Невыездной с Киеву
26 Февраля 2022

• Версия для печати

23 февраля

Я возвращался из Европы в Москву. Решил сэкономить и взял дешёвые билеты из датского города Биллунн до Киева. По прилёте всех «счастливых» обладателей российского загранпаспорта отправили на личное собеседование. Целью моего визита в Украину был банальный транзит — из Киева в Минск я собирался доехать на автобусе, а оттуда в Россию. Но мне отказали во въезде на территорию страны — мол, не сумел достаточно аргументировать «цель визита».

В итоге вместе с шестью другими пассажирами я оказался невольным героем фильма «Терминал» с Томом Хэнксом. Только не в Нью-Йорке, а в киевском аэропорту Жуляны, где курить из-за ковидных ограничений оставалось только в туалете, как школьникам. Но в тот момент мы не знали, что дальше будет только хуже.

24 февраля

Мы спали по лавкам между ресторанами и магазинами Duty Free в ожидании любых рейсов — кого-то, как и меня, обещала вернуть в страну отправления авиакомпания, другие купили билеты «хоть куда-нибудь» за свой счёт. Вещей особо никаких не было — багаж нам никто не вернул, а паспорта забрали, чтобы якобы оформить новые билеты. В пять утра нас разбудили пограничники в форме — так мы узнали о начале боевых действий.

Всех «отказников» собрали в одном углу, подальше от окон, видимо, чтобы не ранило осколком в случае чего. Но ощущалось это так, словно нас взяли в заложники. Нет, никто не сторожил, но и деваться было некуда. Через несколько часов, когда стало понятно, что поблизости от Жулян ничего не происходит, нам всё же раздали наши документы с украинскими штампами внутри. После этого нам намекнули, что мы должны прямо сейчас валить куда подальше, всё, аэропорт закрыт.

Так я оказался в городе. Очередь в продуктовый супермаркет — длиной на целый квартал, очередь на заправку — ощутимой длины хвост на крайней полосе трассы. В автобусе абсолютно каждый человек говорил по телефону с роднёй и совершенно никто не платил за проезд — очевидно, не до того. Перед разными учреждениями стояли кучки работников, но двери были закрыты. На выезде из Киева — грандиозные пробки.

Меня приютили случайные знакомые — после моих постов в соцсетях мне написала молодая украинка, которая давно меня читает. У неё в квартире на юго-западе города я познакомился с её друзьями, все они студенты киевских вузов. Она говорит по-русски, остальные принципиально только на мове. Сначала они поддерживали позитивный настрой — готовились вступать в национальную оборону и волонтёрить в госпиталях, а сейчас мы вместе проводим ночи в метро — крупнейшем бомбоубежище украинской столицы.

Поначалу мы после каждой сирены, оповещающей о воздушной тревоге, ходили в то, что за убежище считается в жилом многоэтажном доме, — по сути, это недостроенные подсобные помещения на первом этаже, где на пол набросаны деревянные поддоны. Там по ночам собирались местные жители — их немного, тех, кто не уехал и не спрятался где-то ещё. Если в первый день, когда зазвенела сирена воздушной тревоги, там собралось много народу, то дальше всё меньше и меньше — соседка по этажу решила остаться в квартире и закрыла все двери, в том числе в коридор, из опасений по поводу возможного мародёрства.

Утром в этот день ещё принимали в некоторых местах банковские карты, выпущенные в России, но уже после обеда терминалы начали выдавать ошибку при любой попытке оплаты. Мне пришлось обойти несколько магазинов и заправок, чтобы в этом убедиться.

Одну из продавщиц мне удалось убедить заплатить за мою нехитрую еду её картой, на которую я перевёл ей из российского банковского приложения. Но скоро я лишился и этой возможности — уже ночью с 24 на 25 перестали работать в роуминге сим-карты российских операторов.

25 февраля

Утром я обнаружил, что не только я один ищу по всему району работающие банкоматы, чтобы снять наличность. В итоге успехом увенчалась только вылазка в украинский филиал «Альфа-банка» — выдаёт по одной небольшой купюре за раз и с большой комиссией. Местные жители, находящиеся в той же одиссее по местам выдачи наличных денег, искренне радовались тому, что в этих банкоматах что-то ещё чудом осталось. Один спросил другого, стоящего у терминала, работает ли он, а тот ответил: «Ну, я слышу, что он сейчас мне что-то выдаст, — это радостные звуки».

На улицах немноголюдно, почти не видно детей. В редком работающем продуктовом очередь за хлебом — с ним, говорят, перебои в поставках. Всюду дежурит полиция — ко мне подошли и проверили, когда я пытался поменять в телефоне сим-карту на свежекупленную в ларьке. Несмотря на двусмысленность моего положения, все обращались со мной исключительно вежливо и с пониманием, хотя после того, как местные жители разузнали о моей национальной принадлежности, домой пришли сотрудники СБУ.

Они выслушали всю мою историю, постарались, насколько это возможно, её проверить, с пистолетами в руках зашли в квартиру, чтобы удостовериться, что я там нахожусь один, вывернули мои вещи и отпустили. Меня также попросили рассказать всем моим русским знакомым, что ненависти к мирному населению России украинцы не испытывают — могу под этим только подписаться.

Жители города уже совсем безвылазно прятались в метро. Там я встретил мать и её взрослую 40-летнюю дочь удивительного происхождения — они происходят от испанского режиссёра хроники, лауреата Шевченковской премии. Люди легко идут на контакт — мне заявили, что готовы сидеть в вестибюле сколько угодно времени, пока украинские войска и власти во главе с Зеленским не сдаются.

К ДНР и ЛНР отношение сложное даже у тех, кто провёл в этих областях, ещё пока они были украинскими, много времени. Луганск и окрестности единогласно местным гласом народа признаны глубоко депрессивной областью — все истории оттуда мне рассказывали почему-то про водку сомнительного качества, которой торгуют или торговали повсеместно. Легко расходятся самые адские слухи — 23-го числа все переживали по поводу Чернобыльской АЭС, возле которой якобы шли бои. Украинцы боятся, что российские войска взорвут её и радиация распространится по всей Европе. Кроме того, есть гипотезы, что метрополитен может просто затопить целиком после возможного прорыва Киевской дамбы, как и весь левый берег.

Можно понять мирных жителей, которые целыми днями не могут оторваться от фейк ньюс разной степени недостоверности. По сути, война идёт за массовые нервы — стресс от бесконечных угроз и предупреждений уже давно перевешивает всё остальное, даже в Киеве, который только через два дня стал плацдармом для боевых действий.

Тут у всех есть родня в других областях — на моих руках плакала девушка, увидевшая на видео, как в её родном селе, перед домом, находящемся в пяти минутах от её родительского (из него давно эвакуировались на запад страны), лежит кусок человеческого мяса. Мои неожиданные сожители круглосуточно мониторят ситуацию по всем возможным источникам, не отличая уже фейки от официальных заявлений.

Постер публикации

Фото: Baza

На улицу лишний раз не выходим, всю ночь пугают сирены, над городом всюду слышны реактивные двигатели самолётов. Изредка вдалеке слышны взрывы и хлопки — возможно, повезло с районом, ведь поблизости от моего Божкова Яра не располагается никаких военных объектов, а значит, меньше риск стать гражданским лицом, убитым или пострадавшим в качестве сопутствующего ущерба.

26 февраля

Ночью ситуация стала ещё более угрожающей: службы массового оповещения верещали каждые два часа. В бомбоубежище моего дома я встретил двух сериальных актрис родом из Одессы и Херсона — они были обуяны страхом приближающейся смерти, одна из них эвакуировалась с котом на руках.

Сейчас над городом непрерывно слышны летающие самолёты, ночью изредка звучала канонада, возможно, какие-то взрывы. Уверения российских властей в том, что жилые районы атаковать не будут, никого не успокаивают — мэр Киева Кличко и президент Зеленский постоянно пишут о том, что на улице опасно, но «ВСУ ночью отстояли Киев».

Постер публикации

Фото: Baza

От всего этого хочется бежать куда подальше. Но, кажется, с российским паспортом сделать это не получится при всём желании. Многие украинцы уезжают на запад страны, для них организованы эвакуационные поезда, созданы многотысячные чаты с названиями вроде «Перевозки в Польшу», где постоянно приходят запросы подобрать кого-то и подвезти до границы.

Сотрудники СБУ сообщили мне, что лучше российскому гражданину не соваться никуда из Киева — через польскую границу, как они считают, меня не пропустят. Наше диппредставительство эвакуировалось ещё до рокового утра 24 февраля, МИД только сейчас организовал горячую линию, а до этого по телефону рекомендовал следить за их новостями в «Твиттере» и «Фейсбуке». «Ростуризм» записал мои данные и с тех пор не выходил на связь — да и непонятно, что они сейчас могут сделать. Остаётся лишь ждать, прятаться и надеяться, что всё это закончится.

Журналист Егор Беликов