Кремль приступил к ребрендингу понятия «национализм»
28 Августа 2006

• Версия для печати

Еще весной всех, кто пытался говорить о проблемах русской нации, кремлевские идеологи гнали в специальный загон с названием «скины» и «фашисты». Ныне установка изменилась. «Бедненькие мои дети», - говорит Глеб Павловский в интервью «Российской газете», - это не худшие люди. Они не фашисты, не хулиганы, хотя среди них хулиганы тоже есть...

Российская газета | Глеб Олегович, в обоих случаях наблюдается некая странность. И там, и там нападавшие - образованные ребята, студенты... Как-то не соответствует это типичному образу скинхеда - маргинала из неблагополучной семьи с тремя классами образования.

Глеб Павловский | При чем тут вообще скинхеды?

РГ | Это слово стала собирательным обозначением для всех людей подобного рода...

Павловский | Гнусноватая привычка нашего общества - приклеить ярлычок. Но это уже проблема не скинхедов, а общества. Те, о ком мы говорим, - это не худшие люди. Они не фашисты, не хулиганы, хотя среди них хулиганы тоже есть. Наверное, и скинхеды есть. Они опасны потому, что они живые и беспокойные. Их тошнит от нас, от нашего мнимого процветания в условиях замалчиваемых угроз. Это дети августа 1991 года и Беловежских соглашений.

РГ | Вы их оправдываете?

Павловский | Не оправдываю. Я думаю, что это самое беззащитное поколение. Их надо судить, но при этом защищать.

РГ | От чего?

Павловский | От садизма, ставшего нормой в нашем обществе. Они ведь не видели ничего другого. Для них садистская атмосфера общества, садистский строй привычек кажется естественным. Именно поэтому они считают нормальным бороться такими средствами.

РГ | Из ваших слов у меня складывается впечатление, что межнациональная рознь здесь вообще ни при чем.

Павловский | Нет, она при чем. Россия - нация высокоугрожаемая, но притворяющаяся мирной и процветающей. Мы - нация, которая, не найдя своего места и безопасных условий, разбила табор посреди все более опасного мира и живет временными ценностями. Это невозможно не чувствовать, особенно для молодого человека. А интеллектуальных инструментов борьбы с этим у него нет. Ему тычут в морду какие-то идиотские формулы и показывают цветные картинки по телевизору, которые не соответствуют реальности. Они хотят что-то с этим сделать, но что они могут, если их не учили ни тому, что такое Россия, ни тому, что такое мир, ни тому, от чего надо защищаться?

РГ | В данном случае они защищались от приезжих?

Павловский | «Приезжие» - это неправильное слово. Такими варварскими и хамскими способами они защищали какую-то свою невидимую Россию. От кого? От врагов. И тут начинается история самонаводящейся ракеты, которая сбилась в поисках ложных мишеней. Богема подсказывает им: ненавидь, но не говорит кого. И тогда остается пустяк - чтобы им подсказали предметы для ненависти. В Советском Союзе мы были вооружены тем, что не дают сегодня воспитание и культура, а именно - представлением о человеческом благородстве, о том, сколько стоит человеческая жизнь. А сегодня им никто, кроме семьи, не может этого сообщить. Книги свалены нашей культурой в кучу. А на экране постоянно пляшет табор, который демонстрирует свои бриллианты и свое хамство.Чтобы справиться с этим, нужна высокая самодисциплина. Она дается выработкой, но ее негде взять. Либо нужно очень ясное, жесткое, рациональное сознание реальных угроз России. Россия - новое государство, которое может быть сметено с карты.

РГ | Вы говорите: их не учили. Но тому, что убивать нельзя, учат всех - вне зависимости от семьи и образования.

Павловский | Заповедь «не убий» связана с верой. Без веры она выглядит малоубедительной инструкцией. А вам каждый день сообщают об очередном убийстве, и даже не просто в передаче новостей, а в передаче деловых новостей. Для элит это норма, и вдруг эти же элиты тебе сообщают: «Парень, ты «не убий!», потому что мы хотим жить в безопасности». Это уже не христианская заповедь. У «не убий» всегда есть позитивная начинка - вера и ценности. А когда общество настолько презирает свои собственные ценности, игнорирует русскую культуру, возникает мысль: я - последний русский и пойду защищаться тем, чем найду. Это люди, у которых есть странная, ошибочная и аморальная философия «последнего русского». Вы посмотрите - кого они убивают? Они убивают русских.

РГ | Как раз это я и хотела сказать - под раздачу-то попали русские...

Павловский | Конечно. Русские гарантированно попадают под любую раздачу в Россию.

РГ | Это такой «побочный эффект»?

Павловский | Это не побочный эффект, а основной. За последние 150 лет кто попадал под все раздачи в России? Русские.

РГ | И все-таки если говорить о мигрантах, то существует мнение, что они сами виноваты: приехали, не хотят ассимилироваться, ведут себя не по-нашему...

Павловский | Да, они сами приехали и не хотят ассимилироваться, иногда к этому еще добавляется личное или этническое групповое хамство. Но если нет работы с этим, тебя не приглашают к участию в этой политике, говорят: это наше дело, а ты пошел вон, ты и ответишь: хорошо, я пойду вон и начну свою личную войну. И буду прав. А итогом будет очередная катастрофа - не евреев, татар или таджиков, а русских.

РГ | Можно ли предотвратить повторение подобных случаев?

Павловский | Естественно, необходимо восстановление школы, достойной нашей русской культуры. Наша школа - это все еще руины советской школы, в которые вкачивают деньги и не следят за тем, что происходит дальше. Россия нуждается в полноценном русском Просвещении с большой буквы, как было Просвещение по Франции в XVIII веке, чтобы ценности русской культуры стали известны самому последнему человеку в нашей стране и всем приезжающим сюда мигрантам. Но этого нет. Для этого нужно то, во что я верю меньше всего, - восстановление элиты. Сейчас наши российские элиты - это коллективный преступник, который подрывает общество и государство и на самом деле мечтает о том, чтобы страна перестала существовать, а их собственные деньги и безопасность остались. Такого не будет. Но придут молодые убийцы, молодые волки. Элиты генерируют смесь ненависти, невежества и самодовольства. И это транслируют по телевидению и радио на страну. Бомбы, ножи - мы возвращаемся на 150 лет назад, когда все это началось. И результат будет такой же.

РГ | Элиты - это кто?

Павловский | Элиты - это люди, занимающие ключевые позиции в культуре, общественном мнении, бизнесе и управлении страной. Вы знаете, я не могу себя исключать из этого презренного сообщества. Если мы не разберемся внутри себя, мы погубим страну.

РГ | И все-таки мы можем назвать этих ребят националистами или этому явлению надо дать другое название?

Павловский | Один из симптомов нашей болезни - это потеря чувства русского языка. Национализм - это строгое понятие, оно относится к определенной политической позиции. Армянин, который бьет морду азербайджанцу, или русский, который бьет морду еврею, - это не национализм. Эти ребята - террористы. Но не надо пугаться этого слова, кричать: «Ой, мамочка, всех к стенке, перестрелять!» Это наши русские террористы.

«Российская газета»