Интервью Черномырдина Пятому каналу и УНИАН
27 Января 2007

• Версия для печати

УНІАН, 26.01.2007 19:37 Светлана Артеменко

Черномырдин: Не надо Украине тягаться с нашим огромным, непростым государством

Будут ли неожиданности на выборах в России? Кто его знает?.. Формат управления для России по украинскому образцу – неприемлем… У Путина очень много проблем, ему есть, над чем думать…

Посол Российской Федерации в Украине Виктор Черномырдин дал интервью УНИАН и 5 каналу.

– Виктор Степанович, социология показывает, что растет недоверие между гражданами двух стран на уровне восприятия народов. Не кажется ли Вам, что, в первую очередь, это связано с тем, что многие решения властей бьют по простым людям, а также по товаропроизводителям и предприятиям… Не кажется ли вам, что в стратегическом плане это готовит довольно грустную перспективу двусторонним отношениям?– Я согласен с вами, что руководителям наших государств надо думать в первую очередь о том, чтобы не усложнять наших отношений, не наносить вред нашим гражданам. И тем, кто к нам приезжает, и тем, кто приезжает в Украину.

Я был бы, наверное, не прав, если бы сказал, что у нас все хорошо. К сожалению, это не так. Учитывая, что мы сейчас в России находимся в стадии подготовки к президентским и парламентским выборам, а Украина постоянно находится в процессе выборов, – люди не успевают остывать. Я уже пережил несколько выборов здесь, и поэтому могу сказать, что зачастую разыгрывается российская карта во время предвыборной кампании.

Спекуляции на теме двусторонних отношений, конечно, наносят им определенный вред. Думаю, всем сторонам нужно больше уделять внимания развитию двусторонних отношений. Если мы много говорим, хотим, высказываем пожелания друг другу, даже обнимаемся зачастую, но ничего не делаем при этом, – то вряд ли результат какой-то будет.

Простой пример. Больше года прошло с того времени, как была создана межгосударственная комиссия, которую возглавляют президенты России и Украины. И в течение года комиссия ни разу не собиралась. Для нас, россиян, это вообще беспрецедентный случай, чтобы президент возглавил какую-то комиссию, да еще и межгосударственную, между двумя странами. Такого никогда не было в нашей истории. Но, учитывая значимость наших отношений, Путин договорился с Ющенко, чтобы возглавить эту комиссию, хотя это удел правительств.

И эта комиссия больше года не собиралась… И только в конце прошлого года с большим напрягом, поскольку была поставлена такая задача – подготовить и провести эту встречу, – она собралась на свое заседание. Скажите, кому это надо, такая пробуксовка? Президентам? Нет, президенты тут не при чем! Это должна быть работа правительств, министерств, которые в этом заинтересованы.

Это можно объяснить только очень частой сменой правительств. Ну а людям-то что – хорошего при этом? А если комиссия не работает, то все идет, как идет, много проблем не обсуждается, множество вопросов остаются нерешенными. Это те же вопросы о делимитации границ, о пересечении границы. Кое-какие документы приняли на этой комиссии, но они ведь были подготовлены уже больше года назад, но только за несколько часов до заседания комиссии поставили все свои визы.

Это говорит о нашей работе. Я не хочу никого оправдывать. Это касается и нас, россиян, и второй стороны.

Если говорить о перспективе, то я думаю, что во время предстоящего визита президента Украины в Москву, который, по предварительной информации, состоится в конце февраля, будут подписаны два документа. Один из них – это план (многие это называют «дорожная карта»), где будут определены основные направления работы. В его исполнении задействованы все властные структуры – это правительство и парламенты двух стран. Этот план как раз отражает весь спектр наших отношений. Очень важно, что этот документ будет подписан и что это произойдет. И очень важно сейчас, когда уже подкомиссии выполнили определенный объем работы, есть договоренности, не отступать от намеченного, а выполнять, о чем договорились.

– На этой неделе украинский МИД заявил о том, что Киев оставляет за собой право, согласно международному праву, принять меры, если Россия откажется выполнять решения украинских судов по передачу объектов навигационно-картографического обеспечения мореплавания. Какова позиция России?

– Вопрос не новый. Я могу одно сказать: все, что касается проблематики и пребывания ЧФ РФ в Крыму, – там есть вопросы. И для обсуждения этих проблем создана специальная комиссия. Когда подписывали большой российско-украинский договор в 1997 году, мы тогда не смогли все нюансы предусмотреть. Все вопросы нельзя было даже охватить, мы не знали, с чем нам придется столкнуться на практике, по жизни, и поэтому была создана отдельная комиссия. Договорились, что все вопросы будет рассматривать эта комиссия, чтобы правительства смогли принимать необходимые меры. Недавно собиралась в Севастополе комиссия именно по этим объектам. Вопросы есть и с одной, и с другой стороны. Имеются объекты, которые представляют особый интерес и для самого флота, и для гражданского судоходства. Хотелось бы, чтобы эти вопросы не политизировали. Не хотелось бы доводить эти споры до судов. Все это решается в рамках большого межгосударственного договора, и все оговорено в нем, и механизм предложен – работа комиссии. Ну а суды… Нет такого в практике. Если уж на межгосударственном уровне, то вопросы должны рассматривать третейские суды.

Не хотело бы, чтобы дошло до такого, лучше любые спорные вопросы решать на дипломатическом уровне, на уровне специальной комиссии. Но, наверное, кому-то интересно держать это напряжение, создавать вокруг проблему. Мы же знаем, что когда собиралась комиссия, было все нормально, все понимают, что там работают специалисты – юристы, международники. Они отлично знают правила, как надо вести переговоры, что за чем следует. Не хотелось бы, чтобы вокруг этих объектов, вокруг этой проблемы создавалось ненужное предубеждение. Все ж понимают, что происходит на самом деле. Нужны ли все объекты? Если я сейчас скажу, что мы сдаем некоторые объекты, а их не принимают (а такое тоже есть), то это тоже не все поймут. Пусть специалисты разберутся.

– И все же, каким Вы видите выход из этой ситуации?

– Должны договорится.

– На каком уровне?

– На уровне правительств.

– Премьер-министров?

– Правительств. Там же есть министерства, ведомства, департаменты. А в итоге – на уровне правительства. Если что-то где-то сорвано, кто-то кому-то мешает…

– Через 10 лет, Черноморский флот должен быть выведен с территории Украины, ведь в большом Договоре зафиксирована норма о временном пребывании флота. Десять лет не такой большой срок и, наверное, уже сейчас комиссия должна приступить к обсуждению вопроса о выводе ЧФ, продумать механизмы, поскольку это процесс не одного дня…

– Все мы знаем, что договор предусматривает 17 лет пребывания ЧФ. Прошло меньше, чем осталось, и за 10 лет много чего может измениться. Еще много времени, хватит, чтобы подготовится. Срок определен в 17 лет. Всем, кому надо, понимают и знают, что необходимо сделать. Все будет сделано так, как определено договором. Если не будет других договоров. И я не знаю, кто будет инициировать это: то ли Россия, то ли Украина. Сейчас вам вряд ли кто об этом может сказать, впереди еще 10 лет. Поэтому я не знаю, кто вам может сказать, что мы сегодня что-то строим, чтобы перебазировать. А может, и не нужно будет ничего перебазировать? Может ведь быть по-всякому. Я так рассуждаю.

Могу одно сказать: Россия без флота на Черном море никогда не будет. Всегда будет флот. А где он будет базироваться? Все еще впереди. Не будем забегать вперед.

– Но все-таки эта тема поднимается?

– Поднимается, я слышу, вижу, читаю. На круглых столах. Ну и что? Тема нужная, почему люди не должны знать? Но еще раз: определено 17 лет, и никто этот срок не сокращает, не удлиняет пока что.

– Виктор Степанович, как Вы оцениваете уровень инвестиций сегодня между Украиной и Россией и какие регионы в плане привлечения инвестиций наиболее активны?

– Наиболее активны, конечно, приграничные регионы – Харьковская, Белгородская, Ростовская, Луганская. У нас 6 областей с одной и другой стороны граничат. Но возможностей есть гораздо больше, чтобы вести эту работу. Это один из главных вопросов работы межгосударственной комиссии.

– В каких сферах больше всего заинтересована Россия?

– Во всех. Приоритет – энергетика, нефтепереработка, нефтехимия, металлургия, машиностроение, сельское хозяйство.

– Вопрос по Керченскому проливу. Есть ли какие-то возможности решить эту проблему в скорой перспективе или она тоже будет отложена в долгий ящик?

– Как договоримся. У нас есть одно недопонимание между Украиной и Россией: Украина заявляет, что во времена Союза была административная граница между регионами, а мы говорим, что между союзными республиками, тем более по водным объектам, границы никогда не было. Поэтому, рассматривая эту проблему, сначала нужно в этом разобраться. Когда говорят, что на карте была эта граница, то надо посмотреть. Может, какие-то две области и провели на карте границу, но в Советском Союзе такого не было. Поэтому брать за точку отсчета именно то, что такого не было…

– А если брать за пример размежевание границ между Россией и Литвой по Кушскому проливу?

– Есть и другие примеры – по Балтийскому морю, по Каспию. У нас 4 государства на Каспии. Но нашли ж решение, как разграничить. Поэтому, конечно, должно быть определено, что кому принадлежит. Конечно, это должна быть какая-то полоса – то ли водная гладь, то ли коса, но должно быть понятно, за что нельзя заступать. Но надо, чтобы стороны определились, откуда начинать разговор, тогда все станет по своим местам. Мы считаем, что и Азовское море, и Керченский пролив – это внутренние воды двух государств. Отсюда и надо исходить. Мы до сих пор все делим, а пора бы уже и прирастать работой. Поэтому много вопросов, где можно было бы и решать, и использовать что-то вместе.

Но мы все равно договоримся. Не хотелось бы, чтобы это было неправильно. Должны серьезно подойти к решению проблемы специалисты. На полуправде, полузнаниях нельзя договариваться. Мы государства, которые находятся рядом, и это принадлежит двум государствам.

– А сколько времени надо, чтобы решение было найдено?

– Интенсивно переговоры ведутся всего года три. Предварительная основа, от чего можно отталкиваться, есть. Было же подписано двумя президентами, что Азовское море – это внутреннее море двух государств. А пришла новая администрация – и начали что-то менять. Вот это и непонятно. Нельзя так. Сейчас и у нас будет новая смена, и если мы по такому пути пойдем, мы никогда не дойдем до результата. Хотелось бы, чтобы были учтены интересы обоих государств.

– Будет ли подписан двухсторонний межправительственный договор о поставках российских энергоносителей в Украину с гарантиями, обозначенными правами и обязанностями двух сторон, без посредников – присутствие которых потом вызывает бурные дискуссии в прессе? Смена власти в Туркменистане может повлиять на отношения Украины с Россией в энергетический сфере?

– Если начинать с последнего вопроса, то мы очень взаимозависимы друг от друга. Если где-то что-то происходит, мы сразу это ощущаем и кого-то эта касается в определенной мере. В Туркмении новое руководство вот уже в конце февраля должно быть. А что касается наших отношений, газа, то и для Туркмении это основная тема. У нас есть договор, опять же. Весь газ, основной объем, добываемый в Туркмении, продан России. Мы этот газ поставляем и продаем Украине. Как будет поставлен вопрос, как они будут (и будут ли) менять ценовые подходы, мы пока сказать не можем. Если будут, то, конечно, что-то измениться и тут. В любом случае, цена уточняется ежегодно. Цена не может быть постоянной на много лет, особенно в период, когда меняются цены на энергоносители. Какой бы договор ни был, но всегда есть сноска, что цена газа уточняется. Кто как договорится – то ли в течение года, то ли раз в год, то ли раз в два года.

Поэтому, что касается России, туркменский газ не задействован в нашем балансе, он поставляется сюда. А уж как они будут выстраивать свои отношения с нами, посмотрим. А что касается наших двусторонних отношений в сфере поставок газа, то какие тут должны быть договора еще?

– Межправительственные.

– Мы живем в рыночных условиях, мы выстраиваем рыночные отношения, мы этого очень хотим. И в основе нашей экономической политики – и Украины и России – развитие рыночных экономических отношений. Это совершенствование рыночных отношений. Разве это плохо?

– Это замечательно. Россия и Украины вышли на денежные расчеты за поставки и услуги и это рынок. А когда мы говорим о межправительственном договоре, то здесь включаются вопросы правительственных гарантий и обязательств, которые две стороны несут в этой сфере. Это очень важно и для Украины, и для России. К тому же, вопрос посредника вызывает много дискуссий в прессе и среди экспертов…

– Что касается энергоносителей – газа и нефти, ядерного топлива, электроэнергии, – то есть такие договоренности. Но вы ж не этот вопрос хотите задать. Вы же спрашиваете: а почему поставкой в Украину газа занимается коммерческая структура? Почему за это не отвечает государственный Газпром? Хотя он тоже не совсем государственный. Я вам хочу сказать, что я имел отношение к этому сектору, и я всегда хотел, чтобы государство здесь поменьше влияло. И когда сегодня найден такой механизм, когда существует совместная российско-украинская компания, я не думаю, что это хуже, нежели то, что очень часто предлагают: мол, пусть Газпром и НАК работают напрямую и правительства над ними нависают, пусть они их там регулируют. Я считаю, что это неправильно. Это мое убеждение. Ничего в этом хорошего нет.

Могу объяснить попроще. У государственной компании, что касается ценовой политики, никогда никакого маневра нет, потому что этот вопрос решает государство, решает правительство. А у любого правительства всегда не хватает, ему всегда всего мало. А вот коммерческая организация всегда найдет возможность решать эту проблему так, чтобы никто сильно не пострадал. Поэтому сегодня я бы не сказал, что есть проблемы у правительства Украины относительно такой схемы работы. Мы же об этом договорились еще в 2004 году в Астане. Еще тогда два президента договорились, определили эту линию. Я не вижу здесь проблемы. На протяжении всего этого времени – что, были проблемы? Украина или регионы остались без топлива? Что, кто-то нарушил договоренности? Ведь учредителями этой компании являются государственные компании.

– А если структура зарегистрирована в оффшорах?

– Это никакого значения не имеет. Если оно работает на территории России или Украины, оно должно жить по их законам.

– Если Туркмения решит поднять цену на газ со своей стороны, означает ли это, что в Украине цена автоматически поднимается с планки в 130 долларов за кубометр?

– Я могу только рассуждать. Я не участник переговоров, но если измениться начальная цена, то, конечно, цена будет меняться.

– То есть она будет больше?

– А может, они уменьшат цену? Почему вы только в одну сторону? А вдруг придет новое руководство, и они решат иначе?

– Расскажите, пожалуйста, о будущей избирательной компании в РФ. Чего можно ожидать от ближайших выборов в Думу и президентских выборов? Может ли меняться внешняя политика?

– Может и обязательно будет, но только в лучшую сторону. Что касается парламентских выборов, то они у нас состоятся в декабре этого года. По закону, за три месяца до выборов начинается избирательная кампания. Какие будут неожиданности? Кто его знает? Я пока не ощущаю никаких непредвиденностей. Понятно, кто основные игроки, понятно, кто будет участвовать. Кто больше, кто меньше, это уже зависит от партий, от их привлекательности, от их программ, как они будут выстраивать…

– А президентские выборы? Кто будет преемником? И будет ли вообще преемник? Или господин Путин захочет пойти на третий срок?

– Что хочет господин Путин, он неоднократно говорил по телевизору.

– Вы же с ним общаетесь?

– Ну и что? То же самое и мне говорит. Говорит, что есть Конституция, и отступать от этой Конституции президент как ее гарант не будет. Если бы у меня спросили, как хочет Черномырдин, то я бы сказал, что Путин сейчас находится в расцвете сил, здоровья, конечно, ему нужно поработать. Его еще нагружать и нагружать.

– Чем бы Вы ему советовали заняться?

– Нет, это уж пусть он сам решает. Солдату всегда есть место в строю. Это зависит от его желаний. Но я думаю, что все будет, как он сказал. И он это еще раз три дня назад, перед отлетом в Индию подтвердил, что все будет так, как написано в Конституции. Единственное, чего он хочет, это чтобы линия продолжалась, не было резких изменений.

– А как Вы считаете, есть ли шанс у российского оппозиционера выиграть следующие выборы у президентского ставленника? Ведь однозначно, что Путин кому-то будет отдавать предпочтение…

– Есть ли возможность? Боюсь, что нет. По крайней мере, я почти всех их знаю, кто в чем ходит. Я не знаю, кого вы имеете в виду под оппозицией, но я не думаю, что есть сильные конкуренты.

– Михаил Касьянов – реальный кандидат? Могут ли появится фигуры из власти – те, кто сегодня находятся в команде президента Путина, но, возможно, не получат поддержки на выборах от власти и рискнут попробовать свои силы?

– То есть, перейти в оппозицию?

– Да.

– Не думаю.

– Вы сказали о Конституции. Но мы все видим по Украине, что Конституция может быть изменена. Возможен ли такой вариант в России, тогда Путин приходит в парламент и становится влиятельной фигурой в парламентско-президентской республике?

– Очень интересный вопрос вы затронули. По-моему, самый непростой, Украина сегодня именно этим и живет. Государство стало другим, и сегодня страсти разгораются еще больше. Потому что те, кто этого хотел, сегодня поняли, что это совсем не простой вопрос – парламентско-президентская республика. Тут много факторов, которые нужно было учитывать раньше. Я думаю, что любые изменения в Конституцию в революционный период не делаются. По логике и философии не должно быть такое. Когда идет бурление и напряжение, то это нежелательно. Думаю, что у нас в России, если бы нужно было вносить изменения в Конституцию, то их можно было бы внести уже. Но такой необходимости менять Конституцию и переходить к новому формату управления, как здесь сделано, я считаю, для нас это неприемлемо. И россияне не очень подготовлены к такой форме правления.

– Любят сильную президентскую руку?

– Ну, наверное, менталитет наш такой. Всегда любили власть. По-разному к ней можно относится. Но для парламентско-президентской республики должны быть сильные, мощные партии, которые уже знают, умеют, с твердыми, устоявшимися правилами игры – это понятно. А когда это все создается на ходу, еще не остыли от одной партии, а уже создают другую… Может, где-то это и было бы оправдано, но для России это неприемлемо. В России такой вопрос не стоит. И я не знаю, чтобы у нас то ли оппозиционная партия, то ли какая-то другая, ставила вопрос об изменении Конституции, тем более о таком – о переходе от президентского правления к парламентско-президентскому.

– Что касается Касьянова?..

– Ну, Касьянов пытается объединить правые силы. Ну, Касьянов хочет, Явлинский хочет. Там еще есть, которые хотят. А хотеть никому не запретишь. Если они сумеют объединить свои усилия…

А вообще очень хотелось бы. Ничего в этом плохого нет. Я сейчас, например, очень сожалею, что правые не прошли в парламент. Надо, чтобы они были.

Но там все такие начальники видные… Если сумеют объединиться в какую-то организацию, чтобы смогли выдвинуть своего претендента, то это неплохо.

Но хотелось бы, чтобы в парламенте они были...

Что касается Касьянова, то да, он несколько раз заявлял, он пытается что-то сделать. Но еще время есть, посмотрим.

– А от власти кто может быть приемником?

– Не знаю.

– А Виктор Степанович Черномырдин может быть в следующем парламенте? Вы уже были депутатом. Или, может, пойдете кандидатом в Президенты?

– Нет, я не думаю, не собираюсь. В депутаты – нет. Буду ли я работать здесь? Если даже и не буду, то депутатом я не собираюсь быть: мне это не очень интересно. А на президента уже есть претенденты – пусть работают.

– Каково Ваше восприятии политической ситуации в Украине? Как Вы оцениваете результаты политической реформы в Украине? Насколько борьба, которая идет сегодня между институтами власти, мешает имиджу Украины и ее внешней политике?

– Я могу прямо сказать – безотносительно Украины или России. Любые противостояния внутри страны наносят колоссальный ущерб экономике, уровню жизни людей. Ничего вреднее и опаснее не бывает, чем внутренние междоусобицы. И, естественно, это отражается на межгосударственных отношениях.

Сегодня мы живем в век глобализации, когда все шаги комментируют во всем мире. Поэтому, что вот тут мы что-то наделали – все это видят, все это слышат, все это читают, и поэтому, конечно, ничего хорошего в этом нет. Политреформа принята уже давно, много времени прошло, и мне кажется, что время работает против конфронтации. Если уже приняли решение, то надо научится жить по принятым решениям. Ничего не могу здесь добавить, могу только с сожалением сказать: есть вопросы, которые много дискутируются. Они не такие уж и сложные, но лично мое мнение, что этого просто кому-то хочется, чтобы все это бурлило, будоражило. Простые вопросы временами превращаются в такую дискуссию, что просто странно. Сегодня открываешь любую ленту и читаешь: будет закон о правительстве или не будет, правильно или неправильно это вето, может быть второе вето или не может, может быть министром или не может. Ну что это такое? А это же по телевизору смотрят простые люди и думают, неужели надо столько времени, чтобы разобраться? А ведь за этим же стоят следующие вопросы, а это все отвлекает. Это плохо.

– А вы считаете Бориса Тарасюка министром иностранных дел или нет?

– Я знаю, что есть Министерство иностранных дел, а кто там министром или кто исполняет обязанности, это дело внутреннее, дело государства. Если Тарасюк, значит Тарасюк, если нет, значит, нет. Тарасюк, Иванов, Петров – тут роли не играют. Министр всегда должен быть. А кто это будет, это надо решить тут, на месте.

– А как, по Вашему мнению, может повлиять ситуация, которая сложилась с Тарасюком, на двусторонние отношения?

– Никак. Что значит отразится? Это ваш внутренний вопрос. Мы пишем на Министерство иностранных дел бумаги, отрабатываем вопросы. Ну а кто начальник, это ваше внутреннее дело.

– В условиях политреформы, нового закона о Кабмине, с кем Россия предпочитает вести диалог – Президентом, премьером, спикером?

– Мы бы хотели, чтобы все было в рамках Конституции. На межгосударственном уровне мы действуем в рамках Конституции. Все. Нам негоже, нам не к лицу, и мы не будем этого делать – лезть во внутренние вопросы политреформы. Это не наш вопрос. Мы хотим пожелать, чтобы все стало на свои места. Упаси нас Бог, на сегодняшний момент отклониться от вашей Конституции. Мы будем действовать только в рамках. Мы ведем разговоры и с президентом на уровне президента, и с правительством – знаем, чем должно правительство заниматься. Мы работали и будем работать и с ВР – это законодательная власть, и от этого никуда не денешься. Это хорошо, что законодательная власть сегодня приобретает такую силу. Тут все хорошо. Нет, мы не ошибемся.

– У Вас с Леонидом Кучмой складывались прекрасные отношения, возможно, и потому, что вы представители одного поколения. А вот Ющенко и Путин – это люди одного поколения?

– Я думаю, и Ющенко, и Путин – люди одного поколения. Разница между ними не очень большая.

– Мы говорим не о возрасте, а о восприятии каких-то вещей как политиков, как правителей…

– Думаю, мне не совсем корректно давать оценку. Я считаю, что наш президент, конечно, самый лучший. Это естественно. Он отвечает всем демократических нормам и требованиям. Я обращаю ваше внимание – демократических – так, как мы их понимаем. И мы никогда от демократических правил и устоев не отступим. Но мы демократию строим с нуля и не так, как многим хочется. Мы не сможем сделать сразу так, чтобы у нас демократии было больше, чем у них там. Так не бывает. Поэтому мы планомерно, серьезно, спокойно строим демократическую Россию. Мы все проблемы, которые сегодня переживает Украина, уже пережили, мы их уже проходили. Ну, почти, почти то же самое. Но только вы почему-то никак не удосужитесь посмотреть через дорогу, к чему мы пришли в результате. Вы идете немного другим путем, вы изменили форму управления государством. Это ваш выбор. И то, и другое работает и имеет право на жизнь.

А что касается наших руководителей, то мне оценку, наверное, давать не совсем правильно. Я очень уважаю Виктора Андреевича. Могу сказать, что нельзя думать, что Ющенко не видит, не понимает или недооценивает вопросы и риски развития современного общества.

Это тема для круглого или квадратного стола, чтобы поговорить о том, что их объединяет, что разъединяет. Это очень долгий разговор. То, что они оба любят свой народ, свое государство, что они патриоты – ну, было бы странно, если бы это было не так.

Я думаю, что я никого не обижу тут в Украине, если скажу: очень жаль, что наши отношения мы иногда переводим в какую-то соревновательность. Кто быстрее, кто лучше, кто больше. В хорошем плане, может, это и надо в соревнованиях. А когда речь идет о государствах, то в чем мы состязаемся? У нас задачи другие стоят, у нас условия другие, у нас вообще все другое. И не надо под нас подлаживаться, и не надо с нами тягаться. У нас своих проблем море. Огромное, самобытное, непростое государство, и с нами соревноваться – это не совсем правильно.

Нам надо развивать партнерские отношения. Мы два суверенных государства. Нас объединяет столько, а мы пытаемся в это влезть, разрушить и находить какие-то лазейки, чтобы это разводить. Не нужно этого. У Путина очень много проблем. Ему есть над чем думать, и уж поверьте мне, Путин очень терпеливый человек. И в межгосударственных отношениях тоже. И со своими соратниками. Поэтому надо больше уважительности нам друг к другу на всех уровнях.

Зачем нам упрекать друг друга? Вот за столом – мы неразлейвода, а как только вылезем из-за стола, сразу начинаем искать, кто что не так сказал.

– Глава Секретариата президента Украины Виктор Балога скоро отправиться в Москву с рабочей поездкой? Что Вам известно о его планируемых встречах?

– Да, 31 января запланирована такая поездка. Я думаю, что они еще не встречались со своим коллегой из Администрации Президента Собягиным Сергеем. Это их первая встреча, и у них море вопросов. В том числе и подготовка следующей встречи президентов.

Это хорошо, что два руководителя похожих ведомств встречаются, у них много общих вопросов.

Записала Светлана Артеменко