"Наше время пришло", - сказал Максим Калашников
19 Сентября 2009

• Версия для печати

Интервью с Максимом Калашниковым – Как к вам лучше обращаться – Максим или Владимир?

– Максим, конечно. Я уже привык.

– Почему у вас двойное имя?

– Потому что пришлось скрываться, когда я писал первые книги. Я писатель-футуролог.

– А почему пришлось скрываться?

– Потому что когда я начинал писать книги, я работал правительственным обозревателем в «Российской газете». И пришлось шифроваться, нельзя было называть свое имя. За такие взгляды тогда по головке не гладили.

– А взгляды какие? Вы – фашист?

– Я – русский позитивный националист. Вы поняли?

– Не очень.

– Тогда – мои вам сожаления, что не понимаете.

– А потом вы перестали скрывать, что вы – это вы?

– Да, конечно. Но имя уже прикрепилось. Это уже как, извините, Ульянов стал Лениным и Джугашвили стал Сталиным. Соответственно, я стал Максимом Калашниковым. И меня знают именно так.

НОВАЯ СТРАНА

– С письмом Медведеву... Как это случилось?

– Просто написал, понимаете? Читатели мои – те, кто читает мой блог и меня поддерживает, скопировали себе в блоги. И это привело к результату. Моих читателей – тысячи. Получилась массированная информационная атака. Медведев среагировал.

– Вы ожидали, что он среагирует?

– Нет, не ожидал.

– И что вы почувствовали, когда увидели реакцию?

– Наше время пришло, подумал я.

– Наше – это кого?

– Нас, русских патриотов. Подумал, что либеральный эксперимент в Российской Федерации исчерпан. В двух вариантах он был, и оба раза привел к катастрофе. В ельцинском и в путинском. Если либерализм экономический. Политический либерализм – так, ерунда, пристройка. Ельцин и Путин – типичные либералы. Экономический либерализм, вообще, – одна из самых страшных идеологий, геноцид просто-напросто.

– А геноцид кого?

– В данном случае той страны, в которой проводится либеральный эксперимент. Тот либерализм, который осуществлялся в Российской Федерации, осуществлялся только в Чили. В Америке такого либерализма нет. Там экономика многоярусная, там есть и плановый сектор. А в Российской Федерации идет геноцид с 91-го года. Сейчас развал инфраструктуры пошел. Я считаю, что власть в некотором тупике, надо искать новые подходы. Я их предложил. Такие вот дела.

– Вы, наверное, телевизор не смотрите, вы, наверное, увидели Медведева в роликах в интернете...

– Не смотрю, лет пять уже не смотрю телевизор. А зачем? Мне достаточно интернета, газет.

– … и вот вы увидели Медведева, подумали, что ваше время пришло. Как это будет выражаться? В чем?

– Посмотрим (смеется). Если мы пробьем проект, о котором говорим, то это будет новая страна. А если нет, то, простите, ситуация пойдет очень неконтролируемая. И власть не удержит страну – если она продолжит катиться по старой траектории.

СТОРОННИКИ И НОВАТОРЫ

– Вы все время говорите «мы» да «мы». За вами много людей? Какие-то политические силы?

– Понимайте чего угодно. No comments.

– А вы не можете объяснить?

– Я не хочу. Калашников не один на свете.

– У вас были конкретные предложения к Медведеву. Вы, наверное, обсуждали со своими сторонниками, что нужно делать? Вы называете конкретные имена в письме.

– Наверное. Да, там есть конкретные имена, но это не мои сторонники, это новаторы.

– Откуда вы о них знаете?

– Я искал. Когда остальные ничего не делали, я искал. Я писал книги. У меня 18 книг, они все продаются. Они не просто изданы в самиздате, они изданы большими издательствами и продаются в магазинах. Там я излагаю свою философию русского прорыва. У меня образовалось очень много друзей. Многие новаторы нашли меня сами и показали, что надо делать.

– Вы сейчас зарабатываете журналистикой или книгами?

– Меня кормят книги. Это футурология. Они немножко на разную тематику, но посмотрите в интернете – увидите. Максим Калашников – это уже бренд, между прочим.

А перо разминаю, чтобы форму не потерять.

– Вы говорите, что скрывали свое имя, когда были правительственным корреспондентом. А когда ваше имя стало известно, были какие-то последствия?

– Никаких.

– А какой смысл был скрывать?

– Тогда надо было, а потом я ушел из «Российской газеты».

– «Тогда» – это во времена Ельцина?

– И раннего Путина.

– А вы считаете, что «патриотические» взгляды при Ельцине...

– … совершенно верно, при Ельцине не приветствовались. А вы что, не жили в это время в стране?

– Я просто не очень понимаю, что это за взгляды. В одном из блогов, у Андрея Мальгина, вы пишете, что вы – фашист, а сейчас...

– Вы считаете одно другое может исключать? Это ваша проблема. Одно другого не исключает.

– Просто выше вы отказались от того, что вы фашист, и сказали, что «патриот».

– А фашист может быть патриотом, вы знаете об этом?

– То есть вы – и то, и другое?

– Понимайте, как знаете.

– А почему вы не хотите сказать подробнее?

– Все подробно сказано в моих книгах и в блоге. Большего не скажу.

МИНА ДЛЯ СИСТЕМЫ

– Скажите, с вами уже связывались уже из администрации, из правительства?

– Нет еще.

– Собянин ведь обещал, публично.

– Наверное, свяжутся.

– А почему, как вы думаете, Медведев обратил внимание на ваше письмо?

– Спросите Дмитрия Анатольевича. Я за другого человека отвечать не могу. Я не являюсь сторонником Дмитрия Анатольевича Медведева и Владимира Владимировича Путина, я об этом прямо написал. Почему он отвечает, не знаю. Мое дело было – пробить проект. Мне неважно как. Я с самим сатаной буду работать, чтобы проект пробить. Если проект будет пробит, человек поймет, что я предлагаю фактически мину под нынешнюю систему.

Я думаю, что другого выхода, кроме как пойти по инновационному пути развития, у страны нет. А инновационная экономика – это не либеральная экономика. Монетаризм и инновационная экономика друг друга отрицают.

Я не являюсь сторонником Ходорковского тоже, между прочим. Я всегда называл его противником. Мы не можем любить ни власть нынешнюю, ни ходорковских.

– А есть в стране силы политические, к которым вы принадлежите или которым вы сочувствуете?

– Есть. Я очень сочувствую движению «Парабеллум», очень сочувствую «Народному собору». Все, я жму вашу руку, мне бежать пора. Все остальное можно прочесть в моем блоге. Я ничего не скрываю, - пишет slon.