С Путиным до нашего конца. ч.4
18 Декабря 2017

• Версия для печати

Путин не историческая фигура, у него нет сильной политической идеи (патриотизм не идея, но чувство) и политической смелости. В противном случае он наплевал бы и на мнение местных олигархов, и на мнение Запада, потребности которых не имеют никакого отношения к национальным интересам России. Похоже, и сам он не знает и не хочет знать, в чем они состоят. В начале своего полета в высших сферах Путин говорил о них как об удвоении ВВП, потом как о сильной армии с современной техникой, затем как об умножении российского народа, далее, как о патриотизме.

Последняя его идея в этом – искоренение коррупции, как будто не это же призывал публично первым делом сделать Ельцин, уходя из Кремля навсегда 31 декабря 1999 года. Но воз и нынче там, спустя 18 лет, только стал тяжелее в 10 раз. Объем коррупции возрос за это время с 30 до 300 млрд. долларов ежегодно, то есть госчиновники незаконно присваивают ежегодно до одной трети ВВП России! А ведь это сословие чернильных душ непосредственно подчинено В.В. Путину. Все эти люди проповедуют нравственную философию доллара.

Не следует забывать, что Президент России является не только верховным куратором силовых структур страны и ее МИДа, но и Федеральных Законов о безопасности и средств массовой информации.

Ничего не меняется в России, как и прежде, цари, генсеки и президенты страны являлись и являются главными цензорами печати.

Так всегда было в СМИ России, так делали властители Русской земли, назначая своих замов по этой части то начальника Третьего управления царской администрации, или второго секретаря ЦК КППСС в советское время, а в «новой России», пестуя глав Минкульта.

Восемнадцать лет назад Путин сказал, что «цели страны должны быть понятны каждому, как Кодекс строителя коммунизма». Но окромя «демократического пути развития России», ничего другого не придумал.

Гениальный Гегель написал свою гениальную книгу «Наука логики» в трех томах всего за шесть лет, причем эта книга вместила в себя, как и все дальнейшие открытия квантово-корпускулярной природы мира, так и закономерности социально-политической природы общества, включая крайности пролетарской власти. По этой причине Путин путается в истоках русофобии в Западной Европе, полагая, что они были вызваны в советский период такими событиями, как применения военной силы в Берлине в 1953 году, Венгрии в 1956 году и ЧССР в 1968 году.

В поле зрения Путина отсутствует факт интервенции четырнадцати западных государств в Россию в 1918 – 1922 годах, причем первый шаг здесь был сделан США, которые блокировали морской порт Владивостока, введя в его акваторию еще 18 декабря 1917 года тяжелый крейсер «Бруклин» без разрешения российского правительства. С лета 1918 года в Восточной Сибири действует 40-тысячный оккупационный корпус американского генерала Грефса. Вместе с девятью дивизиями японцев, 70-тысячным корпусом белочехов, они грабят природные ресурсы Дальнего Востока России, а белочехи, как регулярная часть французской армии украли, к тому же, часть золотого запаса России, захваченного ими в Перми в 1918 году.

Вторжения в Россию поляков в Смутное время, шведов во время Северной войны, Наполеона Бонапарта, европейских держав во время Восточной (Крымской) войны и в Первую во Вторую мировые войны – это следствия русофобии, которая сложилась задолго до того, как думает о том сам Путин. Квинтэссенцией русофобии является клеветнический тезис североамериканца некоего Кеннана, который в конце XIX века пересек Россию от Владивостока до Варшавы, о нашей стране как «тюрьмы народов». В нашем народе живет другое представление о сущности вещей, которую хотел постичь Кеннан: «Если Россия тюрьма народов, то Западная Европа и США – кладбище народов». После ВОВ послом США в Москве стал внучатый потомок первого Кеннана Джордж Кеннан, сделавший всё для того, чтобы началась холодная война. Вместе с тем, русофобские кадры начали заполнять Госдеп еще во время президентства В. Вильсона, который руководствовался в этом начинании советами лидера кадетов Милюкова, ярого врага царской династии Романовых. Кадровая политика Госдепа в этом направлении складывалась все последние сто лет, то есть на протяжении четырех-пяти поколений его работников. Соответственно, никакого другого отношения в Госдепе к России быть не может и еще долго не будет; сложилась определенная политическая традиция, которая, как и все традиции, есть инерционное, трудноисправимое в своей направленности, явление.

Автор: Зворыкин А.А.