Владимир Рыжков: интервью умеренного оппозиционера
15 Мая 2012

• Версия для печати

На мой взгляд, то, что произошло 6-го числа и продолжается сегодня,— это шаг назад по сравнению с тем, что мы видели с декабря по март.

То есть прорываться к Кремлю было не надо. Не надо радикализировать протест.

После первых декабрьских митингов "Огонек" обсуждал стратегию протеста с одним из лидеров оппозиции — Владимиром Рыжковым ("Огонек", N 1-2, 2012 год). Сегодня политик оценивает, насколько сбылись ожидания декабря и куда ведет нас май

— Когда митинги только начинались, в их заявителях числились самые разные политики и гражданские активисты. Сейчас слышно по преимуществу о Навальном и Удальцове. Где все? Где вы были 6 мая?

— Так вышло, что я на фоне стрессов и усталости сильно заболел, после Нового Арбата у меня парализовало лицевой нерв, и я почти два месяца не мог говорить. Поэтому приостановил уличную активность. Однако и без меня оргкомитет, который исправно работал до марта, постепенно сошел на нет. Его покинуло много людей... В результате возобладала та группа, которая еще 5 марта предлагала прорываться к Кремлю, оставаться на Манежке и разбивать палаточный городок. Она во многом и определила облик акции 6 мая.

— Как вы оцениваете этот облик?

— На мой взгляд, то, что произошло 6-го числа и продолжается сегодня,— это шаг назад по сравнению с тем, что мы видели с декабря по март. Разумеется, справедливы вопросы к полиции по поводу применения силы и незаконных задержаний, однако у меня как у человека с длительным опытом проведения митингов есть вопросы и к организаторам. Я исхожу из того, что и по закону, и по здравому смыслу организаторы несут ответственность за безопасность собравшихся. И мне непонятно, почему была подана заявка на митинг численностью всего 5 тысяч человек, когда раньше мы подавали на 25-30 тысяч. Непонятно, почему основные ораторы уперлись в стену ОМОНа и сели перед ней: раньше они всегда проходили первыми через рамки и вели митинг. Непонятно, почему не пресекались действия провокаторов, почему появились файеры, молодые люди в масках, и тем более непонятно, почему организаторы не осудили провокаторов. Когда мы организовывали и Болотную, и Якиманку, и Сахарова, у нас была своя служба безопасности, которой руководил Геннадий Гудков. На первую Якиманку я лично подготовил отряд из 40 ребят-спортсменов, очень профессионально контролировавших ситуацию, у нас была специально прописанная цель — не допустить провокаций. 6 мая, похоже, этой цели не стояло.

— На проблему с организацией указывали многие, но вам не кажется, что солидарность внутри оппозиционного движения дороже того, чтобы выяснить, почему кто-то сел перед ОМОНом? Может, не надо критики?

— Здесь самое главное — зачем мы вообще все это делаем. Зачем выходим на улицы. Полагаю, что наша цель — это глубокие политические реформы и смена власти в стране демократическим путем на выборах. А теперь зададимся вопросом: что поможет нам достичь цели? Что эффективнее: массовые, хорошо организованные митинги с четко прописанными целями или хаотические передвижения по городу небольших групп людей, сопровождающиеся стычками с полицией? Здесь речь не о критике конкретных лиц, я лично восхищаюсь мужеством тех людей, которые выходят сегодня на улицы. Речь идет о выборе стратегии. Для меня очевидно: то, что мы делали в составе широкой коалиции в декабре — марте, гораздо эффективнее того, что мы сейчас наблюдаем на улицах Москвы. Это все, конечно, чудесно: гитары, спальные мешки, "возьмемся за руки, друзья", народные гуляния, но разве вы не чувствуете, что это все превращается в пиар ради пиара, в акции ради акций, деятельность ради деятельности? Очень жаль, когда такая огромная энергия людей — а ведь на митинге 6 мая собрались десятки тысяч горожан! — уходит в свисток.

— Зато это уничтожает красивый миф о том, что протестному движению не нужны лидеры. Само оно, получается, не сорганизуется и на лидерах лежит большая ответственность, куда вести народ. Куда, кстати?

— В нашем оргкомитете с самого начала было два крыла. Одно радикальное и очень активное, другое — выступающее за ту точку зрения, которую я сейчас озвучиваю. Соответственно, два представления о развитии событий. Я знаю, что у радикального крыла есть сторонники, что многие пишут сейчас в "Фейсбуке": вот, наконец-то перешили от слов к делу, хватит нам этого болота. Но все-таки тысячи людей на митингах, весь городской средний класс, не готовы к тому, чтобы в масках драться с ОМОНом, тем более что это занятие бессодержательное. Да, люди стоят на Чистых прудах. И что? Если это на что-то и влияет, то только на упоминаемость нескольких фамилий.

— Минюст восстановил регистрацию вашей Республиканской партии, вы, очевидно, теперь займетесь системной политикой. Будет ли вам по-прежнему интересна улица или оставите ее радикальному крылу?

— Я считаю, и парламентско-партийная деятельность, и митинги, и публицистика — все, любые инструменты должны сегодня идти в дело. Сейчас появились новые перспективы — региональные и местные выборы, которые просто требуют широкой коалиционной работы. От нашего единства и возможности объединяться зависят, например, выборы в Омске. Поэтому мы ничего не потеряли, наоборот, нынешний опыт должен многому нас научить.

Оригинал материала: Огонёк