогда с греческим паспортом — был в бегах от американской стороны.

К: Украина смотрела на это сквозь пальцы?

Р: Украина очень поддерживала тогда. Чтобы никому не выдавать, как и Россия. С Интерполом никак не сотрудничали. Только помогали Магадану скрываться.

К: И что дальше?

Р: Мы встречаемся с «Матросом» на шестом этаже, и я становлюсь свидетелем вот такого разговора. Мильченко сказал, что он встречался с Павлом Ивановичем Лазаренко.