Березовский, маршал Шапошников и Валерий Окулов вышли сухими из «Аэрофлота»
17 Июля 2006

• Версия для печати

На прошлой неделе Савеловский суд Москвы поставил точку в «долгоиграющем» деле «Аэрофлота». Обвиняемых осталось трое. Все получили условные сроки. Из поначалу громкого за семь лет дело превратилось в скучную историю про мошенничество. Все уже плохо помнят, что там, собственно, произошло – у кого кто и как украл $252 млн. Помнят только, что дело было связано с Березовским.

Как «Аэрофлот» уводили

Начало истории – 1994 год, когда стартовала борьба за крупнейшие государственные монопольные компании. «Аэрофлот» тогда был единственным международным перевозчиком в стране. Получить над ним контроль, казалось, было невозможно – 51 процент акций находился в собственности государства. Купить их было никак нельзя. Тогда Березовский, пользуясь влиянием в высшем руководстве страны, начал внедрять в «Аэрофлот» своих людей, расставлять их на ключевые посты, связанные с распоряжением финансовыми потоками.

Бывший следователь Ген-прокуратуры Николай Волков (вел дело, пока его не уволили в 2000 году) рассказал «Собеседнику»:

– В руководство компании вошли около десятка людей, близких к олигарху и контролируемому им «ЛогоВАЗу». При этом сам Борис Абрамович формального отношения к «Аэрофлоту» не имел: он там не работал и акционером не являлся.

То, что фактически захват компании состоялся, становилось понятно сначала по мелким признакам – например, имея свой юридический департамент, «Аэрофлот» заключает договор на обслуживание с «Трансъюридическим альянсом»; имея свое рекламное агентство, гонит миллиарды рублей в никому не известную фирму того же профиля; имея свой большой автопарк, договаривается с компанией «Инженеринг» и берет у нее в аренду автомобили... Следователь проверил, кто учредитель этих партнеров. Красненкер, отвечавший в «Аэрофлоте» за коммерческую рекламу!

Но это еще цветочки. Ягодки вот где: высказывается здравая на первый взгляд идея – создать единый казначейский центр, то есть аккумулировать все деньги, поступающие от представительств, расположенных в 152 странах мира, в одном месте. Можно было в любом крупном банке – лицензия ЦБ на проведение валютных операций была у каждого из этих представительств. Но нет, появляется никому не известная швейцарская Andava, где всего несколько сотрудников, и вся валютная выручка «Аэрофлота» направляется туда. Лицензии ЦБ у этой фирмы, заметим, не было. Причем ЦБ сопротивлялся и не торопился ее давать. Березовскому пришлось надавить на все свои рычаги влияния, чтобы пробить разрешение ЦБ, которое фирма получила только в 1997 году. А пока лицензии не было, деньги лежали на депозите, за обслуживание которого Andava одних только комиссионных взяла с «Аэрофлота» $11 млн.

Кто владелец, отзовись!

Однако же «Аэрофлоту» надо было каким-то образом оплачивать свои счета за рубежом – лизинги, аренду самолетов, горючее и т.п. И тогда «добрая» Andava создает в России дочернюю фирму – ФОК (Финансовая объединенная корпорация), которая и заключает с «Аэрофлотом» договор о взаиморасчетах за рубежом (тоже за комиссионные). Но у самой ФОК денег нет. Поэтому на сцене появляется еще одна фирма – ирландская Grangeland Holdings Limited (по некоторым данным, она принадлежит Хансу Питеру Йени – управляющему Andava). Она должна была погашать все задолженности «Аэрофлота» перед зарубежными кредиторами (за 30% от выплат). Но и у Grangeland нет денег. И ирландцы заключают договор с… Andava о предоставлении кредита. Все довольны: «Аэрофлот» кормит сам себя и еще кучу «добрых» фирм.

Принято считать, что все эти западные фирмы находились под контролем Березовского. Но очевидное не так-то просто доказывается.

В частности, следствие билось над вопросом: кто в апреле 1996 года стал фактическим хозяином Andava? Тогда уставной капитал фирмы неожиданно вырос в 100 раз: с 200 тысяч до 2,5 млн франков. А вскоре после этого и потекли на счета фирмы миллионы долларов.

Волков пытался понять: кто заплатил эти 2,5 млн франков?

Простота вопроса кажущаяся. Например, существует два документа. Один – о приобретении 936 акций Andava (по 1 тысяче франков каждая) Борисом Березовским. Второй – о приобретении 839 таких же акций Николаем Глушковым. В каждом документе значится: «подписант обязуется действовать от личного имени, а не от третьих лиц».

Это, видимо, самое главное в документах, потому что ни в одном из них нет подписи ни Березовского, ни Глушкова. Там стоит подпись… бернского адвоката Ханса Питера Йени, члена административного совета компаний Andava и Forus. А на другой стороне – нотариальное заверение подписи этого господина и подтверждение, что в данном деле он действует в интересах Березовского и Глушкова.

Так кто же он, этот адвокат из Берна, – хозяин фирмы или управляющий частью состояния олигарха? И кто получает дивиденды по акциям г-на Йени?

В июле 2000 года в кабинете Волкова, только что вернувшегося из Швейцарии, стало тесно. Двадцать огромных коробок – «подарок» швейцарской прокуратуры – фактически заполнили просторный кабинет следователя-важняка. Всю эту гору бумаг Волков должен был изучить самостоятельно, отобрав самое главное, призвать на помощь ревизора.

Это было последнее, что успел Волков до отставки.

Березовский «ушел» из дела

Березовский уехал за границу еще до возбуждения дела. А Волков очень хотел его вызвать на допрос, поэтому вынес обвинение в незаконном предпринимательстве (операции Andava с валютой без лицензии ЦБ позволяли это сделать). И даже санкцию на содержание олигарха под стражей получил. Березовский приехал, договорились, что задерживать его не будут, ограничатся подпиской о невыезде. Вскоре олигарх устал от придирчивого следователя, и его адвокаты начали настаивать: либо снимите обвинение, либо передавайте дело в суд. Волков снял обвинение, так как надеялся «впарить» БАБу более грозную статью – мошенничество. Волкову СМИ тут же приписали получение взятки.

А вот отставка Волкова по надуманному поводу – поставил свою подпись на курьерских бумагах в Швейцарию: самоуправство!!! – по странной случайности совпала с тем этапом следствия, когда ответы на все имевшиеся у него вопросы наконец должны были появиться.

Березовский с тех пор проходил по основному делу «Аэрофлота» всего лишь свидетелем, а с его отъездом в Лондон «его» эпизоды выделили в отдельное производство, предъявили заочное обвинение и дело приостановили.

В 2004 году Савеловский суд Москвы уже выносил решение по делу «Аэрофлота». Он признал обвиняемых виновными, но освободил их от наказания. Никакого мошенничества суд в действиях «команды» тогда не усмотрел, лишь «невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте» и «злоупотребление служебным положением». И хищения, оказывается, тоже не было.

Генпрокуратуру такое решение, естественно, не устроило. И вот два года спустя все тот же Савеловский суд нашел и признаки хищения, и мошенничество в составе организованной группы. Приговор: каждому (кроме умершего Красненкера) – два года условно и подписка о невыезде.

Березовскому же, видимо, не грозит оказаться на скамье подсудимых по этому делу: срок давности по экономическим преступлениям – 10 лет с момента их совершения. И он уже на исходе.

Досье

В 2001 году обвинение было предъявлено: бывшему первому зам.гендиректора ОАО «Аэрофлот» Николаю Глушкову, зам.гендиректора по коммерции и рекламе Александру Красненкеру (умер от рака в январе 2005 года), экс-главбуху «Аэрофлота» Лидии Крыжевской и гендиректору ЗАО «Финансовая объединенная корпорация» (ФОК) Роману Шейнину.

Все трое сегодня – инвалиды, но люди небедные: конфискация их не коснулась.

Суд предложил «Аэрофлоту» предъявлять финансовые претензии к ним в рамках гражданского процесса.

Пронесло! У зятя президента счетов не нашли

Трудно предположить, что про махинации в «Аэрофлоте» ничего не знали ни его руководитель Евгений Шапошников, ни сменивший его на этом посту зять Бориса Ельцина Валерий Окулов, который в разгар описываемых событий был первым заместителем гендиректора «Аэрофлота». Генпрокуратура такую вероятность рассматривала и доказала: маршал Шапошников и Валерий Окулов чисты перед законом.

В Швейцарию был послан запрос о проверке личных счетов десяти руководящих сотрудников фирмы, в том числе Шапошникова и Окулова. Тогдашний прокурор Швейцарии Карла дель Понте дала представительствам банков Женевы и Лозанны всего лишь неделю, чтобы ознакомить правоохранителей с движением денег этой группы россиян.

Банкирам, которые не подчинятся этому решению властей, пригрозили наказанием вплоть до ареста и строго запретили сообщать фигурантам расследования о предстоящей операции.

Решение это далось швейцарцам непросто: почти два месяца перед тем ушло на раздумья – выполнять или нет поручение Генпрокуратуры России. В Женеве так долго думали, потому как отнюдь не считали простым совпадением то, что данное поручение было последним, которое Михаил Катышев подписал в качестве зама, курирующего следствие.

Елена Скворцова

«Собеседник» N 26