Заметки книжного червя
1 Октября 2003

• Версия для печати

Нет, на книжную ярмарку я не ходила принципиально! Мне хватило книжного магазина «Библио-глобус». Там многое становится ясно. Захожу я за книжкой собственного мужа Сергея Шаргунова, это как раз книга с крикливым словом «Ура!» на обложке, издательство «Эксмо». Про атаку книжка. «Читатель стань членом». Мне в супружеской жизни, конечно, яростность Шаргунова очень нравится, но литературно явно ему удалась повесть «Малыш наказан», за которую его два года назад наградили премией «Дебют». А тут - «Ура!», за «Ура!» ему выдал столичную госпремию Лужков, повертела я мужнин глянцевый томик, и стала скользить глазами дальше по стеллажам...

И что же вижу? Первым делом, конечно, мсье Лимонов. Сто переизданий издательством «Амфора». Да, все - старье. Новые лимоновские вещи (с либеральным замахом) слишком круты для богомольной «Амфоры», и эстафету принимает «Ультра-культура» по принципу: все, что ниже стиля, мы будем печатать. Хмурая «Ультра» ублажает персонажей псевдорадикального междусобойчика. В общем, почти что первые христиане - ставят понятия с ног на голову и выбрасывают книжицы на дрянной бумаге. Всякий зарекомендовавший себя калоедом или тротилоносцем, то есть несогласным, будет издан в «Ультра-культуре».

А есть ли хоть один внятный художник слова в столичном книжном магазине - вот в чем вопрос?

Вот Дмитрий Быков, поэт, с лихим, по-журналистски ладным романом «Орфография». Купила. Роман про круг русской интеллигенции, по которому долбанул красный клин революции. Вещь, длиннющая, переполненная прототипами тогдашних литераторов, замкнута в себе. Милое бойкое рукоделье без претензий на прорыв к широкому читателю.

Зато уж Пелевин - автор на букву «П» - в том же ряду, что и Попс, и Пепси, и, пожалуй, Пушкин (не как прекрасный поэт, а календарный кумир). Последняя пелевинская книга навалена на самых видных местах. Прочла. Ругать не собираюсь. Занимательно, выпукло, профессионально. Пелевин, пускай и сальничает, и заигрывает со средним безрадостным человечком, но при этом в главном - в мировоззрении - остается независим. Вся беда в том, что практически ни один критик не может говорить о Пелевине всерьез. Завистливо обвиняют в скупости стиля, в картонности персонажей (есть такое), в безответственности позиции. На самом деле, если с кем и сопоставлять Пелевина, так с Солженицыным. Оба - наши гуру, оба на благородной дистанции от тусовок судят и о заснеженной России, и о смысле пресловутого Бытия. Солженицын роняет в бороду деревяшки псевдоисконных словечек, и морализирует: «Живи не по лжи», за что и получает благоговение малодушной мелюзги, а Пелевин... Последний занял позицию Постороннего. И заигрывая с массовым читателем по форме, высказывает сокрушительно-нигилистические истины по сути. Можно жалобно уверять, что все это он не от своего ума, это он чужое глубокомыслие - экзистенциализм энд буддизм - пошло адаптирует к сознанию обывателя... По крайней мере, я вижу в Пелевинских текстах искренность и мужество. То мужество лицезрения пустот мира, на которое не способны по-бабьи восторженные «патриоты».

Ага, наталкиваюсь на залежи Проханова. Человек-анекдот, Проханов затмевает всех. Переиздания, разноцветные обложки - и за всем одна и та же многословная грубая дурь. Совковые бредни любителя «выспренних полетов». Как же, выпускник МАИ, соловей то Генштаба, то БАБа, с сивушным придыханием вешающий об ангелах да бабочках... В тот самый час, когда патриотическое месиво совершенно запуталось в политических противоречиях, оно получило официальное признание и место в политическом бомонде. Теперь это месиво представляет Сергея Глазьев. А Проханов при нем символизирует нечто запретное, сакральное. Или может, власть приобрела прохановские черты?

Здесь же рядом с Проханычем выставлены: дневник Саддама Хусейна, всевозможные альбомы «Смерть Америке!», роскошные фолианты деревенских ксенофобов.

Что означает сие рыночное торжество «красно-коричневых» писулек? Проповедь бунта? Или варварская дерзость? Увы. Воспевание обывателя, тяготеющего к уголовщине, но (разумеется) с имперским дискурсом. Умиление консервативным псом. У одного из подобных вояк («ветеранов чеченской») я прямо спрашивала, во имя чего он позорил себя участием в бессмысленной кампании, и услышала: наша армия остается советской. Он не избил меня только потому, что «баб не трогают».

Но вернемся к красному Проханову. Он добился своего - наконец-то, на коне!

Первый канал призывает нас активно восхищаться крепкими парнями из спецназа. Они только и делают, что разбивают кирпичи друг другу об головы. Они все белобрысые и высоченные, и ясно, что каждая девчонка мечтает от них залететь!

Мы все ощущаем на себе гнет ПОБЕДЫ, которой не было и не будет никогда. Это как раз на тему мужественности, которой якобы обладают наши с вами, так сказать сильные половины.

То есть, наша Родина поменяла пол! Мы-то всегда думали, что она - мать и все с этим связанное, и только Проханов бредил масонским заговором плюс, конечно, «сыновьями», гибнущими всегда, везде, без всякой видимой для «Родины» выгоды, а теперь оказывается, что верх берет Эдипов комплекс! Нет больше матери - есть лишь мужлан в камуфляже, который будет отстаивать свои хэмингуэевские комплексы. Началась новая эпоха. Забудьте о демократическом вине, наспех выпитом и вскружившим голову. Отныне на ваших глазах будут крошиться кровавые кирпичи.

Как не признать, что власть стала прохановской, что власть тихой сапой отказывается от всего, наработанного предшествующим правлением, объясняя животную тягу к диктату собственной сомнительной беззащитностью? Если и есть движение, то оно заключается в отрицании либерализма под предлогом того, что он привел Россию к «полному распаду». Движение сводится к призыву видеть в деревенском десантнике нашу общую надежду. Есть известный анекдот про начальника. Сослуживцы за глаза обзывая его «дерьмом», вдруг обнаруживают шефа за спиной, и тогда произносится: «Дерьмо... В хорошем смысле слова». Реставрация, в «хорошем» смысле слова - это анекдот. Это все равно реставрация. Это непременное дерьмо.

Вы помните тот день, когда президент независимой Ичкерии Яндарбиев отказался сидеть в углу стола переговоров? Он встал, и на его папахе привольно преломлялись лучи из кремлевского окна. Тогдашний президент Ельцин молча передвинулся на противоположный угол - теперь они сидели друг напротив друга. Война закончилась на полгода.

Демократия стремилась к диалогу. Была номенклатурная нахрапистость, но присутствовал и гражданский противовес. Нынешний президент не стремится разговаривать с кем-либо, вот она - ксенофобская позиция Проханова.

Пойдет ли власть на большую свирепость?

Что бы сделал главный герой прохановского опуса «Господин Гексоген» - разведчик Белосельцев? Конечно, стойка каратэ и лихой удар кирпичом.

Ну что ж, мы ждем... Ждем когда писанина хама аукнется политикой хама.

Анна КОЗЛОВА