Перманентная революция 2.0
13 Мая 2015

• Версия для печати

США – родина революций (снимок: Уильям Кляйн. Нью-Йорк, итальянский квартал)

Барабан революции

Палец плавно нажимает на спусковой крючок, стальной барабан поворачивается, щелчок - и взрыв, отдача, пороховая гарь и кровь. Это была революция. Барабан крутится, ствол, неподвижен, выплевывает пули. «Наган» – европейская революция, Smith & Wesson – революция по-американски; «русская рулетка» – революция по-расейски: с треском прокатил барабаном по руке – и к собственному виску.

Как и Smith & Wesson, революция – американского производства - продумана до последнего винтика. Схема разборки-сборки революции давно разошлась по разноязычным инструкциям производителя.

Мнемосхема американской революции

А «Положения при стрельбе» рисуем и пишем на кириллице мы сами - как способ накладывания на себя рук. И как всегда, мечта о народном счастье неизбежно стилизуется под вохровский плакат.

В России мечта о «равенстве и братстве» неизбежно стилизуется под вохровский плакат

С 1917-го «русская рулетка» крутилась безостановочно два с лишним десятка лет, то клацая вхолостую, то громко стреляя. Спустя полстолетия, в 2004-м, курок сначала снова ударил в пустое гнездо, раздался сухой щелчок оранжевой революции. Но в 2014-м, при следующем повороте барабана, пуля раздробила висок: Майдан победил.

Майдан, 2014: револьвер выстрелил в висок

Вопреки школьным стереотипам, революцию в современном смысле этого слова изобрели и провернули американцы, а не французские санкюлоты. Дорога к революциям была проложена более чем за пятнадцать лет до французской революции, когда президент США Джон Адамс заявлял с пионерским пафосом:

«Я всегда рассматривал заселение Америки!

как грандиозный замысел Провидения!

и великое событие просвещения!

и освобождения порабощенной части человечества всей земли!»

До этого различие между богатыми и бедными считалось столь же «естественным» и неизбежным для государственного организма, сколь и различие между здоровьем и болезнью организма человеческого. Сомнение, что земная жизнь неизбежно должна быть обречена на лишения, а не, напротив, может быть благословенна изобилием, своим рождением обязано Америке. Подтверждением тому послужит то, что принятая Учредительным собранием Франции в 1789 году и включенная в современную Конституцию Франции Декларация прав человека и гражданина была переписана с американского Виргинского билля о правах от 1776 года.

Революции стали распространяться по миру, когда американцы провозгласили священным и легитимизировали революционное насилие и кровопролитие во имя the lovely equality («привлекательного равенства»).

Слово «революция» сперва было астрономическим термином, и его стали часто повторять, когда вышел в свет главный труд Коперника «О вращении небесных сфер» (лат. De revolutionibrus orbium coelestiam). Это слово указывало на циклическое движение небесных светил, восход и заход солнца как признак вечного и неодолимого движения. И в XVII веке, когда слово «революция» впервые применили в качестве политического термина, оно подразумевало реставрацию Кромвелем королевской власти во всем ее величии и славе.

Только в американской революции поднимается впервые знамя радикальной новизны. До этого политики - в отличие от ученых и философов - считали, что «новый человек», «новый порядок» - это «дар Провидения», а не результат деятельности самого человека.

Знамя радикальной новизны поднял Союз 13-ти «колоний свободных»: государственный флаг США времен американской революции 1775-1781

В США впервые осознают «дар Провидения» как политический феномен, «изготовленный» руками самого человека. Другими словами, революция как политтехнология была придумана и успешно проведена в Новом Свете. В этом смысле американцы – это прирожденные революционеры, даже в своем исконном пуританстве.

Разница между американской и всеми европейскими революциями обусловливалась лишь отсутствием бедности в Америке и ее наличием во всем остальном мире. «Наша свобода [в CША] была добыта кровью; ваша кровь должна будет литься рекой, прежде чем свобода сможет пустить корни в Старом Свете», - говорил мудрый Лорд Актон, которому принадлежит известный афоризм «всякая власть развращает; абсолютная власть развращает абсолютно». И американская революция – в отличие от европейских - решала не социальные, а сугубо политические задачи; затрагивала не устройство общества, но форму правления.

Но так или иначе, заполучив смертоносную игрушку с вращающимся барабаном made in USA, европейцы принялись палить во все стороны без разбора. Маркс первым провозгласил, что за каждым «актом революционного насилия» стоит «историческая необходимость». Маркс же придумал, что жертвы этого насилия обнаруживаются через «призму классового сознания».

Этот памятник должен был стоять на месте мавзолея Ленина

Революционный перманент

В начале 1917-го Лев Троцкий отправляется из предреволюционной России в Нью-Йорк. В США весьма стесненный в наличных средствах профессиональный революционер, без преувеличения говоря, купается в роскоши. Ездил на автомобиле с личным шофером, в его квартире были телефон и холодильник, всегда до отказа набитый дорогой едой.

Профессор истории Университета штата Айдахо Ричард Спенс, специалист по русской революции, утверждает, что источником благоденствия американского периода жизни Троцкого был банкир Джекоб Шифф, которому принадлежал Kuhn, Loeb & Co - один из самых крупных инвестиционных банков Соединенных Штатов, второй по величине после J. P. Morgan & Co. (Этот банк просуществовал вплоть до 1977 года, когда произошло его слияние с банком «Братья Леман»).

Троцкий в то время был не просто заметной фигурой. Он был самым известным на Западе русским революционером. Притом, в отличие от кабинетного вождя Ленина, — с героическим ореолом: во время революции 1905 года он был председателем Петербургского совета, осуждён на вечное поселение в Сибирь, бежал... Поэтому Троцкий был интересен не только частным предпринимателям, но и разведкам западных держав, которые внимательно наблюдали за ним и в Европе, и в Америке. А он будто нарочно обращал на себя внимание… Спенс отмечает, что русская революция отвечала интересам американских финансистов.

А в эти дни другой профессиональный революционер и друг Троцкого - Александр Парвус, гражданин Германии, проталкивал через МИД страны-военного противника идею использовать Ленина и большевиков для разложения армии и вывода России из войны. Парвус был незаурядным пиар-менеджером своего времени, непревзойденным политтехнологом начала XX века. Бизнес-план русской революции он составил еще в феврале 1915-го, ему оставалось немного обновить партийные списки революционеров, да скорректировать смету, сделав поправку на инфляцию.

Таким образом, «Великая Октябрьская социалистическая» революция стоит на трех «китах» и обязана своим существованием трем «отцам-основателям»: на заинтересованности и признании США, или на американских «печенках» (Троцкий), на финансировании Германией (Парвус) и на массовом красном терроре (Ленин).

Три друга-революционера: Парвус (слева), Троцкий (в центре) и Дейч (на месте Ленина)

И вот вам короткая хронология революционного подкупа и предательства:

3 апреля 1917-го МИД Германии запросил у казначейства 3 миллиона марок на пропаганду в России. Деньги были выделены незамедлительно.

9 апреля русские революционеры во главе с Лениным направились из Цюриха к германской границе, где пересели в опломбированный вагон, который сопровождали офицеры германской разведки.

16 апреля Ленин прибыл в Петроград, где выступил со знаменитыми апрельскими тезисами. Он потребовал от Временного правительства объявить военную капитуляцию, а затем провести в России «полную ликвидацию государственного аппарата и армии».

21 апреля Троцкий, возвращаясь из США, на поезде прибывает на пограничную станцию Белоостров, где его встречает ЦК партии большевиков и делегация от социал-демократической фракции «объединённых интернационалистов». В тот же день, 21 апреля, один из руководителей немецкой разведки в Стокгольме телеграфировал в МИД Германии: «Приезд Ленина в Россию успешен. Он работает совершенно так, как мы этого хотели бы».

Книга Парвуса до сих пор не потеряла актуальности

Идея «перманентной революции», ставшая главным коньком Троцкого, на самом деле была заимствован им у Парвуса еще в 1905 году. В те годы, когда один немец революционным способом Рermanent wave machine завивал дамам локоны, другой надолго завивал мозги Троцкому марксисткой теорией «перманентной революции». Парвус, лучше знакомый с работами Маркса, сделал свой вклад в развитие теории «перманентной революции», уделив в ней особое место роли России. Он был автором известного лозунга «Без царя, а правительство рабочее», который Ленин несправедливо приписывал Троцкому. Надо сказать, книга Парвуса «Россия и революция» до сих пор по-своему актуальна, пролистывая ее, борешься со странным ощущением, будто перемещаешься во времени, взад-вперед - как на качелях. Читаешь Парвуса, а кажется - что блог какого-нибудь российского оппозиционера, например экономиста Андрея Илларионова.

А перманентная революция все-таки свершается, но не по пути от буржуазно-социалистической до мировой. Нет, перманентная революция продолжается в виде бесконечной череды цветных - 1001-й комбинации красно-коричнево-зеленых переворотов. Но суть ее от этого почти не поменялась со времен американской революции.

В России «революция» и «бог» всегда диаметрально противоположны

«Национальный корпус русского языка» лучше других скажет, как прокатился барабан революции по головам, начиная с позапрошлого века. На частотных графиках посмотрим, как в книгах и газетах на протяжении последних двух столетий менялась популярность слова «революция».

Частотный график использования слова «революция» на протяжении последних двух столетий

Первый небольшой пик в частотном графике использования слова «революция» наблюдается в 1890 году, за ним другой – в 1908-м, почти вертикально идет вверх и достигает максимального значения в 1920 году. Затем график летит с обрыва и с конца 1950-х держится примерно на одном уровне, проигнорировав даже развал СССР.

Частотный график использования в российских газетах слова «революция» на протяжении последних 10 лет

Лишь в феврале 2005-го, когда, напомню, в Киеве прошла «оранжевая революция», кривая графика подскакивает почти вдвое. Второй график еще раз убеждает в том, что есть прямая связь между размахом реального события и частотой его упоминания в печати. Интересно сравнить, как «революция» коррелируется, например, со «свободой» и словом «бог».

Частотный график использования слова «свобода» на протяжении последних двух столетий

Частотный график слова «свобода» достиг своего абсолютного максимума в 1913 году, накануне Первой мировой войны. К 1918-му, когда начиналась Гражданская война, график резко обрушился, но к 1920-му, началу НЭПа, опять приподнялся. Следующего заметного пика «свобода» достигла только в перестроечном 1989-м, затем снизилась и с 1998-го держится примерно на одном уровне.

Частотный график использования слова «бог» на протяжении последних двух столетий

Частотный график слова «бог» достигает своего исторического максимума в 1830 году и с тех пор только падает. Были отдельные пики: в 1882-м, в 1913-16 годах, затем резкое падение; в 1953-м кривая графика проходит нижнюю точку; в 1989-м достигает очередного пика, сравнимого с уровнем 1919 года.

Итак, «революция» и «бог» в России всегда диаметрально противоположны, а пик «свободы» совпадает с пиком «бога» в переломные эпохи, не связанные с революциями: в Первую мировую войну и в перестройку 1989-го.

В предчувствии гражданской войны

Как известно, в России, что ни изобретай, получается автомат Калашникова; так и всякая кухонная беседа в Москве, с чего бы она ни начиналась, заканчивается русской революцией. Я, грешным делом, подсмотрел в соцсетях один похожий разговор, который происходил между М. С. (политический обозреватель «Радио Свобода»), М. Р. (зам. главного редактора «Русского репортера»), П. П. (личный переводчик Михаила Горбачева), Г. Н. (экс-редактор газеты «Московский корреспондент») и М. Ч. (профессор Литинститута, булгаковед). Такой типичный разговор, который можно услышать в тысячах московских кухнях:

Г. Н.:Не думаю, что американцы предоставят Украине так называемое "летальное" оружие. Но через пару-тройку лет санкции экономику России разрушат. Пример Ирана показывает, что процесс этот - долгий. Ну а нам остается только - ждать.

М. С.: Что бы ты ни думал, а Конгресс надавит, и им поставят "Джавелины". После этого с наступлениями "ополчения" будет закончено, даже если "Уралвагонзавод" будет работать в три смены.

П. П.: Европейцы против, в том числе Кэмерон... А вообще Вы правы, это все надолго, но в исходе я не сомневаюсь…

М. Р.: Пример Ирана? Разве он не показывает, что даже очень жесткие санкции США и ЕС экономику страны не разрушают, прижали сильно, да, но они не сдались, вот что самое важное.

П. П.: И здесь сдачи не будет, но в итоге будет поражение, то есть не будет "русского мира", не будет "переформатирования мирового порядка", о котором говорит Лавров…

М. С.: Будет ж..а. Извините.

П. П.: (непечатное выражение).

М. Ч.: Ситуация разрешится - в ту или, наоборот, совсем другую сторону - гораздо быстрей, чем здесь многие предполагают. Уже действуют невидимые на поверхности саморазрушительные силы нашего непростого общества.

Заметно, как московский «интеллектуал» в глубине души жаждет прихода революции, хотя в то же время томится злыми предчувствиями, как перезрелая наложница. Его опасливо-восторженный шепоток «революция!», «революция!!!» из кухонь перемещается на станицы прессы и социальных сетей.

Публикация под названием «Революция неизбежна», размещенная на оппозиционном интернет-ресурсе «Слон»

Западные медиа подхватывают московский кухонный тренд, рисуя для «грядущей» Russian revolution симулякр «справедливого финала путинской России», заранее представляя завтрашнюю бойню гражданской войны в образе «цивилизованного» протеста. Одно только влиятельное американское финансовое агентство Bloomberg опубликовало в 2015 году серию материалов на тему «Ходорковский предрекает революцию».

А тайные страсти московской интеллигенции по революции, горячо поддержанные американскими СМИ, приобретают в последние месяцы карикатурные очертания. Так, литературная премия «Нос», врученная в начале в 2015-го, была столь же абсурдистской, как и сама одноименная повесть Гоголя. Ее присудили человеку, который и сам понимал, что ему ничего не светило бы от беспристрастного жюри. Новый лауреат Алексей Цветков больше известен как левый радикал: неотроцкист, основатель так называемого «Фиолетового Интернационала» и секретарь национал-большевистской газеты «Лимонка». Победитель получил 700 тысяч рублей и статуэтку-символ премии.

Новый тренд олигарха Михаила Прохорова и его сестры – писатель-троцкист Алексей Цветков

Но самое примечательное, что владелец премии «Нос» - олигарх Михаил Прохоров, а ее модератор – сестра олигарха Ирина Прохорова. Своей целью премия якобы ставит «выявление и поддержку новых трендов в современной художественной словесности на русском языке». Однако здесь можно говорить лишь о новом старом тренде «революционной борьбы», который, к сожалению, финансируют последователи Саввы Морозова.

Вот ведь ничто, как говорили знающие литературные критики, не указывало на победу Цветкова. Но все стало на свои места, когда Цветкова спросили, как он потратит премиальные деньги. Форс-мажорный лауреат ответил так, как и ожидал от него главный спонсор: «Потрачу на подготовку новой революции».

Конечно, сама по себе премия «Нос» - не приговор и не диагноз. Об этой истории я впомнил в общем-то случайно, когда, гуляя по Тверской, свернул в переулок и по узкой грязной лестнице поднялся в книжный магазин «Фаланстер». Заведение это, которое еще называют магазином-коммуной, создал Алексей Цветков со своими приятелями-леваками. На ближайшей ко входу витрине была разложена «специализированная» литература, посвященная уже свершенным и еще предстоящим революциям.

Витрина революционной литературы «Фаланстера», вторая справа – книга американского профессора Голдстоуна из академиии при президенте РФ

Обычная подборка литературы для такого рода книжных лавок: Троцкий, Мао, Че Гевара, Ленин, Бакунин, Маркс и т. п. и т. д.. Но меня заинтересовала новинка, 2015-го года выпуска под названием «Революции. Очень краткое введение», выпущенная издательством Института Гайдара. Автор – американский профессор Джек Голдстоун, заведует, кроме всего прочего, лабораторией в Российской академии народного хозяйства при президенте РФ. Эта книга и натолкнула меня на ряд важных предположений о глубине распространения революционных настроений в России.

Американский краткий курс революции

Бертран Рассел как-то сказал, что корни нацизма находятся во Французской революции. Ну не мог американский профессор не знать этих слов знаменитого философа, лауреата Нобелевской премии! Тем не менее Голдстоун, которого издательство рекомендует как «ведущего специалиста по исторической макросоциологии и теории революции», в своем «кратком курсе» ни словом не обмолвился о нацистской революции в Германии. Зато четверть своего труда посвятил Древнему миру и эпохе Возрождения, когда не существовало даже самого термина «революция» в его современном значении. И даже смысл слов «восстание» и «мятеж» установился только в позднем Средневековье, но и «мятежники» никогда не ставили цель коренного изменения порядка вещей. Как правило, все ограничивалось сменой одного правителя на другого.

Ханна Арендт, известный исследователь тоталитаризма и ученица философа Хайдеггера, писала, что в последний раз слово «революция» употребляется в качестве старой метафоры, означающей циклическое движение звезд, в диалоге между королем Людовиком XVI и герцогом Ларошфуко –Лианкуром (дата: ночь 14 июля 1789 года, место: Париж): «Это бунт!» - «Нет, Ваше Величество, это – революция!». В середине XIX века Прудоном был запущен в оборот термин «перманентная революция», а вместе с ним – и идея, что «нет отдельных революций, но только одна и та же беспрерывная революция».

Духовный отец Французской революции Жан-Жак Руссо первым выдвинул лозунг La nation une et indivisible! - «Нация единая и неделимая!», который стал идеалом французского и любого другого, в том числе украинского, национализма. Этот лозунг вместе с руссоистской теорией «воли народа», или «общей воли» впоследствии были использованы в нацистской идеологии. Это действительно так, несмотря на то, что рейхсминистр Эрнст Рём утверждал: «Национал-социалистическая революция ознаменовала собой полный разрыв с философией, питавшей Великую французскую революцию 1789 года» (речь перед дипломатическим корпусом 18 апреля 1934 г.). В той же речи главарь нацистских штурмовиков СА противоречил сам себе: «Германская национал-социалистическая революция знаменует собой возникновение новой мировоззренческой концепции… ее основной целью является создание общности всего народа (выделено мной. – А. Ч.)».

Штурмовые отряды СА – опора национал-социалистической революции

Так что если писать историю революций, то следует начать с американской, первой и, может единственной, относительно успешной. Американская революция породила французскую, которая, в свою очередь, произвела на свет двух кровавых монстров – социалистическую в России и национал-социалистическую в Германии. Все последующие представляют собой различные, порой самые экзотичные, комбинации двух последних.

Но американский автор книги «Революции. Очень краткое введение» не говорит о причинах, принесших миру миллионы жертв классовых и расовых уничтожений. Вместо этого он, легко можно представить, как почти в ритме рэпа заявляет:

«Число демократических стран уменьшается,

люди мобилизуются,

чтобы свергнуть свои правительства

во имя социальной справедливости».

Лишь в заключении своего «краткого курса» человеколюбиво выражает надежду, что «в будущем возобладает революционный героизм, а не революционные кошмары».

Американский специалист по революциям Джек Голдстоун (справа) получает премию за вклад в революционную теорию

Каждая страница этого труда американского профессора должна убеждать в том, что революция – это всегда хорошо, или, по крайней мере, что она меньшее из зол, что революция – это необходимость на пути к счастливому будущему. Голдстоун начинает свою «историю» с несуществовавших революций эпохи египетских фаранов только затем, чтобы придать свовременным революциям вид «естественности», «древней традиции», тем самым добавляя им легитимности. А национал-социалистическая революция, напротив, бесследно выпала из XX века, потому что меняет оценку природы революции на безысходно негативную.

Революция крашеных гробов

Пропагандистская часть «введения в революцию», таким образом, не выдерживает никакой критики, но во всем остальном автор верен присущему американцам здравомыслию. Исследования в области современной революционной практики, проведенные Голдстоуном, очень интересны и вполне заслуживают доверия. Он вполне объективно приводит такой историй факт: «Ленин выступил с широко известным заявленим в январе 1917 г., всего за несколько месяцев до падения царского режима, сказав, что «мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции». (Что подтверждает известное выражение «любая страна находится от революции на расстоянии трех приемов пищи»).

Далее американский профессор разделяет «структурные причины» и «причины-поводы» революций. «Революции начинаются тогда, - подчеркивает Голдстоун, - когда режим слабеет, ключивые элиты переходят на сторону оппозиции, а революционеры во главе армий или народных мятежей захватывают власть». Революции, по его мнению, будут происходить там, где совпадут пять условий: 1. Экономический (фискальный) кризис; 2. Раскол и отчуждение элит от режима; 3. Объединение «по интересам» групп населени; 4. Появление убедительного нарратива сопротивления; 5. «Благоприятная» международная обстановка.

Все эти пять пунктов можно попробовать примерить к России-2015. Начнем с последнего: «благоприятную» международную обстановку должны были создать меготонны дезинформации западных СМИ вокруг «оккупации Украины», но, похоже, пик этой информационной войны уже позади. Во-вторых, «нарратив сопротивления» со своей «партией жуликов и воров» мелкотравчатый, в духе «грабь награбленное», и набил оскомину. В-третьих, объединение колонн либералов, неонацистов и активистов ЛГБТ на маршах протеста внесистемной оппозиции пока не образовало гремучей смеси. В-четвертых, экономические санкции не «порвали» российскую экономику в клочья, как хотел Барак Обама, напротив, рубль становится одной из самых перспективных валют в бизнесе.

Под вопросом остается пункт «раскола элит». Голдстоун и сам признается, что вопрос этот весьма деликатный: «Элиты могут скрывать нарастающие разногласия и свою оппозиционность, пока не представится возможность выступить против режима». То есть он говорит о некоем тайном сговоре элит, хотя на дворе сейчас не 1937-й, и этим «элитам» не за что опасаться, кроме своих бюджетных кормушек. Но попробуем расшифровать тайные смыслы месседжей американца, который сам оказался в гуще этой «тайной элиты».

В России свою оппозиционность довольно неумело скрывают те представители политико-олигархической элиты, которые частью вышли из команды Егора Гайдара и частью принадлежали к так называемой «Семье» Бориса Ельцина. Ближайшим единомышленником Гайдара был Владимир Мау, теперешний ректор Российской академии народного хозяйства при президенте РФ и работодатель американского профессора. В 2004 году Гайдар и Мау в соавторстве опубликовали научную статью под неожиданным названием «Марксизм: между научной теорией и «светской религией» (либеральная апология)». В своей вышедшей через год монографии «Долгое время. Россия в мире: очерки экономической истории» Гайдар даже трактует Маркса как главный источник своего теоретического вдохновения.

Вряд ли кто-то ожидал, что главные наши радикал-либералы возьмутся за реабилитацию «всесильного учения», которое «потому что оно верное». Но вспомните, что это было время оранжевой революции на Украине, год небывалого всплеска протестных интересов в России. Похоже, Гайдар чутко уловил тренд революционных настроений и озаботился созданием по-настоящему «убедительного нарратива сопротивления». «Это тем более важно, - писали тогда Гайдар и Мау, - что осколки марксизма глубоко укоренились в сознании наших сограждан, причем по преимуществу не в виде научной теории, а вульгаризованном, обращенным в культ наборе догм».

Егор Гайдар и Владимир Мау – соавторы «либеральной апологии марксизма», снимок 2004 г.

И кто мог предвидеть, что на Украине произойдет революция неонацистского типа? А в России, в интеллигентских протестных кругах будет набирать силу революционный тренд марксистского типа. На днях один болотный интеллектуал, до этого не замеченный в симпатиях к левым идеям, объяснял мне, чем «чистый марксизм» отличается от обычного марксизма-ленинизма: «Это не чистый марксизм, - пояснял он, - а смесь марксизма, ницшеанства, нечаевщины и личных идей Ленина».

Тайная марксистская вечеря

«Чистый марксизм», уверял мой собеседник, призван свергнуть «путинизм», который, по его словам, представляет собой «развитый сталинизм, прикрытый православными лозунгами». Такой «чистый марксизм» можно было бы сравнить с учением о «чистом исламе», то есть с ваххабизмом, и вообразить новую революцию под знаменами марксистского ваххабизма. Только напрашивается евангельское сравнение, где «книжники и фарисеи» уподобляются «повапленным» (окрашенным) гробам. Гробы эти «снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мертвых и всяких нечистот». К тому же сравнению с гробами прибегал поэт Осип Мандельштам, говоря о большевистской революции 1917-го: «Для вас потомства нет — увы! -/ Бесполая владеет вами злоба,/ Бездетными сойдете вы/ В свои повапленные гробы…»

А лица этой оппозиционной элиты в России в общем-то известны всем:

На открытии памятника Егору Гайдару в ВШЭ собралась «другая» элита: Анатолий Чубайс (справа), Ярослав Кузьминов (ректор ВШЭ), Алексей Кудрин, Евгений Ясин (проректор ВШЭ, экс-министр правительства Гайдара)

С представителями «тайной элиты», например, можно было запросто выпить и закусить на дне рождения главного редактора «Независимой газеты» Константина Ремчукова (который и выложил эти фотографии в социальную сеть):

«Семейный» олигарх Олег Дерипаска (справа) и музыкант-оппозиционер Андрей Макаревич

Президент медиагруппы Михаила Прохорова «Живи!» Николай Усков (слева) и полпред правительства РФ в высших судебных инстанциях Михаил Барщевский

…Или познакомится с ними лично в официальной обстановке, перед приемом у вице-президента США в резиденции американского посла «Спасо-Хаус»:

Вице-президент США Джозеф Байден (в центре) поднимает революционный дух российской оппозиции

Все эти люди в любой момент готовы позволить «революционным массам» внести себя в чертоги новой власти: «самой народной», «самой чистой» и «самой честной». Ну на худой конец, могут возглавить любое правительство в изгнании.

Детектор большой лжи

Другой американский теоретик революции Джин Шарп – вообще фигура почти легендарная. Можно сказать, дедушка почти всех государственных переворотов второй половины XX века и начала XXI века. Этот застенчивый с виду 87-летний «крестный отец» мятежей начал политико-научную карьеру еще во время Корейской войны (1950-1953). Был убежденным троцкистом и провел девять месяцев в американской тюрьме за отказ от службы в армии. Девять лет прожил в Норвегии и Англии. В 1964 году в Оксфордском университете защитил диссертацию по теме «Ненасильственные методы свержения режимов» получив учёную степень доктора философии (PhD) по политической философии.

В 1983 году в Центре международных отношений Гарвардского института Шарп создает Программу ненасильственных действий, которая разрабатывала тактику гражданского неповиновения на случай вторжения войск Варшавского договора. Для того чтобы получить финансирование и применить созданные модели на практике, Шарп создает в Бостоне Институт Альберта Эйнштейна. В 1985 году он публикует исследование о том, как «Сделать Европу непобедимой». Предисловие к американскому изданию написал посол Джордж Кеннан, отец «холодной войны».

В 1987 году Институт Эйнштейна получает субсидию от Американского института мира (U.S. Institute for Peace) и организовывает семинары по обучению союзных государств защите от «коммунистических оккупантов путем гражданского неповиновения». И вот уже 25 лет ЦРУ использует разработанную Шарпом тактику «ненасильственного сопротивления», чтобы свергать непокорные режимы, не вызывая негодования международного сообщества. Шарп создавал свою теорию для освобождения народов от диктатур. А получилось – для смены власти в независимых государствах, которые отказываются подчиняться американскому диктату.

Так Шарп довел почти до совершенства конструкцию революции Smith & Wesson образца 1980-х. «Ненасильственное сопротивление», подающееся как нечто безусловно правильное и демократическое, на самом деле лишь служит оправданием секретным действиям, недемократическим по своей сути. И всюду, где появлялся Шарп и где распространялись его методички по «ненасильственному свержению диктатур», вслед за ним пробирались снайперы, которые одинаково хладнокровно убивали и демонстрантов, и сотрудников правопорядка.

Револьвер «ненасильственной системы» доктора Джина Шарпа

Так было в Вильнюсе в январе 1991-го, когда от пули снайпера у телебашни погибли тринадцать мирных жителей и один советский офицер. За несколько дней до этого в Литву приезжал Шарп, чтобы давать советы литовским борцам за свободу.

Так было и в 1993-м, в Москве. Накануне там с лекциями о «Этике ненасильственного движения» побывал доктор Шарп. А в октябре 1993-го у Белого дома от пуль снайперов погибли около пятидесяти человек. В своей книге «Ястребы мира. Дневник русского посла» (2010) нынешний вице-премьер Дмитрий Рогозин цитирует показания заместителя командующего Воздушно-десантными войсками Виктора Сорокина, зафиксированные в стенограмме заседания Специальной комиссии Государственной Думы от 8 сентября 1998 года:

«Около семи часов утра я выдвинулся. Батальон спецназа оставил для охраны Генштаба, и с колонной 119-го полка прибыл на Калининский проспект, со стороны гостиницы “Арбат”. В это время там уже шла интенсивная беспорядочная стрельба. Командиру полка я поставил задачу: как можно быстрее выдвинуться к Белому дому, встать у подъездов, оружие применять только в ответ, первыми оружия не применять… И где-то около 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого дома… Во время выдвижения подразделения в полку погибло пять человек, и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам лично это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства, с крыши, с колокольни у гостиницы “Мир”. Все погибшие и раненые были расстреляны сзади. Кто стрелял, я не знаю, хотя предположения есть…»

Далее сам Рогозин спрашивает генерала Сорокина:

– Вы сейчас говорили о том, что огонь велся как бы с тыловой стороны, то есть убивали в спину, стреляли в спину. Вы это поняли уже после боя или это было очевидно еще во время боя? И почему, несмотря на то, что вы дали приказ отвечать на огонь, эти огневые точки на крыше американского посольства и на колокольне не были вами подавлены? И какие у вас есть предположения — кто это мог быть?

– Я запретил стрелять в сторону американского посольства. Люди волнами выдвигались: группа перебегает, вторая группа отстреливается назад, прикрывает ее выдвижение. По посольству стрелять я категорически запретил, чтобы не вызывать никаких лишних вопросов.

Кстати, в 1991 году доктор Шарп также посещал Москву, но «августовский путч» тогда не сопровождалась снайперской бойней. Этому исключению есть два объяснения: во-первых, сотрудники КГБ СССР в дни еще контролировали столицу и, во-вторых, никто не ожидал скоротечного развала мощной империи.

«Арабская весна» 2011—2012 годов расширила географию снайперского сафари на полконтинента: «неизвестные снайперы» стреляли в Тунисе, Египте, Ливии, Сирии и Йемене.

В России имя Шарпа стало более или менее широко известно после украинской "оранжевой революции". Американский профессор сам говорит, что его роль в событиях 2004 года была «совсем незначительной», но признает, что поддерживал контакт с украинскими оппозиционерами, которые «где-то нашли копию "От диктатуры к демократии». «Мы послали им, кажется, 6000 долларов, – вспоминал Шарп. – А потом узнали, что они напечатали эту работу каким-то невероятным тиражом. Это был единственный случай прямого контакта и нашего участия в событиях "оранжевой революции».

Ну а кто в 2014-м приделал «крылья» «небесной сотне» на Майдане, - стало уже притчей во языцех.

Майдан-2014: снайперы идут с «работы»

На доме, где сейчас живет профессор Джин Шарп и первый этаж которого отдан под институт, ни таблички, ни вывески. Две крохотные комнатки завалены книгами и бумагами почти до потолка. Маркс, Ленин, Махатма Ганди, книги и плакаты на всех языках - видно, что хозяин этого кабинета очень мудр и стар. Настолько, что ему требуется лупа, чтобы разглядывать монитор компьютера.

И мне иногда кажется, что этот старый профессор – это перевоплощение другого американского ученого: психолога Уильяма Марстона (1893 – 1947). Он изобрел детектор лжи - великолепный прибор, отличающий правду от лжи. Но в то же время Марстон выпустил книгу комиксов о супер-героине, Чудо-женщине. Как и детектор лжи, золотое лассо Чудо-женщины, ставшее прототипом этого детектора, добивалось истины и справедливости с помощью насилия. Но это в прошлом. А что в настоящем?

Кого на московской станции метро «Площадь революции» поджидает засада бронзовых матросов и стрелков?

А сейчас, как говорил уже выше процитированный поэт Осип Мандельштам, «еще девиц не видно в баре, лакей невежлив и угрюм; и в крепкой чудится сигаре американца едкий ум».

Источник: FLB