Убийство в ЦАР: "неяснее неясного"
3 Августа 2021

• Версия для печати

Ирина Родченко, "Новая газета"

Орхан Джемаль, Кирилл Радченко и Александр Расторгуев были убиты в Центральноафриканской республике три года назад, 30 июля 2018 года. По факту убийства возбуждены два уголовных дела — в ЦАР и в России. К прошлогодней годовщине власти ЦАР анонсировали публикацию результатов собственного расследования. Но так и не сделали этого. Российский СК молчит. Лишь исправно продлевает сроки следствия. Официальная версия по-прежнему — «убийство арабоязычными бандитами с целью ограбления». Доказательств этому нет. Впрочем, результатов следствия тоже. К уголовному делу СК РФ приобщило два частных расследования — одно проведено РИА «ФАН», агентством, связанным со структурами Евгения Пригожина. Другое — журналистами центра «Досье» Михаила Ходорковского. И если «расследование» пригожинцев строится на сведениях, вызывающих сомнение, то журналистам «Досье» удалось добыть огромный массив технических и прочих документов: биллинги, карты, инструкции, имена. Главный вывод расследования РИА ФАН — они раскрыли дело. Организатор убийства — некий Доминик Кристоф Рэнето — профессиональный убийца, террорист и сотрудник французских спецслужб.

Пригожинцы утверждают: российские следователи разыскивают его по всему миру, но его скрывают спецслужбы. Ну что ж, мы его нашли.

По итогам поездки РИА «ФАН» сняло документальный фильм, в начале которого детектив бодро заявляет: «в ходе расследования стали понятны не только детали самого убийства, но также предыстория, мотивы, исполнители, организаторы и заказчики этого преступления». По версии ФАНовцев, заказчик убийства — Михаил Ходорковский. Мотив — «попытка французских спецслужб навредить деятельности России в Африке».

Доминик Христоф Рэнето. Назначенный убийцей?

Организатор — некий Кристоф Рэнето, «именно этот человек … выступал в роли таинственного фиксера Мартина», «известен как Альфа и Мартин», «глава французской ЧВК». Его «знают в ЦАР как беспощадного боевика». «Поддерживает связь с террористами из коалиции «Селека» или даже управляет некоторыми их отрядами». Находится в розыске Интерпола, власти ЦАР обвиняют его в организации теракта в Банги в 2013 году. По запросу ЦАР его пытались арестовать на Мадагаскаре в 2019 году, но французские власти вывезли во Францию, и теперь «французские спецслужбы его скрывают». * * *

При помощи коллег-журналистов мне удалось разыскать Кристофа Рэнето и убедить его дать интервью. Человек он непубличный, но утверждать, что его скрывают спецслужбы, мягко говоря, преувеличение. Живет он во Франции открыто, передвигается пешком и без охраны, пользуется общественным транспортом. Единственное ограничение — он не может выезжать за пределы Франции — по запросу властей ЦАР его разыскивает Интерпол, выдан международный ордер на его арест. — Представьтесь. — Меня зовут Доминик Кристоф Рэнето. Прежде всего, я бы хотел выразить соболезнования родственникам убитых журналистов. Меня сделали козлом отпущения и свалили ответственность за это убийство. Но я не причастен к их гибели. Я был бы счастлив ознакомиться с результатами официального расследования. С удовольствием встретился бы с российскими следователями и пообщался с ними, если это необходимо. Меня не сложно найти. Но за три года после убийства на меня никто из российских правоохранительных органов не выходил. Мне 52 года. Я специалист по франкоговорящей Африке. Более 25 лет занимаюсь геополитическим консалтингом и вопросами, связанными с обеспечением безопасности французских граждан за границей. — При каких обстоятельствах вы узнали, что вас обвиняют в организации убийства российских журналистов в ЦАР? — Впервые я об этом услышал от своего адвоката в конце 2019 года. Он позвонил мне и сказал, что к нему обратились журналисты из России с просьбой прокомментировать обвинения в том, что я организатор убийства русских журналистов. Я был поражен такой наглостью. Невероятно, Россия обвиняет меня в убийстве русских журналистов. Да, мне не нравится русская экспансия в Африке, но при чем тут журналисты? Как их гибель может помочь или помешать чему-либо? Когда же стало понятно, что за этими обвинениями стоят структуры господина Пригожина, который имеет отношение к «ЧВК Вагнера», все встало на свои места. Мой адвокат сказал мне не обращать на это внимание. — Слышали ли вы имена Орхана Джемаля, Кирилла Радченко или Александра Расторгуева до этих обвинений? — Нет, никогда. — Знакомы ли вы с Михаилом Ходорковским или Кириллом Романовским? — Фамилию господина Ходорковского я, конечно же, слышал, одно время он был в новостях по всему миру. Но никогда с ним не встречался и даже заочно незнаком. Имя второго господина слышу впервые. — Имели ли вы когда-либо отношение к структурам ООН? — Нет. — Называли ли вы себя когда-либо «Альфа», Мартин или другими именами? — Да, я широко известен под ником «Альфа» и так себя называю уже несколько десятков лет. Никаких других имен, псевдонимов или кличек я никогда не использовал. — Детектив РИА «ФАН» утверждает, что именно вы были фиксером Мартином, который присутствовал в ЦАР и руководил операцией по убийству журналистов. — На территории ЦАР в последний раз я был в марте 2004 года. — С какой целью? — С 2003 по 2007 год я был советником по стратегическому развитию президента Франсуа Бозизе (президент ЦАР с 2003 по 2013 год. — Ред.). Меня познакомили с ним в Париже в ноябре 2002 года советники императора Бокасса. Бозизе были нужны грамотные советники по экономике и политике, знакомые с ситуацией в регионе. Он хотел объединить разрозненную страну и восстановить доверие населения к власти. И когда в 2003 году он пришел к власти, то предложил мне пост советника. В ЦАР я бывал наездами, последний раз, как я уже говорил, — в марте 2004 года. В 2007 году я покинул пост советника и окончательно занялся собственным бизнесом. Открыл компанию, которая стала заниматься вопросами обеспечения безопасности. — Это была частная военная компания? — Нет, это невозможно. С 2003 года наемничество во Франции криминализировано, после принятия закона власти ликвидировали все ЧВК. Моя компания называлась ASPBR — Agence de Securite Protection et Bureau de Recherches — «Агентство по безопасности и исследованиям». И была зарегистрирована на территории Франции. Мы стали заниматься вопросами обеспечения безопасности и геополитическим консалтингом. Наша деятельность была прозрачна для проверяющих органов, никаких претензий к нам не было. Мы тесно сотрудничали с группой компаний IDES и ее подразделением Ambactia (крупная французская группа компаний, которая осуществляет услуги консалтинга и обеспечения безопасности по всему миру, широко представлена на африканском континенте. — Ред.) Среди моих клиентов были крупнейшие французские компании, входящие в группу CAC 40 (Cotation Assistée en Continu — 40 крупнейших французских компаний, акции которых котируются на европейской бирже. — Ред.) Сейчас я бы не хотел называть конкретные имена и названия по причинам конфиденциальности, неформально некоторые из них до сих пор являются моей клиентурой. Дела шли хорошо и к 2018 году под моим началом работали 660 человек. — Почему вы решили заняться этим бизнесом? — В колледже во Франции я изучал международное торговое право. После я решил продолжить обучение в ЮАР и в 1991 году уехал туда на четыре года. В 1994 году в стране был окончательно ликвидирован режим апартеида. ЮАР, с ее промышленным потенциалом, становилась одним из центров силы для всей Африки. Я много ездил по африканским государствам, изучал экономику, налаживал связи. И к 1994 году располагал солидными знаниями о регионе и имел приличное количество личных связей. Западным инвесторам и промышленникам открывались новые рынки начиная с ЮАР, далее вглубь африканского континента, при этом политическая и военная обстановка оставалась напряженной. А в 2000-х годах началось еще и стремительное распространение радикальных исламистских группировок. Стало очевидным, что приход западных инвесторов в Африку сопряжен с огромными рисками и вопросы обеспечения безопасности неотделимы от успешного экономического сотрудничества. После теракта 2002 года в пакистанском городе Карачи французское законодательство ужесточилось (целью теракта стали именно французы. Погибли 11 инженеров, работавших в Пакистане по контракту. — Ред.). Работодатель стал обязан обеспечивать безопасность своих служащих, выезжающих работать за границу. Стал нести уголовную ответственность за здоровье и жизнь своего персонала. Поэтому услуги таких фирм, как моя, стали востребованными. — Приведите примеры услуг, которые ваша компания оказывала клиентам? — В 2011 году национальная энергетическая компания Нигера обратилась к французской компании с заказом на восстановление теплоэлектростанции в крупном городе Ниамее. Эту теплоэлектростанцию более 20 лет назад строили французы, с тех пор она вышла из строя и нуждалась в капитальном восстановлении. Одна из главных проблем Нигера — деятельность на его территории исламистской группировки «Боко Харам» (в 2015 году, согласно международному террористическому рейтингу, «Боко Харам» признана самой опасной террористической организацией в мире, ее деятельность запрещена в РФ. — Ред.). На тот момент исламисты уже действовали на территории не только Нигера, но и в Мали, Мавритании и других государствах южнее Сахары. Представители французской энергетической компании обратились ко мне для сопровождения и обеспечения безопасности оборудования и персонала на протяжении всего времени ремонта электростанции. Мы успешно справились с этой задачей. Другой пример. Во время очередного обострения между Израилем и Ливаном в 2006 году (так называемая вторая ливанская война, длилась с 12 июля по 14 августа 2006 года. — Ред.) французскому предприятию, производящему медицинский кислород, необходимо было срочно вывезти своих работников из зоны конфликта. Они пришли ко мне с просьбой отправить моих людей в Ливан и вывезти персонал, находящийся под бомбардировками. Моим ребятам, которые имели навыки работы в подобных экстремальных условиях, нужно было собрать весь персонал в одной безопасной точке, обеспечить их условия проживания, а затем тщательно простроить логистику и организовать их вывоз. Мы за короткий период успешно вывезли всех сотрудников предприятия и их семьи. Вот такие задачи решали я и мои ребята на территории Африки и отчасти на Ближнем Востоке — в этом состояла наша миссия. — Иными словами, вы обеспечивали вооруженное прикрытие гражданским специалистам? — Ни в коем случае. Моя компания работала другими методами. Мы никогда и нигде не участвовали в качестве вооруженных наемников. Наши методы: сбор информации, ее анализ и дипломатия. Это означает, что если мы брались за обеспечение безопасности какой-то группы, никакого оружия в руках у моих ребят быть не могло — только договоренности и через связи — гарантированные коридоры безопасности. Понимаете, при наличии оружия, пусть даже в целях защиты, — риск возрастает многократно. Охрана не имеет права вступать в огневой контакт, а тем более производить зачистку местности, как это делают группы типа «ЧВК Вагнера», — такая работа называется совершенно по-другому. Наша же работа состояла в определении возможных рисков заранее, чтобы мы могли эвакуировать людей и избежать контакта с угрозой. Ну, например, если исламисты захотят взять в заложники наших клиентов. Мы получаем информацию и предотвращаем угрозу. Вступая в вооруженный контакт, вы рискуете понести двусторонние потери, потерять и своих людей, и клиентов. Это непрофессионально. Должны работать мозги, а не оружие. Если вы заранее хорошо информированы, все происходит спокойно и миссия завершается успешно. Именно в этом и состояла наша цель.

За всю нашу деятельность на протяжении 11 лет в этом сложном регионе мы не имели ни одного провала, не потеряли ни одного человека и ни разу не подвергли наших клиентов серьезной опасности. При этом мы могли вести переговоры с разными сторонами конфликта, но сами мои ребята ни при каких обстоятельствах в руки оружие не брали. Это табу. — Но при этом в интернете несложно найти вашу фотографию, где вы рядом с другими вооруженными людьми стоите с автоматом. Президент Туадера утверждал, что фото было сделано в ЦАР и свидетельствует о том, что вы действующий боевик. Как насчет вашего табу? — Я ждал этого вопроса. Да, такая фотография действительно существует. И она единственная. Я никогда не принимал участия ни в одном вооруженном конфликте или стычке. Это фото было сделано не в ЦАР, а в 2011 году в Нигере. На ней рядом со мной бойцы Национальной гвардии Нигера. Когда мы обеспечивали охрану французского персонала, который восстанавливал теплоэлектростанцию в Ниамее, я согласился провести стажировку для бойцов Национальной гвардии. Я и ряд моих специалистов проводили инструктаж в области наблюдения, разведки, в обработки информации, и ее безопасности. По окончании стажировки нигерийские военные организовали прощальную «вечеринку», в ходе которой гвардейцы попросили меня: «Босс, на, подержи «калаш», сфотографируемся вместе на память» — и один из них вручил мне автомат. Я попозировал с этим автоматом несколько минут. Все. Мои слова легко проверить, достаточно обратиться с запросом в министерство внутренних дел Нигера. — В вашей компании числилось более полутысячи сотрудников, по какому принципу вы их отбирали, кем они были?

— Да, к 2018 году у меня работало около 660 человек. Все мои сотрудники были асами своего дела, в основном — бывшие спецназовцы, военные, сотрудники разведслужб, полицейские, служащие жандармерии. — Но вы утверждаете, что вы гражданский человек. Каким образом без военного и другого специального опыта за плечами, вы могли руководить толпой «коммандос»? — Вы хотите узнать, являюсь ли я сотрудником спецслужб? — Да. — Позвольте пошутить. У нас во Франции за каждым человеком, имеющим дело с промышленниками за границей, не стоит агент ФСБ и далеко не все работают на спецслужбы. Но если серьезно: я никогда не работал ни на одну спецслужбу, ни в разведке, ни в контрразведке, не состоял в штате ни в каком качестве, ни официально, ни неофициально. Но я не скажу, что никогда не имел дело с ними. В том числе и там у меня есть контакты. И если ко мне обращались за консультациями — я их давал. А чтобы руководить компанией, состоящей из бывших военных и спецназовцев, необязательно быть самим из их среды. Достаточно иметь интеллектуальный вес и авторитет. Я его имею. — Каким же образом в феврале 2019-го вам удалось избежать экстрадиции с Мадагаскара в ЦАР по запросу центральноафриканских властей? Почему французские власти вам помогли, рискуя собственной репутацией? Заступиться за человека, обвиняемого другим государством в причастности к организации теракта, — серьезная вещь. — Не все так просто. На самом деле тогда я чудом избежал экстрадиции. Для этой «помощи» понадобилась почти неделя неопределенности. Хотя французские власти были в курсе, что я нахожусь под арестом с самого первого момента, как это произошло. Вопрос решался на высоком уровне, понадобилось время, чтобы собрать и перепроверить информацию обо мне и удостовериться, что к теракту я не имею отношения. Решение принималось трудно и заняло много времени. Тогда, на Мадагаскаре, русские проиграли. — Какое отношение имеют русские к вашему аресту на Мадагаскаре? — В декабре 2018 года, за два месяца перед арестом, я был в отпуске на Мадагаскаре со своей подругой. В отель мы приехали поздно вечером, на стойке регистрации никого не было. В холле сидели три человека, они были очень любезны и показали нам дорогу в наш номер. Они оказались русскими, один из них — переводчик, он единственный знал французский. Представился он как Сергей Варнек. Русские рассказали, что сидят в Антананариву уже больше месяца, приехали из-за выборов и занимаются социальными аспектами помощи населению. (Согласно расследованию издания «Проект» [признан нежелательной организацией в РФ] Евгений Пригожин, вполне возможно, имел отношение к высадке целого десанта политтехнологов для участия в выборах президента Мадагаскара в 2018 году на стороне одного из кандидатов. — Ред.). На следующий день утром я пришел на ресепшен для регистрации в отеле, с моего паспорта сняли копию и убрали в ящик с документами других постояльцев. Вечером, когда я вернулся в отель, обнаружил, что копия паспорта лежит на столе у сотрудницы отеля. Я устроил скандал, в итоге она призналась: русские дали ей 20 долларов за копию моего паспорта. Я напрягся, но отношения с ними поддерживал до самого отъезда. В январе, уже из Франции, я эсэмэской поздравил Сергея Варнека с Новым годом, перед расставанием мы обменялись контактами. Он ответил мне: «Добрый день, коллега. Я получил ваше сообщение, много работы. В Москве идет снег. С Новым годом». И смайлик. Я уверен, что эти ребята были из российских спецслужб и рассматривали меня как их «коллегу». Два месяца спустя в феврале я вновь прилетел на Мадагаскар с клиентами-энергетиками, которые собирались инвестировать в страну, и меня арестовали, ЦАР передала мои данные в Интерпол с запросом об аресте. Вот для чего им была нужна моя копия паспорта. — Если верить тому, что вы рассказываете, все равно непонятно, почему вдруг вы стали для русских такой важной персоной? В терроризме вас обвинил президент ЦАР Фостен Туадера, а в Интерпол подали центральноафриканские власти. — Позвольте объяснить. Русские с 2017 года стали проникать в ЦАР — поставлять вооружения, военных инструкторов якобы для обучения регулярной армии, оказывать другую «помощь», в том числе и финансовую. И к концу 2018 года Туадера стал находиться фактически в прямой зависимости от них. Его плотным кольцом окружают русские советники, инструкторы и сотрудники спецслужб. Началось проникновение в сентябре 2017 года. И именно я информировал французское правительство об этом — какую бронетехнику ввозили в страну, какие вертолеты, какое оружие, сколько наемников «ЧВК Вагнера» под видом инструкторов заезжало в ЦАР. А точнее, их реальное количество, тогда счет шел на сотни, сейчас идет на тысячи (согласно официальным данным, первая поставка российского оружия в ЦАР состоялась в январе-феврале 2018 года, а российских военных в мае 2019 года присутствовало несколько десятков. — Ред.) Моими информаторами была местная оппозиция, которым, как и мне, не нравилась такая «дружеская» экспансия. Русским стало известно, что информация во Францию шла от меня. Я стал их личным врагом. Думаю, они тщательно работали над тем, чтобы выдавить меня из Африки. Вуаля — на меня свалили теракт и сделали невозможным мое передвижение по миру. После того как мое имя появилось в списках Интерпола, я был вынужден ликвидировать свою компанию и распустить моих сотрудников, так как заниматься обеспечением безопасности я уже не мог. Руководить такими операциями издалека считаю непрофессиональным. Большая часть крупных клиентов отказалась от наших услуг из-за репутационных рисков. Сейчас я занимаюсь только геополитическим консультированием. — Все же позвольте уточнить один момент. То, что вы описывали как деятельность вашей компании — обеспечение безопасности, сбор информации, логистика, консультации, вполне подпадает под определение «ЧВК», если посмотреть значение термина в словаре. В чем разница? — Еще раз объясняю. Вопросы геополитики находятся в основе любых вопросов безопасности. Вы должны собрать всю информацию по тому или иному региону, знать экономические, политические, религиозные, этнические особенности, быть в курсе клановых взаимоотношений, что особенно важно в Африке, с ее сложной системой взаимодействия кланов и племен. Только собрав всю информацию, проанализировав ее, можно разрабатывать зональные стратегии и решать проблемы, с которыми к вам обращаются клиенты. Для этого необходим широкий круг контактов, начиная от властных структур, например армии, заканчивая нелегальными, вплоть до повстанцев и радикалов. Ваша задача минимизировать риски для клиентов. Вы — переговорщик. Но вы никогда не берете в руки оружие и не вмешиваетесь в конфликт — ни при каких обстоятельствах. Наемники «ЧВК Вагнера» же — вооруженное формирование, они выполняют совершенно другие задачи. Руки у них развязаны. Они — сторона вооруженного конфликта. Эти бойцы десантируются в третью страну для поддержки политики российского государства. Например, в ЦАР бойцы «ЧВК Вагнера» стали подменять собой регулярную армию страны. Они проводят рейды и зачистки в «проблемных районах», а вовсе не «военный инструктаж». С бойцами Вагнера серьезные проблемы даже у солдат MINUSCA (самый многочисленный иностранный военный контингент в стране, имеющий широкие полномочия по поддержанию мира, согласно специальному мандату ООН. — Ред.). Бойцы MINUSCA теперь вынуждены защищать мирное население не только от воюющих радикальных группировок, но и от русских. При этом Туадера предпочитает не вмешиваться в деятельность русских военных: они — гарантия его пребывания у власти. Один маленький штрих — на запросы местных чиновников, адресованных лично президенту, ответы все чаще приходят за подписью его советника Валерия Захарова. Я довольно часто получаю информацию от моих контактов в ЦАР о зачистках или операциях по «умиротворению» очередной деревни, которую проводили наемники Вагнера. Один из характерных методов их работы — никаких переговоров. Заходят в деревню, открывают огонь, не важно повстанцы ли там, или мирные жители, — так они «наводят порядок». Я понимаю, что каждый подобный случай, каждое фото, каждое видео необходимо верифицировать. Но в условиях постоянной гражданской войны в ЦАР никому до этого нет дела. Я надеюсь, только пока. Насколько я знаю, наемничество у вас в стране тоже уголовно наказуемо, но при этом есть «ЧВК Вагнера». Да, Россия отрицает ее существование. Однако де-факто она существует. Без особого труда можно найти верифицированные фотографии и видео, где наемники Вагнера убивают людей. Такая безнаказанность значит только одно — их прикрывает государство. Однако больше всего меня поражает другое: закрепление влияния такой мощной державы, как Россия, происходит руками нелегального вооруженного формирования, которое принадлежит частному лицу — олигарху, имеющему собственные интересы в стране и добывающему там золото и алмазы. Это удивительная система восточного мышления.

-------------------------------

Справка:

Гражданин Франции Кристоф Рэнето, руководитель частной ЧВК, был задержан в столице Мадагаскара Антананариву в ночь с 4 на 5 февраля, после чего экстрадирован в Париж при содействии французского посла.

В конце мая 2018 года президент Центральноафриканской республики (ЦАР) Фостен Арканж Туадера обвинил Рэнето в пособничестве при организации теракта в соборе Фатима, который осуществила исламистская группировка «Селека» и который унес жизни 26 человек.

В конце декабря в отношении Рэнето был выдан ордер Интерпола, в котором его обвинили по 11 пунктам. В их числе теракты, убийства, организация бандформирований, посягательство на безопасность государства, незаконное хранение оружия, призыв к ненависти и общественным беспорядкам.

Представители ЦАР прибыли в Антананариву в субботу, 9 февраля, чтобы забрать обвиняемого для проведения следственных мероприятий. Задержанию помешала лично посол Франции в Мадагаскаре Вулаг Анейни, забрав мужчину в посольство, а через несколько дней депортировав его в Париж.

По информации Федерального агентства новостей, Рэнето бывал на Мадагаскаре не раз. В том числе во время выборов. Источники издания полагают, что этот человек является сотрудником управления DGSE (Генерального директората внешней безопасности Франции, аналог MI6 и ЦРУ). Они подозревают, что он мог пытаться повлиять на результаты голосования, поскольку Мадагаскар входит в сферу интересов Парижа как бывшая французская колония.

---------------------------------

Справка:

Полное впечатление, что ни Россия, ни Франция никакого толкового бизнеса в ЦАР не ведут. Они просто "греют поляну" в ожидании, что что-то обломится. Якобы в ЦАР есть и золото, и алмазы, и нефть, но при этом там такая обстановочка, что добыча станет очень дорого. Гибельная страна.

Ну, например, что касается золота. Если в соседнем Судане добывается 91 тонна, в ЦАР максимально при самых благоприятных условиях можно добыть 500-600 кг, а добывается гораздо меньше. "И большая часть приисков находится в зоне, неподконтрольной правительству. Поэтому Россия в этой сфере мало чего имеет.

И так со всеми этими драгоценными полезными ископаемыми.

Однако уходить из ЦАР ни Россия, ни Франция, которая когда-то владела этой колонией, не хотят. Местечко греют.