Швыдкому удалось нагадить на сцене Большого
23 Марта 2005

• Версия для печати

Наш корреспондент Андрей Архипов, страстный меломан и театрал побывал на генеральном прогоне оперы Леонида Десятникова (на стихи писателя Сорокина) в Большом театре Союза СССР, в новом зале на 800 мест. Его первые, почти детские, непосредственные впечатления:

- Увертюры не было. Вместо нее мужики в сатиновых шароварах таскали по залу какие-то кабеля или кабели. Затем вышел чтец и очень внятным громким голосом (как Левитан, объявляющий о взятии немцами Смоленска) зачитал либретто первого действия.

Типа: Алекс Розенталь – великий ученый, родился в Берлине в 1910 году. В 26 лет он сделал великое открытие: живых существ можно дублировать (в смысле клонировать). Розенталь мечтал клонировать (дублировать) великих гениев прошлого. И тихо этим занимался в уже фашистской Германии. Но внезапно на его лабораторию напали гитлеровские штурмовики, все разгромили… Розенталю пришлось бежать.

Меня возмутило искажение истории. Во-первых, немцы активнейшим образом занимались клонированием, и впоследствии американцы вывезли результаты опытов гитлеровских генетиков вместе с этими генетиками к себе в Пентагон, и там создавали условия для новых исследований. А во-вторых, бедному Розенталю (даже при том, что он в первом варианте либретто был обозначен как "еврейский ученый"), не пришлось бы бедствовать в фашистской Германии с таким хорошим бизнесом, как клонирование).

В общем, бедняга Розенталь оказывается в Советском Союзе на службе у сталинского режима… Тут он клонирует кошек и собак, передовых овец, а в свободное время работает над клонированием великих композиторов прошлого. После смерти своего отца-основателя, "дублики" оказываются никому не нужными и бомжуют у вокзала с проститутками и собаками, писающими на колонны. В конце первого действия клонированные Верди, Чайковский, Вагнер и Мусоргский играют на вокзале. У Моцарта - любовь с проституткой Танькой. Собаки ссут на сцене, задирая ногу. Их изображают упитанные дядьки. Дядьки лают. Первое действие закончилось без аплодисментов. Никита Михалков, который долго отнекивался и не хотел давать интервью, сказал что "это КВН большого театра".

В основе либретто оперы – идеи книг Сорокина "Голубое сало" и "Лед".

Сценография – мейерхольдовский техно-авангард. Все это было в начале 20-го века, когда не очень гениальные мальчики пытались ниспровергать основы буржуазного искусства и создавать пролетарский театр. Композитор Десятников проболтался, что брал куски из Мусоргского, Чайковского, Вагнера и советских песен и вставлял их вот так, целыми кусками, слегка перефальшивив, прямо в ткань своей оперы. Это понятно: когда сам не умеешь сочинить ничего гениального, то лучший способ чего-нибудь украсть у классиков. Когда мальчики не могут делать настоящий балет, не умеют делать шедевры, они делают пародии, карикатуру, кривляются и рядятся в женское трико. В целом, это мелкое глумление над классикой и педерастический заговор. "Это буржуазная агитка", – орал один опытный театрал после спектакля. Подобными штучками когда-то поражали воображение пролетариата Мейерхольд и Таиров.

Действие второе.

"Дублики" зарабатывают себе на жизнь уличными радостями.

Чайковский все время пристает к своей няне. Но при этом Чайковский – всклоченный старик, няня – упитанная тетка, которая годится ему в жены, если бы Чайковского интересовал вопрос женитьбы... Потом все умирают. Конец символизирует полную ненужность гармонии и классики в современном мире. Нужен один Швыдкой.

Швыдкой затратил казенные деньги на это говно. Классику они в Большом театре ставить не могут. Потому что не умеют. И делают вид, что ставят классику авангардистов 20 века.

Такую штуку можно было ставить на любой заводской площадке, а деньги на нее взять у какого-нибудь жирного спонсора, торгующего водкой.

После спектакля у метро "Идущие вместе" распространяли листовки с порнографическими текстами писателя Владимира Сорокина. Тексты листовок мы приведем, как и либретто оперы, сегодня, несколько позже. А музыку легко представить себе, потому что это перевранная Десятниковым музыка великих композиторов.

Андрей Архипов прямо из скверика у Большого театра.